Прошлые обиды - Спенсер Лавирль (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Он оглянулся с улыбкой.
– Никоим образом. Я за всем слежу… – Майкл нервно рассмеялся. – Я надеюсь…
Он разбил и взбил металлическим венчиком яйцо. Открыл холодильник и достал миску с салатом.
– Салат «Цезарь»? – спросила она.
– Класс номер два, – усмехнулся он.
Бесс подняла бровь и поддразнила:
– Продаешь рецепты?
– Послушай, я нервничаю, когда ты стоишь сзади. Если хочешь что-то сделать, пойди зажги свечи.
– Где спички?
– Черт…
Он обыскал все четыре кухонных ящика, ничего не нашел, пошарил еще в одном, засуетился, поднял крышку с кипящего чайника и прошел в кабинет. Не найдя их там, поспешил обратно в кухню.
– Сделай одолжение. Посмотри в карманах. Иногда я беру их в ресторане. Мне нужно снять с плиты овощи.
– Где твой костюм?
– В шкафу, в моей спальне.
Она вошла в его спальню и удивилась, что в ней безукоризненно чисто. Мягко горел торшер, кровать застелена свежим бельем. Комната выглядела очень уютной. Все, что она так тщательно выбирала, составило прекрасный ансамбль: обои, шторы, покрывало на кровати, стулья с такой же обивкой, гравюры, напольная ваза. Сверкающая черная мебель выглядела богато даже в слабом свете торшера.
Ей особенно нравился уникальный предмет, называемый «комодом для одежды» в форме театрального шатра в стиле тридцатых годов. Рядом с кроватью журнал «Охотник» был открыт на странице, изображающей оленя.
Бесс высыпала содержимое карманов на комод – пачка счетов, монеты, чья-то визитка, шариковая ручка, но спичек не оказалось. Она была здесь бесконечное количество раз, когда комнаты декорировали, но то, что сейчас ею уже пользовались, все меняло. Такое ощущение, что она подглядывает в замочную скважину.
Она открыла встроенный шкаф, нашла в нем выключатель, зажгла свет. В шкафу стоял запах одеколона «Бритиш Стерлинг» и собственный, Майкла, – сочетание, которое вызывало в ней такую тоску, что она почувствовала, как жар бросился ей в лицо. Его рубашки висели на плечиках, джинсы на других, костюмы на третьих. На полке для обуви стояли ботинки, пара кроссовок «Рибок», в которые были засунуты надеванные белые носки. Слева от двери висели галстуки, один соскользнул и лежал на полу. Она подняла его и повесила так, как сделала бы это жена, мысль об этом пронзила ее уже после того, как она это сделала, и она повернулась, чтобы убедиться, что он не стоит в дверях и не наблюдает за ней. Конечно, его там не было, и Бесс почувствовала себя глупо.
Обыскивать карманы было почти то же, что обыскивать его самого. В одном она нашла половинку билета, на нем было напечатано «Хорошенькая», возможно, на популярный фильм «Хорошенькая женщина». В другом была использованная зубочистка, в третьем кусок рекламы о продаже земельного участка.
Бесс наконец-то нашла спички и в смущении поспешила покинуть кладовку, как будто она посмотрела порнофильм.
Когда она вернулась в столовую, бокалы были наполнены и салатница водружена на стол. Она зажгла голубые свечи, и Майкл вошел с двумя полными тарелками.
– Садись, – сказал он, делая жест рукой с тарелкой, – сюда.
Он поставил перед ней тарелку, в которой аппетитно дымилась ветчина, крошечные красные картофелинки во фритюре, спаржа в сырном соусе. Бесс молча уставилась на все это, пока он устраивался на противоположном конце стола и следил за ее реакцией.
– Святая корова, – наконец произнесла она, все еще не отрывая глаз от тарелки. – Святая старая корова.
Майкл засмеялся и сказал:
– А если поточнее?
Бесс подняла глаза – две свечи и ирисы наполовину скрывали часть его лица. Она наклонилась в сторону, чтобы видеть его лучше.
– Кто на самом деле это приготовил?
– Я знал, что ты это скажешь.
– А чего ты мог от меня ждать, Майкл? Когда я тебя знала, твое представление о приготовленном тобой обеде из трех блюд сводилось к чипсам, дигсам и коке.
Она еще раз посмотрела на свою тарелку.
– Это невероятно.
– Сначала попробуй.
Бесс развернула салфетку, которой была обернута ножка бокала, положила ее на колени и начала со спаржи. Он, держа в руках вилку и нож, забыл о них и ждал, пока она начнет есть.
Она закрыла глаза, прожевала, проглотила, облизала губы и пробормотала:
– Фантастика.
Майкл почувствовал себя шеф-поваром ресторана «Времена года». Он вспомнил о ноже и вилке и приступил к еде, а она заговорила:
– Что ты сделал с этой ветчиной? Это невероятно вкусно.
Он резко положил вилку и нож на тарелку.
– К черту, Бесс. Я чувствую себя так, будто нахожусь в Далласе, штат Техас. Я пересяду.
Он взял свой бокал и передвинул тарелку на ее конец стола, поставил стул под углом к ней.
– Ну вот, так-то лучше. А теперь поедим как следует.
Майкл поднял свой бокал, Бесс тоже.
– За… – Он немного подумал. – За прошлые ошибки. Пусть будут…
– За прошлые ошибки, – откликнулась она, чокаясь с ним.
Они пили мало, не отрывая глаз друг от друга. Наконец Майкл благоразумно прервал это занятие.
– Попробуй салат, – предложил он и подал пример.
Ее похвалам не было конца, как и его гордости. Они обсудили и сырный соус, и глазурь, пралине с горчицей, и достоинства вина, и фильм «Хорошенькая женщина», который оба видели. Он рассказал ей о встрече «Обеспокоенных граждан», его надеждах на проект на углу Виктории и Гранд. Она – об Американском обществе дизайнеров по интерьеру, где, как она надеется, будут выдавать лицензии, что оградит специалистов от конкуренции самозванцев.
Майкл сказал:
– Только послушайте! Ты обратила меня в свою веру. Я теперь уверен, что декораторы совершенно необходимы.
– Значит, ты доволен?
– Абсолютно.
– Я тоже.
Бесс предложила тост:
– За наше деловое сотрудничество, которое успешно завершилось.
– И за эту квартиру, – добавил он, обводя бокалом комнаты, – в которую сейчас приятно возвращаться.
Они допили вино. Свечи догорели. Запах ее духов, казалось, усилился во влажном вечернем воздухе. Снаружи утихали звуки игры в крикет и стал слышнее крик чаек. Бесс сбросила дод столом туфли.
– Знаешь что? – сказал он, лениво играя своим бокалом. – Все время после нашего развода я мечтал жить в нашем доме в Стилуотере, я тосковал по дому. И вот впервые это прошло. Я чувствую себя прекрасно. Меня тут все устраивает. Я вхожу в квартиру, и мне не хочется отсюда уходить.
