Три метра над небом. Я хочу тебя - Моччиа Федерико (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗

54

10 октября.

Урааа! Первая передача прошла прекрасно. Я, Джин, ни разу не облажалась! Еще чего не хватало. У меня был один только выход в конце этой передачи: я должна была просто выйти с конвертом, в котором — имя победителя. В чем тут можно ошибиться? Ну, например, я могла споткнуться. А вот Эле была просто на высоте. Она должна была войти посередине действия и вручить конверт с промежуточной оценкой. Она не споткнулась. Она была само совершенство. Она вошла, подошла к ведущему в правильный момент, в правильном месте, разве что… она забыла принести конверт! Молодчина! Да что там, супермолодчина! Эле — это всегда Эле. А все начали смеяться, ведущий классно пошутил (все-таки не очень классно, судя по тому, что я эту шутку не помню). И Эле сразу все полюбили! В конце, вместо тою, чтобы ругать ее, все ее хлопали по плечу и смеялись. Кто-то сказал даже, что она это сделала специально! Эле… да уж. Театральный мир… там принято замечать что-нибудь плохое. Как сказал мой дядя Ардизио, когда он узнал, что я тут работаю: «Осторожно, племяшка, это дело плохо пахнет». Может, он и прав. А вот Стэп, он всегда вкусно пахнет…

5 ноября.

С сегодняшнего дня я — супер стар! Меня поставили к девочкам, которые работают в балете. Сума сойти… и это было прямо на репетиции! Завтра у нас выход в эфир, посмотрим, как я справлюсь. Мне сказали, что прямой эфир — это особая ответственность. «Там проще ошибиться, и твоя ошибка пойдет прямо на экран». Спасите-помогите! Не буду об этом думать. И мама меня увидит. Она не пропускает ни одной передачи. Она просматривает их до самого конца и всегда успевает меня заметить. В прошлый раз она сказала: «Я тебя видела сегодня вечером!» — «Но мама, ты ошибаешься, я ничего не делала». — «Как же ничего, когда я видела, как ты выходила в финале на поклоны… ты была последняя справа, позади всех…» Моя мама! Ничего от нее не утаишь. Или почти ничего.

6 ноября.

Великолепно! Хореограф сказал мне: «Великолепно!». Я удивилась и сказала: «Кому вы сказали, девушке передо мной?». И Карло, наш хореограф, начал хохотать как сумасшедший. «Ты ужасно симпатичная», — это он мне сказал. Но это еще не все. Он попросил у меня телефон. «Так я смогу тебя позвать на репетиции кардебалета. Ты сможешь достичь большего, если будешь ходить на репетиции со всеми…» Классно, мне так нравится танцевать! Все было бы прекрасно, если бы в тот момент, когда Карло записывал мой номер, мимо не проходил Стэп. С обычной своей стремительностью. Он тоже классный. Вот только, он разозлился до невозможности. Стэп — ревнивый. Как прикажете это понимать? Эле говорит, что Стэп фантастический, восхитительный. Конечно, с ней он такой! Еще Эле говорит, что Марк-Антонио зациклен на идее открытой пары.

А вот Стэп… на паре за железной дверью! Нет ли чего-нибудь посерединке?

К счастью, мы помирились. Последний этаж моего дома — лучшее место для примирений… и для оздоровления обстановки… как говорит Стэп. К счастью, туда не доходит лифт и можно надеяться, что в два часа ночи никто не придет развешивать белье. Брата моего на этот раз тоже что-то не видно. И той дамочки из киношного туалета. «Хорошо, — сказал Стэп, — здесь спокойно, значит, моя коллекция подождет…» Если так и дальше пойдет, рано или поздно он ее на самом деле доведет до полного собрания!

10 декабря.

Уфф! Ну почему все всегда так кончается? Разве не бывает просто хороших отношений между мужчиной и женщиной, когда они вместе работают? Похоже, не бывает. Это доказал Карло, хореограф. И самым грубым образом. Хуже не бывает. Он погладил мне грудь. Он хотел, наверное, чтобы меня охватила сексуальная дрожь. А мне захотелось блевать. Все уладил один удар. Очень сильный. Карло стукнулся о полочку на зеркале и согнулся пополам. Может быть, я слишком сильно ударила. Да нет, вроде не слишком. Только он сказал мне больше не появляться на репетициях «Разве что…» — сказал он. Разве что!.. Да ты отдаешь себе отчет? Разве что… что? Ухх! Мне хотелось ему ответить: «Разве что я покажусь там со Стэпом!». Это будет покруче удара… Я решила. Стэпу ничего не буду рассказывать о Карло. В его коллекции ему не нужны параллели.

20 декабря.

