Жили-были (СИ) - Риз Екатерина (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Секретарша ему обрадовалась. Она всегда радовалась, улыбалась душевно и вздыхала. Девушка лет двадцати пяти, пухленькая блондинка, такой милашке грех было не улыбаться, но говорить ей об этом Ефимов не собирался, не смотря на всю её старательность.
— Анатолий Владимирович, доброе утро!
— Доброе. Что в мире творится, Людочка?
Людочка приподнялась ему на встречу, и Толя невольно остановил взгляд на её роскошном бюсте, аккуратно упакованном в кофточку с призывным вырезом.
— А ничего не творится, — тут же заверила она, приобретая милый румянец под его взглядом. — То есть, всё в порядке.
— Замечательно, — порадовался Толя, всё-таки губами причмокнул, и сам над собой мысленно посмеялся. Двадцатипятилетние благоухающие розы теперь в сферу его интересов не входили. — А Егор Павлович, у себя? — поинтересовался он присутствием командира этой конторы.
— В налоговую уехал.
Толя головой качнул и признался:
— Надо же, аж передёрнуло. Люда, мне тогда кофе в кабинет, и полчаса меня ни для кого нет.
На разговор с матерью необходимо было настроиться. А тут Люда к нему в кабинет вошла, принесла чашку с дымящимся кофе на серебряном подносе, поставила её перед ним с услужливой улыбкой.
— Что-нибудь ещё, Анатолий Владимирович?
— Нет, пожалуй… Мне никто не звонил? Вчера, сегодня?
— Список у вас на столе. Правда, недавно девушка звонила, Саша. Но сказала, что перезвонит. Я не стала записывать.
— Серьёзно? — Ефимов достал из кармана мобильный, потыкал на кнопки, тот никак не отреагировал, видимо, разрядился. Положил его на стол, а секретарше сказал: — Это не девушка, Людочка, это жена. Её желания всегда надо записывать. Но тебе огромное спасибо.
Людочка недолго разглядывала его курчавую макушку.
— У вас жена есть?
Толя усмехнулся, так и не подняв на неё глаз.
— А как же. У меня всё есть. — И улыбнулся ей вслед, когда девушка направилась к выходу из кабинета, грациозно покачиваясь на высоких каблуках. Ну вот, ещё одно девичье сердце разбил. А ведь даже не старался понравиться, всё-таки мама права: это талант. Издеваться над женскими душами.
И почему она приписывала ему этот грех? Ведь с самой Толиной юности.
Как выяснилось, Саша беспокоилась лишь о том, что сказала Светлана Аркадьевна. Даже не поверила так сразу, когда Толя ей сообщил о спокойной реакции. Поначалу не поверила, а вот уже через пару секунд многозначительно хмыкнула. Ефимов же взмолился:
— Не думай о том, что тебе сейчас на ум пришло, не надо.
— Ничего не могу с собой поделать, — немного зловредно проговорила Саша, и поспешила разговор закончить. И понимай, как хочешь. Ефимов понял так, что он теперь на вечном подозрении. Замечательно. А всё из-за его природного обаяния.
Почему-то он думал об этом самом обаянии, даже когда номер матери набрал. Смотрел на своё отражение в хромированном плафоне настольной лампы, тёр подбородок, и вместо того, чтобы подбирать правильные слова, думал о том, что он отныне человек стопроцентно семейный, и нужно думать о репутации. Причём не своей, а Сашкиной. Это куда весомее, потому что своей репутацией он может и поступиться, уже не раз поступался, и особо урона совести не ощущал. А тут ответственность, верность… пример для сына.
Всё же это сложно, быть для кого-то примером. Толя полностью отдавал себе отчёт в том, что до недавнего времени не советовал бы никому брать с него пример. А теперь у него выбора нет.
— Мама, как у тебя дела? — спросил он, как только услышал голос матери в трубке. Голос был живой, энергичный, это порадовало, но с другой стороны Ефимов уже предвидел такую же бурную и решительную реакцию на новость, которую он собирался ей сообщить.
Правда, Мария Алексеевна и без новости отреагировала достаточно взволнованно.
— Боже мой, Толя! Куда ты пропал?
— Никуда не пропал. Я работаю, мам.
— Работаешь? И не звонишь вторую неделю, замечательно.
Ефимов вздохнул, откинулся на мягком кресле и даже ногой оттолкнулся, отъехал к окну.
