Мое непослушное сердце - Филлипс Сьюзен Элизабет (версия книг TXT) 📗
— Неужели не ясно? По природе ты черная овца всей школы, проклятие учителей и воспитателей. Ты из тех девчонок, которые пропускают школу, чтобы выкурить косячок с приятелями и пообжиматься на заднем сиденье машины — Что?!
— Такая девчонка способна сбежать из колледжа, чтобы отправиться в Вегас и дефилировать по сцене в одной набедренной повязке.
— Набедренной повязке? Это… возму…
— Ты не дочь Берта Сомервиля, — с сожалением признался он. — Черт возьми! Ты истинное дитя своей мамаши.
Окружающие, вероятно, просто слепы, если не видят этого.
Молли устало опустилась на диван-качалку. Ну что за чушь он несет! Отвлеченные умозаключения человека, который слишком много времени проводит на тренировках.
— Ты сам не знаешь, что… — И тут она задохнулась. — Что ты… — Она пыталась договорить, но язык не слушался, потому что внезапно все встало на свои места.
Черная овца… из тех девчонок, которые пропускают шкогу…
— Ты боишься рискнуть не только потому, что соперничаешь с Фэб. Просто все еще пребываешь в заблуждении, что обязана быть идеальной. Но поверь, Молли, стремление к совершенству тебе чуждо.
Ей необходимо все обдумать… Но разве можно собраться с мыслями под взглядом этих наблюдательных зеленых глаз?
— Вовсе нет… я даже не узнаю той, о ком ты говоришь.
— Поразмысли хорошенько и, бьюсь об заклад, узнаешь.
Это уж слишком! Он смеет намекать, что она тупица?! А сам-то, сам! Футболист несчастный!
— Просто стараешься заговорить мне зубы, чтобы не вздумала перечислять твои промахи!
— Нет у меня никаких промахов. И вообще все шло как по маслу, пока я не встретил тебя!
— Это правда?
Самым благоразумным было бы немедленно замолчать.
Сейчас не время сводить счеты. Но все тайные мысли вдруг вырвались на волю.
— А как насчет того неоспоримого факта, что ты избегаешь эмоциональных привязанностей как огня?
— Если это насчет Лили…
— О нет! Это было бы чересчур просто. Даже такой тупой осел, как ты, способен это понять. Почему бы не рассмотреть более сложный случай?
— Да, почему бы нет?
— Не странно ли, что ты, тридцатитрехлетний миллионер, умеренно образованный, не такой уж глупый, с внешностью греческого бога и к тому же гетеросексуальный… Да, так что тут непонятного? А, вспомнила. Так вот, знаменитый футболист, богач и красавец никогда ни с одной женщиной не встречался больше трех раз. Старался избегать постоянных связей…
— Ах вот оно что! — Кевин небрежно присел на стол.
— Почему? Не объяснишь?
— Где ты все это раскопала?
— Сплетни твоих коллег по команде, газеты, статья о нас в «Пипл». В последний раз у тебя, кажется, серьезный роман был еще в школе второй ступени. Столько женщин прошло через твою жизнь, но ни одна не задержалась.
— Почему же, есть такая! Задержалась, даже чересчур долго!
— И каких ты обычно выбираешь? — Молли подалась вперед и оперлась ладонями о стол. — Умных, сообразительных особ, сумевших привлечь и удержать твое внимание? Или порядочных женщин, которые разделили бы с тобой хоть какие-то… нет-нет, и не думай спорить… хоть какие-то твои твердокаменные консервативные принципы? О нет, не дождетесь! Ничего подобного!
— Опять про иностранок… Клянусь, ты на этом помешалась.
— Ладно, оставим иностранок и рассмотрим американок, с которыми встречается наш герой. Любительницы поразвлечься на вечеринках, с избытком косметики на физиономиях и в скудных одежках. Девицы, которые пачкают губной помадой твои сорочки, не заходили в класс с тех пор, как познакомились с четырьмя арифметическими действиями.
— Ты преувеличиваешь.
— Да ну? Неужели не видишь, Кевин? Ты умышленно выбираешь женщин, с которыми невозможны нормальные отношения.
— И что из того? Я целиком посвятил себя карьере и не собираюсь прыгать сквозь горящие обручи, чтобы осчастливить какую-то особу. Кроме того, мне всего тридцать три. Я еще не готов остепениться.
