Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА" (книги бесплатно txt) 📗
— Плохо выглядите, зачем вообще приехали, отлежались бы дома.
Странно было слышать такие слова от Шефа.
— Роман вчера предупредил, что вы плохо себя чувствуете и скорей всего опоздаете. Я разрешил не приходить.
— В норме уже, пойду работать.
— Не в норме. Что случилось?
— Просто женские дурости. Расстроилась почему-то и раскисла.
— Вы просто устали, Николь. Идите домой, обойдусь сегодня без вашего сопровождения. А завтра будете как всегда воинственны.
Домой я, конечно, не пошла, но слова Шефа мне польстили. Все же не такое уж он и садист иногда. А вот я почему-то стала плаксой.
Живот Екатерины напомнил, что мне давно пора искать ей замену. Этим я и занялась. Опять какое-то новое веянье, фотографироваться вполоборота и обязательно рука в волосах, многие размещали качественные корпоративные креативные фотки, вот одна из кандидатов восседает на двойке верхом, по задумке это видимо символ отработанных лет в компании, но в резюме это выглядело глупо. На следующую неделю назначила несколько встреч, скорей для разминки, чем для реального приема на работу, а вдруг повезет и фотки это просто неудачное стечение обстоятельств. Если бы времени было побольше, я подождала бы другой волны сокращений, когда уже увольняют действительно хороших сотрудников, так как после всех этих санкций и прочих радостей компания идет ко дну. Но, боюсь, что если Екатерина родит на работе, Чистин меня уроет где-нибудь.
— Я же отпустил Вас домой.
— Отдыхаю на работе. Смотрю замену Екатерине.
— Зачем?
— Ей скоро рожать.
— Беременность заметил. Родит и выйдет, какие проблемы.
— Андрей Владимирович, у Вас какое-то странное представление о родах. Как минимум до родов два месяца ее не будет, и после родов тоже пары месяцев, а потом она уйдет в отпуск по уходу за ребенком и может там пробыть очень долго.
— Чистин в состоянии нанять нянь, и Катя вернется.
— Боже, Вы реально считаете, что она променяет ребенка на работу?
— А что тут такого, многие мамаши выходят на работу почти сразу после родов.
— Это если мамаша заклятая трудоголичка или если мужчина не в состоянии обеспечить мать и ребенка.
— А Вы?
— Не знаю. Честно.
— Я бы не отпустил свою жену на работу.
— Да вы из средневековья. А если это важно для нее?
— Думаю, мы договорились бы.
— И вы бы настояли на своем.
— Я могу идти на компромиссы, когда понимаю, что так лучше.
— Не заметила за вами такого умения.
— Вы меня еще плохо знаете, Николеттка.
— Андрео, я знаю Вас достаточно хорошо.
— Довезу Вас до дома, и не спорьте.
И не буду, хочется шефу выпроводить меня с работы в пять вечера, я всеми лапами «за», хочет отвезти, я тоже не против. Вот только поить его чаем в мои планы не входило, но Лада его пригласила, а Ковин не отказался, пришлось доставать заныканный на случай кризиса торт «Москва». А Вы в курсе, что у Москвы теперь свой тортный вкус?
И все же он сладкоежка, мой Шеф. Задерживаться он долго не стал, но полторта слупить успел. Что ж, и почему бы так рано не завалиться спать?
— Палач всю ночь готовился к юбилейной — 1000-й казни, топор наточил до состояния бритвы. Утром на помосте приговоренный кладет голову на плаху, взмах топора… Приговоренный: — Что, уже все? Палач: — Да. — А почему я ничего не чувствую? — А ты кивни…
— У Вас сегодня плохое настроение?
— Нормальное.
— А что анекдоты такие мрачные?
— Готовлюсь к вечернему походу.
— Мне уже страшно за гостей. Пошли пить чай, Николеттка.
— Пошли, Андрео.
Шеф прикупил тот же торт, что уплетал вчера, понравился начальнику вкус Москвы-матушки. Иногда он напоминал ребенка, вот и сейчас столько ребячьего восторга было в его глазах и ужимках. Потом было совещание по стройкомплексу, его глаза опять горели огнем увлечения, а мы все сгорали в этом огне. Четверг прошел быстро, почти беспроблемно, ну подумаешь, забыла про клюшки для гольфа, он все равно только завтра полетит, а Игорь с утра успеет их забрать.
