Плохиш (СИ) - Субботина Айя (книги txt) 📗
Одной рукой приподняв ее бедра, другой рукой взялся за основание члена, лениво, нарочито растягивая удовольствие предвкушения, погладил головкой по мокрым складкам. Влада дернулась навстречу, но он отстранился и за непослушание шлепнул еще раз. Она стиснула зубы, с низким стоном подавила нетерпение.
— Медленно, принцесса, не дергайся, а то завтра ты точно не сможешь сидеть. Воображаю, как будешь ерзать красной задницей на своем эфире, вспоминая, кто и за что тебя наказал.
Он мягко, впитывая каждый сантиметр ее узкой влажности, погружал в нее член, надавливая жестче и жестче, пока, наконец, не вошел почти до самого основания. Остановился, потому что Влада дернулась под ним, и ее пальцы судорожно скомкали простыню.
— Я предупреждал, что большой парень, - хмыкнул он, и, в награду за терпение, наклонился для легкого поцелуя в плечо. Ее почти жаль. Но ключевое слово в этом всем – почти. Они оба знают, что жалость – совсем не то, что определяет их секс, так что – в жопу жалость.
— Видела бы ты себя, принцесса. Чистый долбаный порочный ангел, с моим членом у тебя между ног. Думаю, нам определенно нужно снять пару видео для домашней коллекции.
Влада застонала, повела бедрами, отчаянно пытаясь не двигаться.
— Просто не шевелись. Ты стоишь на коленях, а я тебя трахаю, и это все, что ты можешь сейчас делать. Это ясно?
— Да, пожалуйста, да...
— Хорошая принцесса.
Он зажмурился, набрал в легкие побольше воздуха – и одним быстрым движением вдолбился в нее себя до самого основания. Влада вскрикнула, запрокинула голову в отчаянной попытке заслужить хотя бы поцелуй. Стас поймал ее за волосы, второй рукой продолжая держать бедра в четко зафиксированной позиции. Прижал голову к кровати, поглаживая пальцами кожу головы, расслабляя. Чувство полного обладания мощной волной врезалось в мошонку, заставило яйца подпрыгнуть к основанию. Хватит, блядь, нежностей. Он дал достаточно времени приспособиться к его размеру, привыкнуть. Хотя, Неваляшка сжимает так плотно, что, кажется, собирается нахрен похоронить в себе на веки вечные.
Он почти вышел из нее, и, проклиная все на свете, резким толчком вернулся обратно. Жестко, до самого основания, до влажного шлепка низом живота.
— Сильнее, - взмолилась Неваляшка.
— Ах ты маленькая голодная...
Он не закончил – слова утонули в голодном стоне. Трахать ее вот так – самая совершенная, естественная и нормальная вещь на свете. Подчинять, наполнять собой до самых, блядь, гландов! Быстрее, сильнее, удерживая ее рвущееся в сладких судорогах тело, впитывая острые крики, долбящие в барабанные перепонки с каждым тугим шлепком о ее промежность.
— Еще, еще, - взмолилась она, иступлено толкаясь ему навстречу, порочно – и совершенно естественно насаживаясь на него своей аппетитной задницей. Шлепок, еще шлепок, пока она не выкрикнула что-то нечленораздельное, закусила губу до крови. – Это такая сладкая боль...
— Ты извращенка, ванильная принцесса. – Он резко дернул ее за волосы, вынуждая подняться, пробегая пальцами второй руки по соскам, пощипывая их достаточно сильно, чтобы Влада захныкала. – Моя лучшая таблетка от самого себя.
От следующей порции шлепков Влада не выдержала и задрожала от удовольствия. Проклятье, сжала так туго, что и он получил свою порцию боль. Приятной, мать его, острой боли, которая прокатилась по всему члену. Еще пара толчков – и он кончит так сильно, как никогда в жизни.
— Готова к оргазму, принцесса?
Вместо ответа она снова вскрикнула. Судороги превратили ее тело в один сплошной эндорфин, в который он погружал свой член. Кажется, он долбился в нее так сильно и жестко, что ее вздохи и стоны переросли в один сплошной крик. Крик, слаще любой музыки.
— Давай, принцесса, кончай нахрен... – громким шепотом приказал он.
