Блестящая девочка - Филлипс Сьюзен Элизабет (читаем книги TXT) 📗

— Ты наводишь на меня уныние. Я не хочу тебя больше видеть.

Смерть от таблеток будет безболезненной. Гораздо легче, чем смерть Натали, когда соленые воды сомкнулись над ней, или смерть Джимми. Она может лечь в кровать и спокойно заснуть.

Тяжелый взгляд русских глаз Алексея Савагара резанул ее, как лезвием ножа.

— Я отправляю тебя в Нью-Йорк, — сообщил он. — Что ты там будешь делать, меня больше не волнует.

РЕБЕНОК ВОСКРЕС

Глава 25

Черное бархатное платье сидело на ней замечательно. Вырез под горло, оголенные руки, разрез на юбке. Она сначала хотела разделить волосы на прямой пробор и сзади собрать в узел, как у испанок — исполнительниц фламенко, но Майкл не позволил.

— Твоя грива — это торговая марка Блестящей Девочки. На этот раз ты должна их распустить.

Кисеи просунула голову в спальню:

— Лимузин ждет.

— Пожелай мне удачи, — попросила Флер.

— Не торопись.

Кисеи выхватила сумочку у подруги из рук и повернула Флер к зеркалу.

— Посмотри на себя, Флеринда.

— Да ладно, Кисеи, у меня нет времени…

— Перестань смущаться и посмотри.

Флер посмотрела. Платье было красивое. Вместо того чтобы скрыть ее рост, Майкл решил его подчеркнуть гибким силуэтом, диагональным кроем юбки и черным воланом по косой из тонкой ткани; через воздушную пену просвечивали длинные красивые ноги.

Она медленно подняла глаза. То же лицо девятнадцатилетней девочки, но как будто совсем другое. В нем есть характер, зрелость.

Она рассмотрела отдельные детали. Широко расставленные зеленые глаза, брови как нарисованные и большой рот. А потом внезапно все части соединились, и лицо показалось Флер ее собственным.

Она быстро отвернулась.

— Косметика дает отличный результат, — сказала она.

Кисеи почувствовала разочарование.

— Ты никогда себя не видишь.

— Не глупи.

Она выхватила сумочку и кинулась вниз по лестнице к лимузину. Перед тем как сесть, она подняла глаза к окну, где стояли Майкл и Кисеи, и одарила их самой яркой из своих улыбок. Блестящая Девочка возвращалась.

Вот о чем она не подумала, так это о Белинде…

Аделаида Абраме медленно отпустила ее руку и кивнула в сторону входа в галерею Орлани. Там стояла Белинда, завернутая в золотистые соболя, красивая, как бабочка. Когда мать проходила сквозь толпу гостей. Флер пыталась справиться с чувствами, закипевшими внутри. Она поняла, что в этом и заключался риск, от которого она не застрахована. Она глубоко вдохнула, потом еще раз. Никто не должен видеть, что внутри у нее все раскололось на тысячи холодных льдинок.

Белинда протянула одну руку, а другую прижала к лифу платья, будто под ним было что-то спрятано.

— Дорогая, люди смотрят, — сказала мать, — ну хотя бы для вида.

— Я больше не заигрываю с толпой.

Флер отвернулась и пошла прочь. Она уходила от запаха «Шалимар», от едва наметившихся морщинок, которые, как жилки на осеннем листе, собрались в уголках глаз Белинды.

По пути она заученно улыбалась, перекидывалась словами со знакомыми. Она даже умудрилась дать короткое интервью репортеру «Харпер». Но все время Флер спрашивала себя, почему это произошло именно сегодня? Шесть лет Белинда не тревожила ее.

Почему именно сегодняшний вечер выбрала она, чтобы появиться в жизни дочери? Меньше чем через полчаса должны приехать Кисеи и Майкл. Ради них и устроен этот вечер. Присутствие Белинды могло все испортить.

— Флер Савагар? — Молодой человек в униформе оливково-зеленого цвета посыльного стоял перед ней. Она кивнула, и он протянул ей длинную цветочную коробку. — Мужчина у двери попросил передать ее вам.

Она потянулась к черной вечерней сумочке, вышитой бисером, за чаевыми, потом приняла коробку. Аделаида Абраме возникла перед ней словно по мановению волшебной палочки.

— Обожатель?

