Помечтай немножко - Филлипс Сьюзен Элизабет (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Всю свою жизнь она рисовала себе Бога как существо, живущее отдельно от людей, которое, руководствуясь какими-то понятными одному лишь ему соображениями, определяло судьбы людей, делая одних счастливыми, а других несчастными. Неудивительно, что она не могла полюбить такого Бога — жестокого и несправедливого.
Однако теперь, сидя у кровати неизлечимо больного ребенка, Рэчел вдруг осознала: то, что произошло с Эмили, — это не дело рук Бога. Это сделала жизнь.
В этот момент она не могла не вспомнить о Дуэйне и о его проповедях. Дуэйн говорил, что Бог всемогущ. Но какое было дело до Его могущества умирающей девочке, которую Рэчел держала за руку?
Озарение пришло к Рэчел неожиданно и мгновенно, словно вспышка молнии, — она вдруг осознала, что всегда понимала идею всемогущества Бога слишком приземленно, сравнивая его с властью земных правителей, распоряжавшихся жизнью и смертью своих подданных. Всевышний, однако, не был одним из подобных им тиранов.
До нее вдруг дошло, что Бог в самом деле всемогущ, но могущество его совершенно иное, нежели у земных королей и царей. Он всемогущ так же, как всемогуща Любовь — великая, самая великая на свете сила. Могущество Бога — это могущество Любви.
От сердца по всему телу Рэчел прошла мощная теплая волна. Ее состояние было близко к экстазу.
Всемогущий Господь, излечи этого ребенка силой Твоей любви.
— У тебя рука горячая.
Голос Эмили заставил Рэчел очнуться. Она моргнула несколько раз, и похожее на транс состояние исчезло. Тут только она сообразила, что, наверное, слишком сильно сдавила детские пальчики.
— Прости меня, — извинилась Рэчел. — Я не хотела сделать тебе больно.
Встав, Рэчел почувствовала, что у нее дрожат ноги. На нее вдруг навалилась слабость, словно она только что Пробежала несколько миль. Что это было? Рэчел интуитивно чувствовала: с ней произошло нечто очень важное, но теперь уже не могла четко сформулировать, что именно.
— Я хочу сесть, — сказала Эмили.
— Сейчас, я только схожу посмотрю, как там твоя мама.
Хлопнула входная дверь, и в доме прозвучал громкий мужской голос:
— Я знаю эту машину. Черт возьми, Лиза! А она-то что здесь делает?
— Успокойся, я…
Мужчина, однако, не дослушал. В коридоре раздались тяжелые шаги, и в дверном проеме комнаты Эмили возник человек, в котором Рэчел узнала Расса Скаддера.
— Здравствуй, папа, — сказала Эмили.
Глава 21
Проскользнув мимо Расса, в комнату вбежала Лиза.
— Эмили, ты почему сидишь?
— Мне стало жарко.
Мать озабоченно пощупала ладонью лоб девочки.
— Жара у тебя нет. — Вынув из стоящего на прикроватной тумбочке стакана градусник, Лиза сунула его дочери в рот. — Посмотрим, что у тебя с температурой.
Неприязненно оглядев Рэчел, Расс подошел к кровати девочки.
— Привет, дорогая.
— Ты же обещал прийти вчера, папа, — пробормотала Эмили, которой мешал говорить термометр.
— Да, верно, только я был слишком занят. Но теперь я пришел.
Присев на край кровати. Расс метнул на Рэчел еще один злобный взгляд.
— У Рэчел есть маленький мальчик, — сказала Эмили. — И еще у нее очень горячие руки.
Лицо Расса исказила злобная гримаса.
— Убирайтесь отсюда, — процедил он.
— Перестань, Расс, — шагнула вперед Лиза.
— Я не хочу, чтобы она находилась около Эмили.
— Теперь это мой дом, поэтому никого не интересует, чего ты хочешь, а чего нет.
— Ничего, — вмешалась в разговор Рэчел, — мне в любом случае надо ехать. До свидания, Эмили. Будь умницей.
— А ваш маленький мальчик может прийти со мной поиграть? — спросила девочка, вынув изо рта градусник.
— Мы скоро уезжаем, так что боюсь, он недолго здесь пробудет.
Лиза попыталась вернуть термометр на место, но Эмили отрицательно покачала головой.
— Я хочу почитать, — сказала она. — И еще я хочу яблочного сока.
— В чем дело? — спросил Расс. — Ты же мне сказала, она так плохо себя чувствует, что не может даже сидеть.
— Наверное, сегодня у нее просто хороший день. — Лиза подошла к Рэчел и, взяв ее за руку, вывела в коридор. — Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за то, что вы сделали. Эти деньги очень нам помогут.