Поверить не могу. Стэп всегда такой невнимательный ко всему и ко всем, касательно моей работы, а тут вдруг так разволновался. «Что это ты не ходишь больше на балет?» — «Ну, — сказала я, — Карло решил попробовать другую девочку…» Он не поверил. Он не мог успокоиться аж до самого конца репетиций! И рассуждал удивительно логично. Меня это немного беспокоит…

«Да ты посмотри, кого выбрал Карло? Ариадну, самую простую из всех девушек!» Да ты-то откуда знаешь? Я хотела было ему ответить, но подумала, что лучше не мутить воду еще больше. Он изнурял меня вопросами: «Как это так? Тебе ведь нравилось танцевать… вы больше не здороваетесь, а ведь ты ни разу в программе не ошиблась… Слушай, а он случайно не подъезжал к тебе?» При последнем вопросе я как-то неожиданно дернулась. Не хотела бы я, чтобы Стэп это заметил. Наконец, он мне сказал: «Ладно, хватит!». Слава Богу, подумала я. И уже расслабилась, а он добавил: «Я его прямо спрошу… может, он мне поподробнее расскажет?» — «Делай что хочешь», — я ему сказала… мне уже это надоело. И еще я подумала: не знаю, что скажет Карло, но это мне не все равно. Одно ясно. Если он заговорит, я пожалею о своем ударе.

24 декабря.

Мы репетировали до шести часов и потом все пошли по домам встречать… Рождество! Карло все еще на площадке, и он цел-невредим, значит, Стэп с ним не говорил. Странно. Теперь он мило прощается со мной. Да… это похоже на Стэповы чудеса. Может быть. Лучше не разбираться с этим. Мы придумали охренительную вещь, я и Стэп. Сначала каждый побудет дома с родителями на семейном ужине, а потом, после полуночи, все придем к Стэпу, то есть, к его брату, и там развернем подарки. И Эле с Марк-Антонио придут тоже, странно, но они все еще вместе! Это очень не похоже на Эле, я ведь хорошо ее знаю, и не похоже на Марк-Антонио, которого я знаю мало. В общем, насколько я его знаю, я никогда бы не подумала, что это может так долго длиться. Ну и ну!

А может, они всерьез живут по схеме открытой пары… Ну, тем лучше для них. Перечитала то, что написала, и вижу, сколько у меня тут «ну», «может», «м-м-м»… может, я стала слишком неуверенной? М-м-м, ну, может!.. Одно точно. В жизни нельзя быть слишком в чем-то уверенным. Пока все хорошо… со Стэпом. И очень даже хорошо!

25 декабря.