— Не знаю.

Флер сняла крышку и отвернула упаковочную бумагу. В коробке лежало несколько дюжин белых роз на длинных стеблях. Ее взгляд обежал галерею и остановился на Белинде. Флер медленно вынула розы из коробки.

Когда Белинда увидела, что держит дочь, пальцы ее взметнулись к горлу, плечи поникли. Она молча постояла, а потом, что-то сказав своим собеседникам, выбежала из галереи.

Аделаида засуетилась вокруг коробки.

— Карточки нет, — сообщила она.

— Я знаю, от кого они, — ответила Флер, и глаза ее устремились на дверь, за которой только что исчезла мать.

— Его инициалы, должно быть, «Дж.К.». Не так ли?

Флер попыталась изобразить яркую фальшивую улыбку.

— Ну правда, Аделаида, тайные поклонники и должны оставаться тайными. Особенно те, которые так упорно охраняют свою частную жизнь.

— Ты хорошая девочка. Флер, твой единственный недостаток в том, что ты слишком часто исчезаешь. — Аделаида хитровато подмигнула и удалилась.

Флер положила розы обратно в коробку. Пусть Аделаида думает, что они от Джейка. Он уже взрослый и сам о себе позаботится. Кроме того, это в сто раз лучше, чем если она узнает, что на самом деле их прислал Алексей Савагар.

Она ожидала чего-то подобного с тех пор, как он позвонил.

Запах роз был липкий, он проникал в нос и в горло, ей становилось трудно дышать. Она закрыла цветы крышкой и положила коробку на скамейку. Как бы ей хотелось их выбросить в ближайший мусорный бак, но подобный жест наверняка не ускользнул бы от внимания Аделаиды Абраме. Что означали эти розы для Белинды? Почему она ушла из галереи, увидев их? Алексей отправил ей послание. В чем его смысл? Еще одно предупреждение?

Появление Майкла и Кисеи отвлекло ее от тревожных мыслей.

Майкл был в белом фраке, а Кисеи в розово-серебристом прогулочном платье. Она повисла у него на руке, женственная, беспомощная, с губками, сложенными так, будто она готовилась произнести «буп-бупи-буп». Ничего удивительного, подумала Флер, что режиссеры пробуют ее только на роли секс-бомб.

Флер, здороваясь, коснулась щеки каждого, прошептав в ухо Майклу про Белинду, которая только что ушла. Отстранившись, она с сочувствием посмотрела на брата. Он недавно принял решение не прятаться под чужим именем.

Появление Кисеи и Майкла и то, как их приветствовала Флер, привлекло к ним всеобщее внимание. Первым к ним подбежал представитель «Женской одежды на каждый день», и Флер представила обоих. Майкл изображал абсолютное безразличие и скуку, а куколка Кисеи, утонувшая в розово-серебристой пене, — взволнованность. Когда они закончили с этим журналом, потом с «Харпер», потом с Аделаидой Абраме, все трое медленно прошлись по залу, останавливаясь поболтать со знакомыми. Майкл держался отстранение, Кисеи трещала как сорока, а Флер изображала из себя греческий хор, представляя их.

— Я рада, что вам нравится мое платье. Его автор — мой брат. Талантливый, верно? Я изо всех сил стараюсь заставить его всерьез отнестись к своему дару.

На вопрос о том, кто такая Кисеи, Флер отвечала с улыбкой:

— Правда замечательная? Майкл автор и ее платья. Что она делает? Да ничего особенного. Немножко играет, но это больше для развлечения.

Пока женщины смотрели то на черное бархатное платье Флер, то на платьице Кисеи, она, понизив голос, говорила:

— Столько женщин одолевает его просьбами работать на них, но он сейчас занят только туалетами Кисеи. Между нами, я надеюсь положить этому конец.

Большинство присутствующих были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать те же вопросы, что и Аделаида. Но все-таки некоторые спросили о появлении Белинды. Флер отвечала как можно односложнее и сразу меняла тему. Она рассказывала о новом агентстве, заранее звала некоторых на вечеринку по случаю официального открытия. Известный кардиохирург пригласил ее поужинать с ним завтра вечером. Флер глубоко вздохнула, но приняла приглашение. Этот выход позволит ей показать другое платье Майкла. Из шелка цвета ириса и синего, очень облегающее.