Позади неожиданно возник Расс.
— Какие еще деньги?
— Рэчел передала нам двадцать пять тысяч долларов для фонда Эмили.
— Что?! — переспросил Расс таким голосом, словно его душили.
— Чек подписан Кэлом Боннером, — сказала Рэчел. — Это не мой подарок, а его.
По лицу Лизы было ясно, что она в это не верит. Что же касается Расса, то у него был такой вид, будто его оглушили чем-то тяжелым по голове. Внезапно Рэчел захотелось поскорее уехать.
— Всего хорошего, — сказала она.
— Пока, Рэчел, — послышался из комнаты тоненький голосок.
— Пока, малышка.
Выйдя из дома, Рэчел торопливо направилась к своей машине.
Этан выехал в левый ряд федерального шоссе, обгоняя прокатный грузовик со свисающими сзади двумя велосипедами. Кристи посмотрела на безупречный профиль преподобного Боннера.
— Не могу поверить, что ты говоришь серьезно, — сказала она.
— Я не создан для того, чтобы быть священником, — повторил Этан, снова перестраиваясь вправо. — Я знаю это уже очень давно, и мне надоело бороться с собой. В понедельник, как только мы вернемся, я напишу прошение о том, чтобы с меня сняли сан.
Кристи попыталась было спорить, но затем перестала его отговаривать. Какой в этом смысл? Он обрушил на нее свою новость, как только они выехали из Солвейшн. Теперь они уже подъезжали к Ноксвиллю, и все время она старалась его разубедить, но тщетно — Этан не собирался отказываться от своих намерений.
У Кристи не укладывалось в голове, как это Этан Боннер не может понять, что он — прирожденный священник и что, отказавшись от сана, он сделает самую серьезную в своей жизни ошибку. Тем не менее ей было совершенно ясно: он не намерен прислушиваться к ее мнению, что бы она ни говорила.
— Пожалуйста, давай побеседуем о чем-нибудь еще, — предложил Этан.
Кристи понимала — времени на то, чтобы его переубедить, у нее оставалось очень мало. Был вечер пятницы, а им предстояло вернуться в Солвейшн сразу после воскресной утренней службы, на которую должны были собраться все участники конференции и ленча.
— И чем же ты намерен заниматься? — осведомилась она.
— Пока не знаю. Может, попробую себя в качестве юриста. А может, попытаюсь получить научную степень в области психологии.
— Твои братья будут очень разочарованы, не говоря уже о твоих родителях, — сказала Кристи, выкладывая главный козырь.
Они подъехали к эстакаде у въезда в город, и Этан немного притормозил.
— Каждый человек должен жить своей жизнью, — сказал он. — Я проголодался. Давай чего-нибудь перекусим.
Этану, как и Кристи, было прекрасно известно, что конференция начиналась в семь часов с фуршета, а из-за неприятностей с машиной Кристи они и так уже порядком задержались. Не желая проводить слишком много времени в обществе Этана, Кристи хотела отправиться на конференцию в Ноксвилль на своей машине, однако ее обычно безотказная «хонда» на этот раз почему-то не завелась, и ей ничего не оставалось, как поехать с ним.
— Уже шесть часов, и у нас нет времени на остановки, — сказала она.
— Ты боишься, что за опоздание тебе поставят в дневник плохую отметку?
Сарказм, прозвучавший в его словах, раньше был совсем не характерен для Этана. Это была одна из его новых черт, появившихся после того, как Кристи объявила ему о своем уходе, и эта черта ей не нравилась, — Это ведь тебе надо на конференцию, а не мне, — с раздражением заметила она. — Если бы ты меня не упросил, я бы вообще на нее не поехала.
Двухнедельный срок, который Кристи обязалась отработать, прежде чем окончательно уволиться, истек неделю назад, но Этан уговорил ее задержаться вплоть до этих выходных. Она согласилась, поскольку на новую работу в одном из дошкольных детских учреждений Бреварда ей надо было выходить только в понедельник. Теперь она от всей души жалела о своей покладистости. То, что произошло между ней и Этаном в пятницу на прошлой неделе на сиденье его автомобиля, разрушило все ее иллюзии. Кристи поняла, что по-прежнему любит Этана Боннера и будет любить всегда. Поэтому последняя неделя стала для нее настоящей пыткой. Приступы необычной для Этана сварливости и раздражительности чередовались у него с такой нежностью и предупредительностью, что Кристи подчас с трудом сдерживала слезы. Она знала: ее слова о том, что все годы, в течение которых они были знакомы, он не был ее другом, больно задели Этана, и изо всех сил старалась сделать так, чтобы в своем поведении он руководствовался какими-то иными эмоциями, нежели чувство вины.
