Сила любви - Спенсер Лавирль (книги полностью .TXT) 📗

В следующую субботу Ли закрыла магазин в девять вечера. День выдался на редкость тяжелым, и ей даже не удалось присесть хотя бы на минутку, чтобы передохнуть. Спрос на композиции из свежих цветов был настолько велик, что они с Сильвией решили нанять еще одного дизайнера, которого можно будет оставить и после праздников, когда уйдет Нэнси. Новенькую звали Лиа. Она была азиаткой, и у нее был свой, оригинальный метод составления букетов. Ее композиции были миниатюрны, асимметричны и всегда неожиданны. Ли, впервые наблюдая за ее работой, перехватила взгляд Сильвии и уже через десять минут знала, что они нашли именно то, что нужно. Они предложили Лиа оплату по десять долларов в час, сошлись на одиннадцати, когда она запросила двенадцать, и сочли, что сделка удалась.

Однако даже и с новым дизайнером, и с курсирующим взад-вперед Родни, которому тоже прибавилось беготни, им едва удавалось справляться с заказами для церкви, для рождественских празднеств, с подарочными букетами, как индивидуальными, так и деловыми. Сегодня к тому же было три свадьбы, да и в магазине столпотворение. Ли даже пришлось попросить Джои поработать несколько часов – упаковывать в пакеты еловые ветки и относить их в машины, выбрасывать мусор, скрести ведра, протирать витрины, подметать пол в рабочем помещении. Она продержала его до пяти часов, потом вручила пятнадцать долларов и поцеловала в знак благодарности за помощь. Уже в дверях он обернулся и сказал:

– Мы с ребятами сегодня вечером собираемся куда-нибудь сходить, так что меня дома не будет, когда ты вернешься.

В девять пятнадцать Ли приехала домой совершенно измотанная. Ступни ныли, ноги болели, она к тому же порезалась своим швейцарским армейским ножом, и рука тоже болела. Можжевельник так исколол ей пальцы, что они опухли и покрылись красноватой сыпью. От нескончаемого стука топора, которым обрубали сучья хвойных деревьев, у нее разыгралась головная боль. В эти предрождественские дни, как и на праздник Святого Валентина, цветочный магазин походил скорее на плотницкую лавку. Оказавшись в пустом доме, трудно было сразу настроиться на тишину, и отсутствие малейшего шума воспринималось даже не ухом, а, скорее, сердцем.

Она швырнула пальто на кухонный стул и плюхнулась на соседний рядом посмотреть почту – два конверта, что лежали на столе среди прочего хлама. Она зевнула, отсутствующим взглядом уставившись на записку, оставленную Джои. «Мам, мы с ребятами идем играть в кегли, оттуда – к Карен Хансон попить кофейку. Дома – в десять тридцать».

«Комендантский час» для него начинался в десять, но она слишком устала, чтобы заострять сейчас внимание на такой ерунде. Была рождественская пора, и к тому же он сегодня помогал ей в магазине. Пусть малыш расслабится.

Она разогрела банку томатного супа-пюре «Кэмпбелл», вылила его в чашку и понесла с собой в ванную, где наполнила ванну, легла в душистую пену и вытянулась, время от времени прихлебывая из чашки суп. И вскоре задремала.

Она резко очнулась от дремы, почувствовав, что по ноге течет суп, окрашивая воду в оранжевый цвет. Застонав, она села, быстро вымылась, растерлась полотенцем, прошлась пуховкой по всему телу и с наслаждением влезла в теплую мягкую пижаму. В гостиной она включила лампу и телевизор, прилегла на диван и, укрывшись вязаным шерстяным платком, стала ждать Джои.

Через какое-то время она опять проснулась – совершенно сбитая с толку после очередного провала в сон. На экране маячил Раймонд Бурр в старой комедии Перри Мейсона. Был субботний вечер. Она ждала Джои. Времени было… она взглянула на часы…

Без десяти двенадцать!

Она резко скинула с себя платок и села. Сердце бешено забилось – к дискомфорту от внезапного пробуждения примешивался безотчетный страх за Джои. Он никогда не опаздывал! Никогда! Десять – пятнадцать минут, не больше, и то только в последнее время, когда в его поле зрения появилась маленькая Сэнди Паркер.

Если он не пришел вовремя, значит, что-то случилось.

О Боже, не может быть, чтобы еще один!

Страшные мысли вихрем пронеслись в голове, дыхание перехватило, и она с трудом поднялась с дивана. Покачнувшись, вновь села, пытаясь собраться с силами и обрести равновесие. В сознании настойчиво стучала одна мысль: если он до сих пор не пришел, значит, его уже нет в живых. Все повторялось в точности так, как и с Грегом, как с малышкой Грантом. О Боже, третий ребенок, и остается только один. Охваченная паникой, она бросилась к комнате Джои, только чтобы убедиться, что она пуста. Постель была слегка помята, но все-таки убрана еще с утра, его рабочая одежда была свалена на полу рядом с гантелями и портфелем для компакт-дисков.

– Джои! – закричала она, безумным взглядом окидывая пустую комнату, и бросилась к кухне. – Джои, ты здесь?

Над плитой горел свет – так, как она его и оставила. Грязных тарелок нигде не было видно.

– О Боже… о Боже… – еле дыша, причитала она, сверяя свои часы с кухонными. – Где же он может быть?

Была полночь, когда она набрала номер полицейского участка Аноки – не «911», который шел через центральную диспетчерскую округа, а тот, что соединял напрямую с участком на Джексон-стрит.

Ответил женский голос, и Ли с трудом заставила себя говорить четко и спокойно, насколько это было возможно.

– Это Ли Рестон. Я – мать Грега Рестона, то есть была его матерью, я хочу сказать. Я понимаю, что это, наверное, звучит глупо, но пропал мой четырнадцатилетний сын Джои. То есть я хочу сказать, что он не пришел домой, как обещал, а он всегда приходит вовремя. Всегда. Я просто хочу узнать, если вдруг к вам поступали… ну… какие-нибудь сведения… или еще что-то… хоть что-то о нем… если вы знаете.

– Здравствуйте, миссис Рестон. Это Тони Максетти. Нет, к сожалению, нет. Ничего. Но я обязательно передам сейчас по радио сигнал тревоги для всех дежурных.

– Нет! – воскликнула она, почему-то вдруг решив, что, пока ее опасения не стали предметом официального расследования, с сыном все в порядке.

И уже тише добавила:

– Нет. Наверняка это недоразумение, и он появится с минуты на минуту. Он пошел прогуляться с компанией приятелей, так что, наверное, ничего страшного не могло произойти.