Пятница, ожидание открытия выставки у меня, ожидание отлета у Ковина. Мне действительно было жаль, что Шеф не пойдет на выставку. Вечером мы привычно столкнулись в лифтовом холле, вот не любило мое начальство почему-то персональный лифт, может, боялся там застрять и не выбраться?
— Прекрасно выглядите, Николь.
Одобрительный взгляд Шефа пробежал по мне.
— Спасибо. Вы тоже ничего, Андрей Владимирович.
— Жаль, что не увижу выставку.
— Действительно жаль.
А такие, как он, ходят только на премьеры.
Шеф выдал мне Славу для сопровождения, а сам поехал с другим водителем и парой машин сопровождения. Я как шикарная кинозвезда вылезла из шикарного авто. Там уже были почти все героини, Людмилки только не хватало. Вик немного нервничал. А мы разглядывали себя. Для каждой из нас была придумана афиша. Вот я стою спиной к публике, повернув голову к собеседнику, на фотоссесии это был манекен, а сейчас силуэт очень плечистого мужчины, мое платье кровавым потоком стекало вниз, заливая ступени лестницы, словно пытаясь утопить в красном атласе подошедшего посмотреть. Вот никогда не думала, что у этого платья вырез аж почти до прорези. И булавкой не закроешь, надо Миру попросись сделать вырез короче.
Подошла к первой своей фотографии, вот она я на работе. Это не я. У меня не было взгляда с поволокой и пленительной обещающей плотские радости улыбки. А вот папка подмышкой, телефон прижатый ухом к плечу, чашка кофе в одной руке и документы в другой, спешащие ко мне Липа и Катя, даже костюм были моими, а вот призывная сексуальность точно не моя.
— Теперь поняла, почему они к тебе липнут?
— Ты хочешь сказать, что вот такую они меня видят?
— Да. Такую, притягательно сексуальную.
— Мне теперь в парандже ходить что ль?
— Не поможет, дорогуша.
— И что делать, Рома?
— Ничего. Это их проблемы, а не твои. Пошли смотреть дальше.
Еще несколько снимков с работы, вот я раздаю ценные указания сотрудникам, как полководец пускаю в бои документооборота войска, вот разговариваю с инвестором и пытаюсь его обаять. С Пеппи все было проще, там был детский задор и проказы, хотя на трапеции была видна немного грусть и усталость. А вот с фотографии, где я была в простынях, шел неприкрытый секс, у меня и вид был, словно только что занималась любовью и собираюсь продолжить это дело, как только мой любовник налюбуется мной. Зачем я только согласилась на эту фотосессию! Но эта фотография было всего лишь началом простынной серии, вот я прыгаю на кровати, и простыни чудом закрывают мои интимные места, вот я сижу с чашкой чая, наслаждаюсь ароматом и словно приглашаю остальных распить со мной этот напиток. Вот, черт, а я маму и Иваныча сюда позвала! Но самой страшной фоткой для меня была та, где я стояла у окна, вот тут я была без привычной брони, и когда, же он успел снимок сделать? Мое отражение в стекле надеялось на лучшее, но напряженная спина оригинала выдавала разочарование. Потом шли фотки с шабаша. Метла мне шла.
Я пошла, смотреть остальных, что ж Вик умел снять так, что все получались сексуальными, порочным и красивыми. Даже двухсоткилограммовая Милка была просто огонь женщина, а многодетная мать Юля, в окружении своих пяти детей была настоящей секс-бомбой. Все героини собрались у общих фоток с нашей последней встречи. Мы с бокалами шампанского, наблюдали за присутствующими, чаще всего мужчины зависали перед нашими фотографиями «самое лучшее утро». Странное было ощущение, фотографии были бесподобны, но в тоже время они показывали тебя другой, со стороны, такой ты себя не видишь и воспринимаешь.
И меня не покидало ощущение, что застывшие у фоток мужчины…
— Дрочат, — громко выдала Милка, от ее баса застывшие кобельки отпрыгнули от фоток, — Да, мы просто секси-секси. Какие же мы крутые! Надо это отметить!
