Акт бунта (ЛП) - Харт Калли (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
— Ты бы не посмел, — говорит Рэн.
— С чего это?
Джейкоби садится и сам высовывается в щель между сидений. Он раздражающе проводит рукой по моему затылку.
— Потому что я ни единым словом не обмолвился о том, сколько дерьма ты устроил мне и лорду Ловетту с тех пор, как мы начали встречаться с нашими девочками. Если ты еще раз пожалуешься на то, что мы наслаждаемся этим моментом, мы оба заставим тебя извиниться за свое поведение. Ты тупой гребаный лицемер.
— Звучит справедливо. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, когда Дэш перезапускает видео в третий раз.
***
Пресли не приходит ко мне домой.
Снова.
Я знал, что она этого не сделает, и именно поэтому взбираюсь по водосточной трубе, которая ведет к окну ее спальни ровно в восемь часов. Девушки нет в ее комнате, когда я втаскиваю свою задницу на маленькую крышу за ее окном. Внутри не горит свет, и я не вижу никакого движения. Когда пытаюсь открыть окно, обнаруживаю, что она задвинула щеколду и заперла его.
Глупая, глупая Чейз. Неужели она действительно думает, что старое створчатое окно остановит меня? Достаю из бумажника подходящую гибкую карточку и вставляю ее в щель между рамой и окном, а затем двигаю ей, покачивая из стороны в сторону, пока она не цепляется за защелку, и та не открывается. Гребаная легкая прогулка.
Оказавшись внутри, я устраиваюсь поудобнее на ее кровати и жду.
Девушка появляется полчаса спустя, неся в руках свой ноутбук и стопку книг. Она вскрикивает, когда щелкает выключателем и обнаруживает меня, растянувшегося поверх ее одеяла.
— Я так и знала. Знала, что ты будешь здесь, — шипит она, захлопывая за собой дверь.
— Если знала, то почему тогда визжала, как испуганный мышонок?
— Потому что это все еще неожиданность, когда ты включаешь свет в своей комнате и обнаруживаешь, что кто-то притаился там, поджидая тебя в темноте. — Ее голос полон упрека. Мне почти стыдно за то, что я ее напугал. Но не совсем.
Я указываю на ноутбук и книги в ее руках.
— Я так понимаю, ты была в библиотеке, писала свою главу?
— Какое тебе дело до того, где я была?
— Мы с тобой создаем историю вместе, милая. Важно, писала ли ты свою главу, потому что она нужна мне, прежде чем я смогу написать свою. Я застрял, потому что ты не выполняешь свою часть сделки.
— И ты пришел сюда и ждал меня в темноте, потому что хотел лично прийти и забрать мою главу? — Она пересекает комнату и кладет свои вещи на стол. — Я сказала, что отправлю ее тебе по электронной почте.
— Нет. Я пришел сюда, чтобы заняться с тобой сексом.
Девушка резко разворачивается, прислоняясь к столу. Ее глаза живые, яркие и проницательные. Черт, каждый раз, когда я смотрю в них сейчас, все, что я вижу — это момент, когда она очнулась на бетоне перед больницей, хватая ртом воздух для первого спасительного вдоха. Она была так прекрасна и так ужасна в тот момент, и тогда я это понял. Знал, что у меня неприятности, но засунул это подальше.
— Мы не должны упоминать о сексе, помнишь? — говорит она. Ее щеки пылают румянцем. Ее бледная кожа и рыжие волосы не позволяют скрывать эмоции. Было бы преступлением скрывать эту красоту, которая расцветает на ее лице. — Что? — шепчет она. — Почему ты так на меня смотришь?
Я сажусь, устраиваясь на краю ее кровати, лицом к ней.
— Я устал, — говорю я.
— Тогда тебе, наверное, стоит пойти домой и поспать. — Она указывает на окно.
— Я никуда не собираюсь уходить. Я остаюсь здесь, с тобой, — тихо говорю ей.
Девушка хмурится и качает головой.
— Я не… Что с тобой? Сначала тот поцелуй в коридоре. Теперь это? Ты ведешь себя странно, Пакс.
Как мне объяснить, что напряженные, злые, острые части меня раскрываются? Что она сделала это со мной, и я так же сбит с толку всем этим, как и она. Я могу только сказать:
— Я остаюсь… с тобой. — Она понятия не имеет, насколько это монументально. Как долго я делал все возможное, что было в моих силах, чтобы избежать этого.