— Вернее, не готов стать взрослым.
— Я?!
— Кстати, о Лили…
— Начинается…
— Она прекрасный человек. И хотя ты сделал все, чтобы оттолкнуть ее, она не уезжает. Ждет, пока ты придешь в чувство. Это твоя мать, но ты не желаешь дать ей хотя бы маленький уголок в своем сердце и жизни, ведешь себя как избалованный подросток. К сожалению, твое воспитание так же непоправимо изуродовало тебя, как меня — мое.
— Не правда!
— Мои шрамы больше видны. Я росла без матери, с властным, равнодушным отцом, а у тебя были любящие родители.
Но они были так далеки от тебя, что ты никогда не ощущал радости от общения с ними и все еще комплексуешь из-за этого. Многие просто перешагнули бы через все это и пошли дальше, но они не так чувствительны, как ты.
Кевин порывисто вскочил, опрокинув стул.
— Чушь! Терпеть не могу сантиментов! У меня достаточно толстая кожа, и прошу не забывать об этом!
— Ну да, внешне ты суров, но внутри так мягок, что тронь — растаешь, и так же боишься потерпеть неудачу, как и я.
— Ты ничего не знаешь!
— Я знаю одно: на тысячу мужчин не найдется ни одного, который посчитал бы себя обязанным жениться на женщине, нагло забравшейся в его постель, будь она хоть трижды сестрой босса. Ты имел полное право отказаться. Стоило рассказать правду о том, как все было на самом деле, — и тебя никто ни в чем не упрекнул бы. Но ты не только не сделал этого, но и меня заставил молчать. А как ты возился со мной, когда случился выкидыш!
— Всякий на моем месте…
— Далеко не всякий, но тебе хочется этому верить.
— Глупости!
— Оказавшись вне футбольного поля, ты понимаешь, что в твоей жизни не все ладно, но страшишься взглянуть правде в глаза. Ты не был способен наладить связь с родителями, как же можешь длительное время общаться накоротке с кем-то еще? Куда легче сосредоточить всю душевную энергию на очередном выигрыше!
— Длительное общение? Погоди-ка! О чем это мы толкуем?
— О том, что тебе пора стать взрослым и не бояться рисковать.
— Я так не считаю. За всем этим тумбо-юмбо кроется определенный смысл.
До этого момента Молли ни о чем таком не думала, но он каким-то образом предвидел дальнейший ход их разговора. И теперь она поняла, что Кевин прав, но было уже поздно. Ей стало нехорошо.
— Похоже, ты говоришь о длительных отношениях между нами, — заключил он.
— Ха!
— Ты этого хочешь, Молли? Клонишь к тому, чтобы мы превратили фиктивный брак в настоящий?
— Брак с тобой? Тридцатитрехлетним верзилой с душой и чувствами двенадцатилетнего подростка? Человеком, едва замечающим собственную мать? Я себе не враг.
— Неужели?
— На что ты намекаешь? Что я влюбилась в тебя? — Она хотела ранить его, но, судя по его потрясенному лицу, поняла, что он прав.
У нее задрожали ноги. Молли снова присела на край дивана-качалки, пытаясь найти способ выйти из невыносимой ситуации, но мозг отказывался работать. Из нее словно выкачали воздух. Она была настолько эмоционально истощена, что даже пошевелиться не могла. И какой смысл отрицать, если он все равно видит ее насквозь?!
Она подняла голову.
— И что же? Ну, оказалась я в тупике, однако не настолько глупа, чтобы пытаться пробить стену головой.
Господи, почему он с таким ужасом на нее смотрит? Неужели это признание стало для него таким шоком?
— Ты влюблена в меня, — констатировал Кевин.
Во рту у нее пересохло. Ру потерся о ее кроссовки и сочувственно заскулил. Молли хотелось объяснить, что это лишь очередная вариация на тему увлечения знаменитостями, но ничего не вышло.
— Подумаешь, большое дело, — выдавила она. — Если воображаешь, что я залью слезами твою футболку, потому что ты не отвечаешь мне взаимностью, то сильно ошибаешься. Я ни у кого не прошу любви.
— Молли…
В этот миг она ненавидела Кевина и жалость, явственно звучавшую в его голосе. Она снова не дотянулась до планки.
Не оправдала ожиданий. Не оказалась достаточно умна или хотя бы красива, чтобы добиться любви мужчины.
