Мандаринка на Новый Год (СИ) - Волкова Дарья (прочитать книгу .TXT) 📗
— Очень больно?
— Ерунда. Пройдет за неделю.
— Только ты, Самойлов, можешь прийти из стриптиз-бара с синяками.
— Ты Баса не видела. А я еще и голодный после драки. Покормишь?
Люба снова начинает смеяться.
— Я в шоке! Просто в шоке! Что это было?! Что за дела вообще?! Сначала заказали приватный танец, потом драку начали! Какие-то странные парни. Этот блондинчик шарахался от меня как я не знаю кто.
— Наверное, гей.
— Чего ему делать на женском стриптизе?!
— Мало ли… Может, в гей-барах симпатичных мужиков не осталось. И теперь наших клиентов отбивать начинают.
— Как-то они не похожи на геев…
— Карина, какой нормальный парень будет шарахаться от стриптизерши? И к тому же он слишком хорошенький.
— Ну точняяяк… А остальные?
— Я видела, как рыжие перемигивались.
— Вот же… А жаль — прикольные пацаны.
На благополучие их мужского самолюбия те, о ком говорили две девицы в гримерке стриптиз-клуба «Зажигалка», никогда не узнали об этом разговоре.
«Гей»-блондин спал рядом с наконец-то успокоившимся и пригревшимся между родителями домашним тираном Ванечкой. По другую сторону от Ванечки спала его мама — спала особенно крепким после мартини сном.
Конопатый «гей» с нашлепками пластыря на лице спал, широко раскинувшись на кровати и обнимая одной рукой порядком поволновавшуюся супругу.
Рыжий «гей» мирно сопел в обнимку со своей ненаглядной, и даже во сне держал ее крепко-крепко. На голом плече красовался боевой «трофей».
И лишь Денис Валентинович Батюшко долго не мог заснуть в ту ночь. И даже достал оставленные кем-то из друзей сигареты и задумчиво выкурил парочку на балконе — почти не затягиваюсь. Он казался грустным, но узкие губы иногда трогала усмешка.
— Коля, прекрати себя вести как ребенок!
— Я не понимаю, зачем…
— Только не начинай! Обсуждали уже на сто раз. Коля, у меня завтра с утра — визажист, парикмахер, знаешь, у невесты в день свадьбы куча дел. Мне удобнее переночевать у родителей.
— И все равно…
— Не занудствуй! Коля, я всю жизнь буду спать с тобой в одной постели. На одну ночь ты можешь меня отпустить?!
— Не понимаю, зачем.
— Господи, какой ты упрямый, — Люба закатывает глаза к потолку. — Потому что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы!
— Я отвернусь.
— Коля!
— Ну и ладно, — он хмур. — Но мне это не нравится, так и знай.
— Ничего, один раз потерпишь. Переночуешь у своих, там Юлия Юрьевна с Варькой проследят за тобой — чтобы ты носки одинаковые надел, и галстук тебе завяжут.
— Я сам в состоянии справиться. Люб, ну, может…
— Не начинай!!!
— Витенька, что с твоим лучшим другом и моим будущим мужем по совместительству? — невеста в платье из вышитой органзы, главным украшением которого является роскошный шлейф, подобрав этот самый шлейф, допрашивает, отведя в сторонку, свидетеля — высокого стройного блондина в темно-синем костюме с бутоньеркой.
— Судя по моим наблюдениям — он в предобморочном состоянии.
— Это и я вижу! В чем причина?
— Нашла, у кого спросить! Может, он жениться не хочет? А ты его заставляешь?
— Витяяя… — угрожающе.
— Люба, я не знаю!
— Ну, так узнай! Со мной он говорить не хочет, утверждает, что все в порядке. Все, иди, и без информации не возвращайся, — толкает свидетеля в спину.
— Ну?
— Да как бы тебе сказать…
— Как есть говори!
— Ну, он мне тоже заявлял, что все в порядке. Но по некоторым фразам я так понял, что наш новобрачный в кратчайшие сроки обзавелся новой фобией.
— Что?! Какая еще фобия?!
— Он боится, что напортачит на свадьбе. Испортит… церемонию.
— Как это? Как это можно сделать в принципе?!
— Наступит тебе на этот, — кивнул ей за спину, — шлейф. Скажет не те слова в ЗАГСе.
— Там одно слово надо сказать — «Да»!
— Я ему то же самое сказал. А он весь в себе, и, по-моему, никого не слышит. Боится, что что-то не то сделает, в общем. Кольцо не на тот палец наденет. Или не той девушке.
— Витя!
— Люб, я его таким в первый раз вижу. Будто и не Колька это. Он же всю жизнь железобетонный и спокойный как удав. Знаешь, что нужно сделать? Ему надо тяпнуть.
— Кого тяпнуть?!
— Не кого, а чего. Эх ты, женщина… Выпить. Немножко. Чтобы его отпустило.
— Это… это… — Люба качает указательным пальцем, — это отличная идея! Светлая у тебя голова, Баженов, даром что блондинка! Я даже знаю… — прищурившись, оглядывается, — кто мне нужен.
— Как ты, мое солнце? — Люба берет своего жениха под руку.
— Все хорошо, — врет и не краснеет!
— Сейчас станет еще лучше.
— Ты о чем?
— Вот об этом, — Люба достает из-за спины серебряную фляжку с гравировкой. — Выпей, прошу. Пару глотков.
— Что это? — с видом профессионального параноика.
— Коньяк. Хороший — дядь Дима сказал.
— Нет, — Ник мотает головой. — Не буду пить. Только хуже будет.
— Коля, пожалуйста.
— Нет. Я в порядке.
Упрямее мужчины свет не видывал!
Они сидят вдвоем на сиденье свадебного лимузина. Люба приподнимает подол из вышитой органзы, обнажая ногу в прозрачном белом чулке.
— Ты что делаешь? — у Ника свистящий голос и такие глаза, будто она ему нож под сердце всадила.
— Смотри, что у меня есть, — платье поднимается еще выше.
— Что за кружевная кошмарная хрень?
— Это подвязка, и она не твоя забота. Смотри, — из-за резинки чулка добывается все та же фляжка. — Коленька, родненький, ну выпей, пожалуйста. Тебе полегчает.
Он упрямо мотает головой.