И ее буквально разорвало, укрыло волной удовольствия, подчинило тяжелыми конвульсиями, в которых Влада растворилась вся без остатка.
Он больше не мог сдерживаться. Толкнулся еще раз, и, чувству, как напрягся член, кончил с каким-то нечеловеческим рыком. Схватил за бедра, подтягивая Владу на себя, стирая последние жалки миллиметры между ними. Оргазм колотил по нервам мощными потоками удовольствия, а вместе с ними в голове распускалось яркое осознание того, что это – его личный рай. Прощение всех грехов, которое он наверняка не заслуживает, но которое получил.
Глава тридцать пятая: Влада
декабрь, канун Нового года
Елка была маленькая, пушистая, и Ста потратил битый час, чтобы приспособить ее в ведро с песком. Так они договорились, когда пытались найти альтернативу. Стас наотрез отказывался от искусственной елки, заявив, что в их жизни не будет ничего фальшивого, и тем более – елки в первый совместный Новый год, а она не хотела выбрасывать на мусорку мертвое дерево. В итоге сошлись на том, что маленькую елочку вполне можно укоренить, а потом посадить ее на заднем дворе, там, где Стас планировал со временем пристроить зимний сад.
Все прошлые выходные они, как сумасшедшие, носились по магазинам, наперегонки выбирая елочные украшения: игрушки, гирлянды, мишуру. А на сегодня Влада запланировала целый мастер-класс, под названием «возьми скучные белые стеклянные шары и разрисуй их всякой фигней». Она была почти уверена, что Стас найдет тысячу и одну причину, чтобы отказаться принимать участие в этом безумии, но он сразу согласился, стоически заявив, что с самого начала знал, на какую участь подписывался. Расстроенным при этом совсем не выглядел, скорее в очередной раз пораженным ее выдумкой. Влада пожурила себя за то, что не доверяла его реакции: пора бы привыкнуть, что ее мужчина просто одна бесконечная фантастика в кубе. Что устроить ей бессонную ночь бурного секса, что весь день проковыряться в каком-то программном коде, что приколотить новую полку на кухню или, вот, переквалифицироваться в художника – вообще никаких проблем.
На сегодня у них была запланирована покупка бенгальских огней и кое-каких продуктов для праздничного ужина, но с самого утра Влада чувствовала себя неважно. Голова кружилась, и странная слабость неприятно давили на желудок, поднимая к горлу вялые рвотные позывы. Стас даже настоял на том, чтобы она померила температуру, в свойственной ему правдивой прямолинейной манере заявив, что она выглядит почти такой же зеленой, как рвотная бактерия. И пообещал пересмотреть свое терпимое отношение к ее работе, если Влада и дальше будет так же себя выматывать. Две последних недели в самом деле выдались очень тяжелыми и напряженными, и график сбился настолько, что порой, Влада забывала, какой на дворе день и какое время суток. К счастью, все эфиры были записаны и ей оставалось лишь гордиться тем, что и в Новогоднем выпуске ей досталась пусть небольшая, но роль. Оставалось провести праздники и досдать последние экзамены.
Стас настоял на том, чтобы она осталась дома и даже делано обиделся, когда Влада начала раздавать указания, какую рыбу и где покупать, и какой формы помидоры предпочтительнее. Пришлось напомнить себе, что Стас уже очень давно, гораздо больше нее, заботиться сам о себе, и такие вещи, как покупка продуктов – совершенно привычная, обыденная для него вещь.
Когда в дверь позвонили, Влада мельком посмотрела на часы. Кто бы это мог быть? Стас уехал меньше часа назад и всего двадцать минут, как звонил, чтобы уточнить по поводу орехов, так что это точно не мог быть он. А больше в гости они никого не звали.
Она отложила в сторону синий шар, встала, морщась от того, что резкий подъем снова всколыхнул только-только улегшуюся тошноту, и пошла открывать.
Визитер явно был не из тех, кого бы она хотела видеть в это утро. Точнее, не хотела бы видеть ни в один из каждых дней в своей жизни.
— Добрый день... Владислава, так, кажется?
Вероника, мать Стаса, даже после перенесенной болезни, ухитрялась выглядеть стильной красавицей, насколько это вообще было возможно с оглядкой на возраст и последствия инсульта.
