Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара (книги без регистрации txt) 📗
Я верю ему, полностью и до конца, и хочу перейти пропасть воспоминаний, держась за руки. Но не стану торопиться. Не могу.
— Послушай, Лёша, а бывшие одноклассники могут быть просто… любовниками? — спросила, посмеиваясь, но за шуткой скрывался самый серьёзный из возможных вопросов. Пожалуйста, Лёша, не торопи меня. И не обижайся, потому что я в кой-то веки говорю правду.
Алексей ненадолго задумался, потом вздохнул и покачал головой.
— Одноклассники? Любовниками? Что ты, нет, такого никогда не случалось, — сказал, еле сдерживая смех.
— Издеваешься?
— Смеюсь.
— Над чем?
— Над тем, что тебе необходимо придумать оправдание тому, что только что случилось.
— Мы нарушили законы Камасутры! — возмутилась я, обнимая его и забираясь руками под одежду. — Это неслыханная дерзость.
— И нарушим ещё не раз. Если тебе так нужно оправдание, то да, бывшие одноклассники могут быть любовниками. Это случается повсеместно, порой достигая масштабов эпидемии. — Алексей расширил глаза в притворном ужасе.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Да, знаю, и если ты собираешься обозвать то, что сейчас произошло, «приятной мелочью», то я тебя отлуплю.
— Хватит дурачиться.
— И правда, хватит. Лучше разденусь-ка я, дам тебе возможность мною полюбоваться. — Забавно дёргая бровями, он стянул одежду и лёг рядом. — И как тебе? Дотягиваю до Галы Дали?
— Дотягиваешь, — призналась со вздохом. — Нарисовать бы.
— Я тебе сейчас нарисую! — он закатил глаза.
— Я тебя нарисую и продам копии мамашам твоих учеников. За большие деньги.
Я снова его хотела. Дело не в совершенном теле и даже не в сексе, а в моменте близости, во временной гарантии, что наше удивительное счастье защитит от прошлого, от его неминуемого возвращения.
— Сейчас я кое-что тебе докажу, — объявил Алексей.
— Звучит многообещающе. Что именно?
— Что я могу заниматься любовью и при этом не сломать тебе ногу.
Алексей беззвучно смеялся, и я присоединилась.
— Да ну, так будет скучно.
— Тогда готовь ненужную конечность, будем ломать.
Алексей улыбался, от начала и до конца. Его поцелуи были улыбками, его нежность наполняла меня счастьем. Он пытался быть сдержанным, но страсть прорвала поверхность приличий, смела улыбку с его лица, и, закинув мои ноги себе на плечи, он вошёл в меня, запечатывая наши отношения в новой категории.
Не одноклассники. Не приятели. Не друзья. Любовники. Пусть будет так.
Когда мы отдышались и разомкнули уставшие тела, я с трудом проговорила:
— На выходе вызови «Скорую». Мне снесло крышу.
— Вот ещё, — фыркнул он. — Я не собираюсь уходить. Фиг знает, что ты ещё без меня надумаешь. Да и потом, ты меня утомила.
— Но у тебя группа в девять вечера.
— Ребята подменят. А я буду отдыхать.
Алексей устроился под одеялом, обнимая меня обеими руками. Я поддалась, но не расслабилась. Теперь мне есть, что терять, а над нами словно висит тень…
— Так, Ника, — пробормотал Алексей, почувствовав моё напряжение. — Давай, колись: собираешься толкнуть речь по поводу наших отношений, или я могу сначала вздремнуть? — спросил весело.
— Что?? Какую речь?
— Ты пыхтишь.
— И что?
— Значит, готовишь пламенную речь о невозможности серьёзных отношений. Так вот, давай уж сразу, а то потом накрутишь себя и разбудишь посреди ночи.
Всё-то он знает. Невыносимый мужик.
— Раз ты уловил суть, то и говорить не о чем.
— Отлично. Тогда давай вздремнём, у меня большие планы на эту ночь.
— Я есть хочу, пойду приготовлю ужин.
Встала с постели и, натянув футболку, направилась на кухню. По пути бросила взгляд на телефон.
— Лёш, прочитай, что там с Ромой, — попросила, открывая холодильник.
— Я не собираюсь читать твои письма, — сухо ответил он.
— А ревновать меня собираешься? — подмигнула ему, доставая продукты.