— Ты пугаешь меня.
Я не могу удержаться от смеха. В течение последнего месяца Чейз категорически отрицала, что боится меня. Она столкнулась с хаосом и моим безумием, смело расправив плечи и вызывающе подняв подбородок, и не отступила. А теперь, когда я перестал бушевать, и буря внутри меня утихает, и я спокоен, теперь она боится.
О, какая ирония судьбы.
— Разве ты не предпочел бы играть в видеоигры или что-то в этом роде? — нервно спрашивает она.
— Я играю в видеоигры, потому что у меня возникают навязчивые мысли, когда мой разум не занят постоянно. — Я никогда никому об этом не рассказывал. — Я начинаю думать обо всех этих разных вещах. Начинаю… зацикливаться на вещах, которые находятся вне моего контроля.
Пресли на мгновение задумывается.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Я зациклен на гребаном изменении климата и на том, каким дерьмом станет мир через тридцать лет. Начинаю думать о детях, голодающих в Африке, и о том, что мои друзья не нуждаются во мне так, как я нуждаюсь в них, и о том, что я, вероятно, буду ужасным отцом, и что, вероятно, никогда не смогу открыться кому-либо так, как открываюсь тебе прямо сейчас.
Девушка встречается со мной взглядом и сглатывает.
— И почему ты открываешься мне прямо сейчас? Если это еще одна уловка, чтобы заставить меня…
— Когда я рядом с тобой мне не нужно отвлекаться на видеоигру или камеру в руке. В моей голове спокойно. — Я пытаюсь сказать больше и не могу. Это все, что я могу сказать ей прямо сейчас. Не знаю, как выразить словами то, что я думаю или чувствую. Я еще недостаточно силен, чтобы сказать ей то, чего хочу.
Она выглядит удивленной.
— Пакс…
— Тебе не насрать на меня, Чейз? Достаточно ли ты заботишься обо мне, чтобы зайти в этом дальше, чем мы зашли?
Я никогда ни о ком не заботился настолько, чтобы задать этот вопрос даже в своей голове. Это просто не та мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. Я обращался с людьми как с дерьмом. Причинял людям боль намеренно, ради забавы, потому что это было весело. Делал людям всякие дерьмовые вещи, и никогда не подсчитывал цену и не думал о последствиях, потому что никогда, ни на одну долю секунды, не думал, что буду заботиться о ком-то настолько, чтобы беспокоиться о том, что они оценивают меня как хорошего и порядочного человека.
Теперь, когда сижу на краю кровати Чейз, я обнаруживаю, что мне очень важно, что она думает обо мне. Меня взвешивают на весах моих прошлых деяний, и это действительно пугающая перспектива, зная то, что я знаю о себе. Меня вот-вот найдут недостойным.
Чейз выглядит так, словно хочет вылезти из окна, спуститься по водосточной трубе и убежать через лужайку в лес.
— Я не…
Я протягиваю ей руку.
— Иди сюда? — Это первый раз, когда я прошу ее что-то сделать вместо того, чтобы приказывать. Она слышит вопрос в моем голосе, и ее глаза округляются. Я вдруг оказываюсь не готов к тому, что она ответит на вопрос, который я только что задал ей. Если она собирается сказать «нет», что я ей безразличен, что ей не нужно от меня ничего, кроме моего члена, тогда я не хочу этого слышать. Я полагал, что у меня хватит смелости это услышать, но теперь понимаю, что это не так.
Завтра.
Я услышу, как она произнесет эти слова завтра.
Ее дерьмовый сводный брат все еще болтается сегодня ночью в Маунтин-Лейкс, и будь я проклят, если оставлю ее одну в ее комнате, где есть шанс, что он сможет добраться до нее; он уже ошивался по территории академии, как будто это место принадлежит ему. Даже не сомневаюсь, что он сделал бы это снова, поздно ночью, когда знает, что меньше шансов, что его остановит кто-нибудь из преподавателей или один из друзей Чейз.
Завтра она будет в безопасности от любых издевательств брата, которым он ее подвергал, и у меня будет неделя, чтобы разгадать странную тайну, окружающую их отношения. Завтра она может сказать мне, что не хочет иметь со мной ничего общего, и я, черт возьми, приму это. Но сегодня я останусь с ней. И не выпущу ее из своего гребаного поля зрения.
