Дежа вю - Туманова Юлия (электронная книга .txt) 📗
За этим занятием его и застал звонок Тины. Он сам не понял, как так вышло, что он послал ее к черту. А бросив трубку, подумал: наверное, он дошел-таки до ручки и весь их разговор — лишь плод его больной фантазии.
Тем не менее, он уехал из студии в гостиницу. В номере сел в кресло и стал ждать. Он не сомневался, что она придет. И она пришла. Точнее, ворвалась в номер, когда за окном уже стемнело и он совсем было отчаялся.
— Я жутко устала, — не здороваясь, сказала Тина. — У тебя есть что-нибудь пожевать, а?
— Ты загорела, — пробормотал он обескураженно, — тебе очень идет.
Он не был готов, оказывается. Оказывается, он позабыл, как она красива… А от солнечных ласк сделалась еще красивей. Изумрудно-золотые глаза — словно еловую хвою сбрызнули медом, словно молодой одуванчик прячется в листьях жасмина, словно миндальный орешек наполовину расколот.
Можно умом тронуться, подумал Олег.
А губы… Они горели, вычерченные алым на нежном шоколаде.
— Что ты так смотришь? — испуганно прозвучал ее голос.
— Я соскучился, — понял он, наконец-то. Жутко соскучился.
Она смущенно отвернулась.
Она пришла сюда только потому, что решила, будто все предельно ясно. Секс, и точка на этом. Нормально. Сойдет. Главное — не слишком откровенничать, обходиться без нежностей и мимолетных признаний. Похоже на правило девушек легкого поведения: «Не целоваться в губы».
От поцелуев отказаться она, пожалуй, не готова. Но дистанцию можно соблюсти. Еще на пороге его номера она была уверена в этом.
Но вырвалось все-таки:
— Я тоже скучала.
Нет, с этим надо что-то делать! Непринужденная светская болтовня — вот что должно спасти их обоих. А дальше по плану — шампанское, свечи, дорога к постели. И никаких сожалений, и никаких сомнений, и ничего, кроме… да, секса.
Она не поворачивалась, давая ему время прийти в себя и отступить на безопасную отмель.
— Отчего ты устала? — вежливо осведомился Олег.
— Тушканчика пристраивала, — сообщила она. — Так у тебя есть пожевать что-нибудь?
— Есть, конечно, — он потянулся к телефону, чтобы сделать заказ.
Тушканчик, стало быть. Ну и кто из них сбрендил?
— Ксюшка с Сашкой решили, что им необходима собака или хотя бы кто-то помельче, — пояснила Тина в ответ на его вопросительный взгляд. — Привезли тушканчика. Представляешь?
— С трудом, — рассмеялся он, — а почему ты собаку не разрешаешь?
— У Ефимыча аллергия, — нахмурилась она.
В дверь постучали, и спустя минуту, дождавшись, пока официант уйдет, Тина набросилась на еду.
— Зачем ты номер телефона сменила? — спросил Олег.
Она пожала плечами.
— А зачем пришла?
Она снова пожала плечами.
— Ну, а что-нибудь вообще ты знаешь? — развеселился он.
— Знаю. Тушканчик в безопасности. Правда, Сашка с Ксюшкой ревели весь вечер, пока не заснули.
Морозов почесал в затылке.
— Купи попугая, у него нет шерсти.
— У него перья.
— Тогда черепаху. Или…
Она стукнула вилкой по столу.
— Морозов, прекрати делать вид, что тебя интересуют проблемы моих детей! Это вовсе не обязательно. Я пришла, ты ведь этого хотел? Ты послал меня к черту, я сюда и пришла!
Он уперся взглядом в ее лицо, насмешливое и жалобное одновременно.
— Что ж, добро пожаловать в преисподнюю!
— Морозов!..
— Ты — молодец, Тина, ты видишь людей насквозь и точно знаешь, что ими движет! Умница! Тонкий психолог! Давай доедай свой ужин и проваливай!
— Что-о?!
— Что слышала! Мне плевать на твоих детей, мне плевать на тебя, я лишь хотел потрахаться в свое удовольствие! Но для этого подойдет и гостиничная шлюха, так что в твоих услугах я не нуждаюсь!
Она закрыла лицо ладонями.
— Олег. Олег, я не то хотела сказать.
— Именно это! Знаешь, я и сам так думал. Мы ведь славно проводили время, да? За исключением того, что иногда я чувствовал себя жалким воришкой, а ты — ты как будто все время оглядывалась, так, Тина?
— Это происходит со всеми любовниками, — прошептала она. — Я ведь замужем, Олег, у меня…
— Я знаю, дети!
— Тогда зачем ты остался, черт тебя подери?! И дальше продолжать эти гребаные игры в прятки? Тебя это заводит, да? Запретный плод сладок?
Он кивнул.
— Я тоже думал об этом, да что толку, Тина? Тут можно голову сломать…
— А голова в этом деле мало помогает! — перебила она. — Зато другие части тела…
Он перегнулся через стол и, схватив ее за отвороты пиджака, больно встряхнул. Тина охнула.
— Ты что?!
— Я тебя ненавижу! Сколько можно врать?
— Это я тебя ненавижу, урод! Психопат! Пошел вон!
— Я уйду, — кивнул он, и внезапно успокоился, — я могу уйти, и ты можешь уйти, а потом мы снова будем обманывать самих себя, так?
— «Так?», — злобно передразнила она, — «так или не так?» Убери свои руки от меня! Выметайся отсюда, понял?!
Он быстро пересек комнату и хлопнул дверью. Тина всхлипнула, потом зарыдала в голос, смутно надеясь, что он стоит под дверью и сейчас обязательно вернется, измученный чувством вины.
Так и вышло. Однако вины он не испытывал. Только горечь и растерянность. Но он постарался скрыть их и заговорил спокойно:
— Ты меня выгнала из моего же номера. Не стыдно?
— А ты меня довел до слез. Извиняться будешь?
— И не подумаю.
— Тогда я пошла.
— Счастливо.
— И больше не звони мне.
— И не буду!
Подбоченясь, она ждала, пока он догадается уйти с дороги. Морозов как ни в чем не бывало насвистывал, прислонившись к двери.
— Ну и дурак! — восхитилась Тина.
— Я тебя люблю, — подтверждая диагноз, сказал он.
И обнял ее.
— Не говори глупостей, — устало проговорила она, — я не шестнадцатилетняя девочка, не нужно красивых слов, чтобы затащить меня в койку.
— Ох, ну какая же ты дура, — сокрушенно выдохнул он, прижав ее поплотней, — ну какая дура!
А потом он еще что-то говорил, в чем-то пытался убедить, — себя ли, ее? Она не слушала, окунувшись в его тепло, в его запах, позабыв значения слов, потому что его руки сказали ей все, что она хотела узнать.
И все, что узнать боялась.
