Самая невзрачная жена (СИ) - Виноградова Юлия (бесплатные версии книг TXT) 📗
Духи оставили её в покое, но Нала смутно ощутила какое-то движение тумана, как будто тот сдвинулся. А туман заледенел, остыл, ужалил холодом, и девушке невольно пришлось встать - голой кожей ко льду прижиматься было неприятно. И вздрогнула, повернув голову: рядом с её плечом висело зеркало гарнизона, огромное, за которым располагался пустовавший кабинет. Сумерки окутали его, утопив во тьме, но очертания мебели угадывались.
- Прочь, прочь, смертная! Ты нам такой не нравиш-ш-шься! - шипели духи за её спиной и подло толкали в зеркало, но отчего-то столкнуть не могли.
Нала смотрела в темноту кабинета. Что открылась дверь, она угадала каким-то чутьём, уловив неясное движение тени на стене. Тяжело кто-то вошёл, и на столе разгорелась одинокая свеча.
Сердце пропустило удар. Ролден. Нала дёрнулась, наклонилась к зеркалу, и тем воспользовались духи, слаженно толкнув её. Кое-как поймав равновесие, Нала умудрилась из зеркала выйти, а не выпасть. Застывший от неожиданности Ролден провёл рукой по лицу, вздохнул, но замер, рассматривая жену, как она его.
- Нала, что случилось?
Девушка вздрогнула, упала на колени и задрожала. Не от боли, не от страха, а уже от страшной, дикой смеси чувств: она ненавидела Ролдена как источник всех своих бед, того, с кого начались все её беды, но какая-то частичка осознавала, что теперь для неё нет человека ближе перед лицом богов, шептала, что отец долго не проживёт без Лерой, последует за ней. Как всегда после зазеркалья, все чувства, все эмоции усиливались многократно, и Нала задыхалась от них, задыхалась от боли, от ненависти, от страха, от безысходности и странного, непонятного чувства, которое тащило её на поводке к Ролдену.
Она и не заметила, как оказалась на стуле, с командирской курткой на плечах и с бокалом воды в руках. Впрочем, последние так дрожали, что Ролден отобрал его: половина расплескалась на платье, провонявшее гарью.
- Энрат Капринский мёртв, - повторила Нала, прикрыв глаза.
С эмоциями справиться не получалось, так что сначала - дело. Дело! А самое важное дело - Тайш. О нём говорить. О герцоге. Не думать, не думать о... Лерой!
И вот уже Нала плакала, размазывая слёзы по щекам, а сидевший на подоконнике Ролден слушал её, поджав губы, смотрел на горы. Она рассказала об аресте Лерой, о том, что не могла бросить её, о коварстве Капринского и их последней встрече. И, наконец, о том, как умерли её мать и их злейший враг. Ролден вышел, казалось, на миг, а вернулся с одеждой - огромные мужские штаны и длинная Нале рубашка, заставил переодеться, хоть то заняло у девушки слишком много времени из-за непослушных пальцев, из-за пелены слёз. Испорченное платье командир забрал и приказал сжечь.
Когда он опять вернулся в кабинет, его ждала спокойная жена со сцепленными в замок руками на коленях.
- Что теперь будешь делать?
- Раз Капринский мёртв, то беру людей и веду Тайша во дворец. Должны же мы его пристроить? - он опять набросил Нале на плечи куртку, которую та оставила лежать на столе.
Девушка, казалось, этого и не заметила, только кивнула легонько.
- Можно я вернусь в мой замок? Не хочу в столицу.
- Я бы тебя и не взял, - проворчал Ролден. - Слишком неспокойное время сейчас будет. Я оставлю тебе двадцать ребят в качестве охраны, хорошо?
Нала опять кивнула.
- Я быстро вернусь.
Она опять кивнула.
- Возвращайся, - шепнула она.
Только Ролден не радовался, поскольку услышал совсем другое: 'Ещё одной смерти я не переживу'. Её руки оказались холодными, и Нала глупо моргала, однако не спешила вырывать ладони у Ролдена. Её успокаивали? Сочувствовали? Не то... Обещали? Просили? Ближе к правде.
- Нала, это конец, понимаешь? Как только Тайш станет королём и я вернусь, всё будет по-другому. На нас перестанут охотиться, мы окажемся вне интриг. Всё, конец, у нас будет тихая, спокойная жизнь.