— Мама, прости. Я на самом деле был занят. Но ты могла позвонить сама.
— Чтобы услышать, что ты занят, что тебя нет в стране, что ты в каком-нибудь котловане?
— Как-то печально всё это звучит, — признал Толя.
— Вот именно, очень печально звучит! Поэтому я и предпочитаю дождаться, когда у тебя проснётся совесть, и ты позвонишь сам. По крайней мере, в такие моменты мне не нужно спрашивать: где ты. Раз вспомнил о матери, значит сидишь в тепле и уюте.
— Ну, позаимствованный кабинет я не назвал бы особо уютным, но в какой-то степени ты права.
Мария Алексеевна выдержала недолгую паузу, после чего спросила совсем другим тоном:
— У тебя всё хорошо?
— Даже лучше, — с готовностью отозвался Толя, и в свою очередь поинтересовался: — А у вас? Как Ольга, как девчонки?
— Всё в порядке. Оле новую работу предложили, с повышением, представляешь?
— Очень здорово. А девчонки, как школа? Две недели до каникул, наверное, терпенья не хватает.
— Не хватает, — согласилась Мария Алексеевна. — И до каникул две недели. Откуда ты знаешь?
Ефимов щёки надул и выдохнул.
— Да вот, знаю…
— Что с квартирой, квартиранты съехали?
— Да. Ремонт, конечно, надо сделать. Займусь, мам, вот прям завтра займусь.
— Надо решить, что делать с квартирой.
— Реши.
Мать помялась.
— Ты же знаешь, продавать её… неразумно.
— Мама, ты сюда всё равно не вернёшься.
— Но вот ты сейчас приехал, пригодилась, живёшь.
— Вообще-то, не живу.
— Не живёшь? А где ты живёшь? — В её голосе проскользнули подозрительные нотки, но тут же выдохнула. — Понятно, у Лики. И что… как?
Толя усмехнулся.
— От твоего тона у меня ухо отмёрзло.
— Пошути с матерью, пошути. Так что у тебя происходит? Расскажи мне в деталях, чтобы мне ещё на пару недель беспокойств хватило.
— В деталях, — повторил за ней Ефимов, волосы взъерошил. — Боюсь, в деталях, мама, ни у тебя, ни у меня нервов не хватит.
— Что случилось? — тут же переспросила она. Секундная тишина, Мария Алексеевна настороженно поинтересовалась: — Ты женишься?
Радости в её вопросе не ощущалось, но Толя всё же ответил честно:
— Я планирую. Скажи: наконец-то. — Мать молчала, и Толя понимающе ухмыльнулся. — Мама, выдохни, Лика здесь не при чём. С Ликой как-то не срослось.
Выдыхать Мария Алексеевна не торопилась. Молчала и ждала продолжения, и Толя знал, что ничего хорошего от него она услышать не планирует. И чтобы потянуть время, дать ей минуту-другую на обдумывание, пустился в пространные объяснения.
— Ты оказалась права, на счёт Лики. Не получилось у нас. Столько лет мечтаний, а в итоге какое-то недоразумение.
— Что же, и отпуск её не впечатлил?
— О, отпуск её как раз впечатлил. А вот меня куда меньше.
Мария Алексеевна рискнула усмехнуться.
— Что, небесная красота приелась?
— Скорее, характер, как-то он небесной красоте не соответствует. Кстати, это не повод смеяться, это весьма печально. Я был расстроен.
— Долго?
— Пару дней.
— Ну, это не смертельно, дорогой. Так что там про женитьбу твою?
— А вот это, мама, как раз интересно.
— Так ты серьёзно?
— На все сто. Правда, согласия ещё не получил, но я над этим работаю.
— Толя, ты меня поражаешь… Стоило вернуться в родной город, чтобы выбрать себе там жену.
— На самом деле стоило, мама. Куда раньше надо было это сделать.
— Сколько ей лет, как зовут?.. Блондинка?
От материнского тона, с примесью сарказма, Толя усмехнулся. Всё-таки мать — это мать, порой она говорила такое, что Толя искренне удивлялся тому, какие мелочи она о нём знает. Он считал, что это его тайна, а мать между делом давала ему понять, что в курсе. Его страстей, секретов, привычек и пристрастий.
— Ты удивишься, но нет, мама. Брюнетка.
Мария Алексеевна всё-таки удивилась.
— Правда? Вот это уже становится любопытно. Рассказывай.