Интересно следить, как Алексей взвешивает возможные ответы. Если скажет «да», напугает меня и напомнит о Даниле. Если скажет «нет», соврёт.
— Ты позавчера чуть не испепелил Родена взглядом, а ведь он безобидный, как ребёнок. Так что признавайся, как обстоят дела с ревностью?
— Плохо, — сдержанно ответил он.
— Даже так? — Пожал плечами. — Что ж, правильно, что ревнуешь. А то найду себе другого муза, более охотного, — пригрозила в шутку. — Лёш, как насчёт риса с мясным соусом? Могу добавить специи, чтобы было поострее.
— Отлично. Помнишь, ты делала соус с паприкой? Это было нечто. Я помогу, а после ужина сразу спать.
Алексей выбрался из постели, и я поневоле засмотрелась.
— Эй-эй, не отвлекайся! Корми своего муза!
— Лёш, я серьёзно, посмотри, что Рома пишет. Вдруг неотложное дело.
Алексей неохотно подобрал телефон, посмотрел на экран и усмехнулся.
— Говорит, что ты на него запала.
— Что???
Выхватила у него телефон.
«Запала, на меня, да?))) Мать пришла, говорит, ты заплакала, когда она звонила. Меня перевели в палату, колёса — супер, вот бы домой дали пару пачек. Водитель грузовика признал вину. Звякну, когда выпишут, поговорим о сайте ХХ»
Сумасшедшая паника — это запоздалый привет от Данилы. Вспыхнувшие огнём шрамы, оставленные другим мужчиной.
Алексей обнял меня и заставил посмотреть ему в глаза.
— Будет трудно, — сказал твёрдо. — Без проблем никак, и ты об этом знаешь. Но мы справимся.
Если связь с братом Данилы — ошибка, я всё равно не стану останавливаться.
Иногда самое правильное, что ты можешь сделать, — это допустить ошибку.
Вдохновение подбросило меня в постели в пять утра. Как петух, честное слово. Алексей недовольно заворчал, но разомкнул объятия, отпуская меня на волю. Чуть раздвинув шторы, я устроилась рядом с ним с карандашом и альбомом.
Нарисовала шею, плечо, потом незаметно отогнула угол одеяла. Ну… я надеялась, что сделала это незаметно.
— Отстань, женщина! — проворчал Алексей с чуть заметной улыбкой. — Опять за старое!
Касаюсь губами его плеча, выпрашиваю разрешение на художественное баловство.
— Сейчас доцелуешься у меня, — грозится Алексей, но улыбка выдаёт его с головой. — Молись, чтобы я не проснулся, а то не будет тебе никакого рисования.
— Спи, — вожу губами по его груди. — А я порисую.
— Если получится абстрактная фигня, буду злиться, — фыркает он и засыпает.
А я рисую.
Творю целую выставку, лёжа рядом с ним. В Алексее нет ни грамма творческой энергии, он как печатный лист, чёрно-белый. Но он взрывает мою фантазию. Настолько, что я не могу лежать спокойно. Рисую одно, а уже думаю о следующей работе. Ёрзаю и делаю заметки у края альбомного листа, чтобы не забыть всё, что хочу нарисовать и вылепить. Хотя глупо думать, что забуду. Никогда, что бы ни случилось, я не забуду этого мужчину. Чтобы кто-то настолько чёрно-белый взрывал мои краски, это надо постараться.
Не сдержавшись, провожу языком по его ключице, неровной после давнего перелома. Я сделаю её из гипса, Роден поможет, научит. Ключица, плечо, основание шеи. Невозможно не провести по ним языком, нереально. Вкусно. От запаха его кожи в животе зачинается пожар.
Обвожу языком линию челюсти, прикрываю глаза, сглатывая от нарастающего тепла внутри.
Возвращаюсь к левой ключице, ласкаю её взглядом.
Я должна увидеть её неровности в гипсе, вылепить её по памяти языка.
Это первая работа.
Следующая — губы, тоже из гипса.
Губы, подбородок и часть щеки, сильные мышцы шеи. Моя рука, протянутые пальцы, нежно касающиеся его губ. Кто бы объяснил, что со мной происходит во время этого невинного прикосновения.
А ещё его профиль, лоб, глабелла с морщинками посередине.
Глаза. Нарисую его радужку, ничего другого. Акрил и лаковое покрытие. Отражу все цвета, которые вижу в, казалось бы, обычных карих глазах.