Нала слушала и не понимала. Тихая? Спокойная? Такая, какая была в Эсталиге с мамой и папой? Но это невозможно больше! К глазам снова подступили слёзы, однако внутри что-то дрогнуло, расправила крылья надежда.
За ужином Нала даже смогла бледно улыбнуться на причитания Анры, однако стоило ей оказаться в тесной комнате над кабинетом, развести камин и закутаться в шкуры, как... Огонь. Яркое пламя, трескучее, жгучее, оно снова плясало в каменной тюрьме...
Камин давно погас, но она плакала, стучала в исступлении кулаком по полу, выла. И тем более она не заметила, как за приоткрытой дверью стоял Ролден, принёсший тёплое одеяло. Он, как последний дурак, так и стоял, не решившись постучать или войти. Ушёл.
- Одеяло? Мне? Простите, командир Ролден, но вы совсем не похожи ни на служанок, ни на старую Анру... - разбуженный Окшетт и посреди ночи не упускал возможности сказать колкость.
- А оно отравлено, - Ролден вручил графу одеяло. - Мне надо уехать в столицу, так что присмотрите за Налой. Раз уж Лерой вам поручила её.
Граф вздохнул, но согласился. Ролден тут же ушёл, а Окшетт смотрел на одеяло в своих руках и думал, что за блажь нашла на командира гарнизона.
***
Что-то в Нале сломалось: это она с неотвратимостью снежной лавины поняла, когда отряд солдат гарнизона вместе с ней на крылатых львах добрался до её замка. Одеждой девушке также служило платье служанки, голову она покрыла плащом, в который куталась: несмотря на тепло, её отчего-то знобило. Управляющий в замке не посмел отказать солдатам в визите, а до девки ему и вовсе не было дела, когда он стелился перед капитаном (тот приехал разместить солдат и отдать последние указания).
- Не мне отчитывайся, - хмыкнул капитан и указал на Налу. - Хозяйка ваша вернулась!
Крылатые львы величественно стояли посреди замкового двора, солдаты окружали их не менее живописно, а Нала нарочно медленно скинула плащ, открывая лицо из тени, и смотрела она в то самое место, где её должны были выпороть как преступницу. Сбежавшийся люд ахнул, признав беглую одарённую, а управляющий позеленел в цвет одежды.
- Десять плетей. После убираетесь отсюда, - приказала она, и управляющего тут же увели.
Что-то внутри Налы умирало, но девушка оправдывала себя: это плата за её унижение, к тому же управляющий останется жив, а как распорядится с этим даром - его проблемы. И стоило Нале войти в замок, вдохнуть знакомый запах, как все страхи и терзания отступили, её переполнило тепло. Хоть Нала была в Лиге всего раз, она помнила его так же хорошо, как родной дом.
Её замок. Её крепость! И отсюда она никуда не уйдёт. Нала рассматривала замок, любовалась им, подмечала все трещины, рассчитывая, где и что стоит отремонтировать как можно скорее. Кухня поприветствовала её обедом из щей и ягодным отваром, статуи гостиной смотрели наивными глазами девочек с корзинами, на лестнице блестели отполированные перила с волнами, спальня радовала сдержанными цветами и дорогим с детства трюмо, которое Нала сама и расписала. Разноцветные завитушки, волны, простенькие цветочки - всё это было дорого сердцу. И как только прабабушка ей позволила?
Поймав служанок, Нала приказала навести порядок в гостевых комнатах, потому что они всегда должны быть готовы к приезду людей. Потом пошла в кабинет управляющего - свалка из бумаг и счетов! Покачала головой: этим она займётся завтра, а пока...
Нала попросила служанку отвести её в старые покои баронеты, где в сундуках хранились её наряды. Полосатое одеяние старой девы кое-как село на молодую фигурку, зато у платья были карманы, а к нему прилагались удобные башмачки. Волосы Нала убрала в пучок, а поверх брачной метки лёг тканевый браслет, опять-таки из запасов прабабушки. Взяв в кабинете мешочек с деньгами, Нала ушла из замка, даже не став отговаривать солдат идти за ней.
Бежать было жарко, потому Нала всё-таки степенно пошла по дорожке к озеру, любуясь родными местами. Сосны пропускали косые золотые лучи солнца, они ложились на яркую песчаную тропинку, согревали Налу. Своё сопровождение она не видела и не слышала, что не могло не радовать.