Я проснулась в полдень и классно позавтракала: только бутерброды и капуччино! Вау! Я такая счастливая! Многие говорят, что в рождественские праздники немного грустно… А мне, наоборот, они нравятся до ужаса. Елка с фонариками, ясли с фигурками, семейный ужин с такими вкусными вещами. Конечно, после праздников набираешь несколько лишних килограммов, но чего тут грустить? Потом их можно согнать. А со Стэпом легко можно похудеть, а если захочешь — то и потолстеть! Ну и шуточки! Надеюсь, никто этот дневник не найдет. А если все же ты случайно его читаешь… ты неправ/а! Ты понял/а, мерзкий/ая вор/овка? А, ладно, не хочу об этом думать. Вчера был прекрасный вечер, просто чудный! В полпервого ночи мы все уже были в доме брата Стэпа. Но самого брата дома не было. Он тоже праздновал у своей подруги, какой-то Фабиолы. И мы были одни. Чудесно! Марк-Антонио принес отличные диски. Чудная обстановка, спокойная, я бы осмелилась сказать — расслабленная. Осмелься, Джин, осмелься! Ром, бренди, шампанское — все у нас было. Я глотнула немного рома из стакана Стэпа и мне уже хватило! Мы поиграли в бутылочку, чтобы узнать, кто первый разворачивает подарки. Выпало Марк-Антонио, значит, им первым начинать. Только вот Марк-Антонио воспользовался игрой в бутылочку и вспомнил, как он сказал, «о старых добрых временах», когда только благодаря этой бутылочке мы справлялись со своей стыдливостью… и набросился на Эле. Обхватил ее как спрут и принялся целовать, облизывая ее, где мог, а Эле смеялась, смеялась… им хорошо вместе! Молодцы! Я рада за Эле. Потом смотрели подарки — чудесные. Эле, как всегда, чрезмерная во всем — подарила ему какую-то особенную программу по графике, которую она заказала из Америки и заплатила кучу денег (это мне сказал Стэп, он пользовался ею, когда там жил). Марк-Антонио, увидев ее, буквально остолбенел, потом обнял Эле и начал орать: «Женщина моей мечты — это ты, это ты!». А Эле, вместо того, чтобы радоваться, рассердилась и сказала: «Значит, твою любовь можно купить… достаточно программы по графике!» — «Да нет же! — ответил Марк-Антонио. — Не программы по графике, а американского Trambert xd! Вот». Эле, вместо ответа, напрыгнула на него. Они упали на диван и принялись бороться. Потом Марк-Антонио ее обнял и сказал: «Никогда так не делай, ты должна быть остроумнее, нежнее, услужливее, это сделает тебя красивее, то есть, ты красивая, но так еще красивее…». Короче, он так ее уболтал, что, в конце концов, Эле очень понравился подарок. И какой это был подарок! Платье гейши! Да, настоящее, шелковое, темно-синее, с пиджаком корейского покроя, очень элегантное. Настоящее платье гейши. Эле приложила пиджак к груди и посмотрелась в зеркало. Глаза у нее засветились, и она мне потихоньку сказала: «Я о таком мечтала». Мечтала. Быть гейшей, ну и ну! Мною снова овладели сомнения. Но тут же прошли. Еще и потому, что теперь наступила моя очередь. Я развернула подарок, который мне сделал Стэп. «Нет! Быть не может! У меня нет слов!» — «Что такое, тебе не нравится?» — заволновался Стэп. Я посмотрела на него и улыбнулась. «Открой свой». Стэп стал открывать пакет, повторяя: «Слушай, его можно поменять… если он тебе мал, можно поменять, слышишь? Или тебе цвет не нравится?» — «Да открывай же быстрее!» — я ему. — «Нет! — это сказал Стэп. — Быть не может!» — он повторил те же слова, что сказала я. И не только слова. Мы подарили друг другу два совершенно одинаковых темно-синих пиджака «Napapijri», совершенно одинаковых… Мамочки! Я ни слова не могу вымолвить. «Вот класс! Стэп, мы с тобой симбиотичны! То есть, пойми, у нас родилась одна и та же идея! Или ты, как обычно, следил за мной?» — «О чем это ты?» Я захохотала как сумасшедшая. Он не хотел выглядеть ревнивцем в глазах своего друга-коллеги Марк-Антонио! Как будто Эле не рассказывает Марк-Антонио то, что я рассказываю ей. То есть… мораль… мы все четверо друг о друге знаем все!!! Ну и что? Мы же любим друг друга! Это самое главное! Вечер закончился прекрасно. Музыка, «торрончини» [56], болтовня о том, о сем. Потом Марк-Антонио и Эле ушли. Я снимаю сапоги, вытягиваюсь на диване, прислоняюсь к Стэпу и просовываю ноги под подушки, там тепло. Восхитительное положение. Мы долго болтаем. Или, правильнее сказать, долго болтаю я. Рассказываю ему о сережках, которые мне подарили родители, о подарке дяди, тетушек, бабушки и так далее… Потом спрашиваю, как у него прошло, но он хмурится. Я настаиваю и наконец узнаю, что они с Паоло ужинали с отцом и его новой подругой. Стэп говорит, что брат подарил ему черные ботинки, очень красивые, а отец подарил зеленый свитер, это единственный цвет, который он терпеть не может (хорошо, будем знать! А ведь в магазине был и зеленый пиджак «Hapapijri». Но мне тоже зеленый совсем не нравится. Уф-ф-ф! Слава Богу… симбиотическое везение). Еще Стэп говорит, что записка на подарке его отца была подписана и его новой подругой Я пытаюсь оправдать его, но Стэпа не убедить. Да кто она такая? Ты хотела бы получить подарок от человека, которого ты не знаешь? Ну, в этом он прав. Потом, совсем уж странно (и то после моих настойчивых вопросов), он сказал, что получил подарок и от мамы, но так и не открывал его. И на мою шутку: «Ну а маму-то ты знаешь?», которой я испортила все, — он ответил: «Я думал, что знаю». О Боже. Я испортила ему Рождество. Слава Богу, я могу попытаться исправить свою ошибку. Нежно, спокойно, страстно, не торопясь… Мы даже услышали, как вернулся Паоло. Вообще-то заниматься этим в Рождество — против моих принципов, но я чувствовала себя виноватой. Слабое оправдание. Скажем так — тут сыграла свою роль другая сторона христианства. Будем надеяться, что ничего больше тут замешано не было. Потому что зачать другую жизнь… именно в Рождество, это было бы слишком. Мы со Стэпом посмеялись над этим. К счастью, он чувствовал себя спокойно, хотя и шутил, выбирая имя. Все просто! Джезу [57]или Мадонна, в зависимости кто родится — мальчик или девочка. Богохульник… Или нет — он просто безбашенный! «Ты без башни, как Мария Луиза Чикконе [58] ^», - ответила я ему. Так или иначе, а мамин подарок он так и не развернул.