Недетские игры (СИ) - Шульгина Анна (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
— Если бы он не написал заявление, Мишу бы забрали. Ты недееспособна, а он не является опекуном, — Ева положила тяжелую голову на край кровати.
— Да я все понимаю, но… Извини, я такая грубая. Как ты? — Агнеша осторожно погладила подругу по плечу.
— Это нормально, когда тошнит и хочется есть одновременно? — Романовская подняла на неё несчастные глаза.
— Да, — сегодня Ирмской было уже намного лучше, потому она даже смогла негромко рассмеяться. — Это скоро пройдет, потерпи.
— Потерплю, все равно деваться некуда. Знаешь, а я Ярика за этот поступок даже снова зауважала. Не каждый вот так, сходу, решит взять на себя ответственность за чужого ребенка.
— Они ему уже не чужие, — Нешка откинулась на подушку и крепко зажмурилась. — Не только они считают его отцом, но он их — своими детьми.
Именно этот факт и не давал ей покоя. Имеет ли она моральное право разлучать их? Юридическое — да, несомненно, все-таки именно Агнешка их мать. И то, теперь в случае с Мишей, их права и обязанности будут равными. Но и упрекнуть Ярослава в чем-либо девушка не могла. Если бы он отдал её сына, она никогда бы не простила, и, похоже, в данной ситуации просто не было другого выхода. И как теперь разводиться?! Тем более, дети тоже уже в курсе их брака…
— Уууу, — девушка повыла от сочувствия к самой себе, чем изрядно удивила и медсестру, заподозрившую у обычно адекватной пациентки первые признаки душевного недуга, и Еву, которая перестала дремать с открытыми глазами и теперь с сомнением рассматривала подругу. Медработница правильно расценила знак беременной посетительницы и покинула палату, чтобы не мешать девушкам делиться секретами.
— Неш, завязывай меня пугать, — Романовская сразу поняла, с чем связаны такие скорбные звуки. — Пока ничего страшного не случилось. Ну, наверное, — уточнила она, встретившись с укоризненным взглядом Агнеши. — Вот и посмотришь — если не сбежит после трех недель общения с детьми в качества отца-одиночки, значит, не так уж и безнадежен. Прощения просил? — без перехода утонила Ева.
— Да, — она попыталась лечь удобнее, но, как и при любой травме, вся полнота прелести ссадин и ушибов проявлялась через сутки-двое, потому Нешка замерла на вдохе от прострелившей грудную клетку от острой боли и решила пока не ерзать.
— А ты? — Романовская наблюдала за подругой с любопытством кошки, увидевшей на шторе мотылька — и интересно, и лапкой тронуть хочется, и за драные гардины от хозяев прилетит…
— Знаешь, он имел право злиться, я ведь не предупреждала, что ухожу, но… — тут Агнесса замолчала, потому что эту часть истории Еве не рассказывала.
— Но? — вкрадчиво подсказала адвокатша, не сводя гипнотизирующего взгляда с пострадавшей. — Если он на тебя руку поднял, я его засужу, и плевать, что это лучший друг мужа.
— Нет, ничего такого не было, успокойся. Просто… Не знаю, я привыкла быть одна, мне так комфортно, а теперь… Есть то, куда я не пускаю никого. Личное пространство. Ну, ты знаешь.
— Знаю, — Ева кивнула. У неё тоже были мысли и секреты, в которые не посвящала никого. Не потому что стыдилась или боялась, просто такая вот глубоко спрятанная шкатулочка, ключ от которой есть только у тебя.
— А Ярослав уже слишком близко ко всему подобрался. Я этого не хочу, хотя мне с ним и комфортно. Н-да, плохой из меня психолог, если даже в себе не могу разобраться, — закончила Агнешка с невеселым смешком.
— Н-да. Знакомо.
— Пожалуйста, давай сменим тему? Вы сегодня уезжаете?
— Да, вечером. Но если нужно — останусь, все равно гаврики мне экзамен уже сдали, а с коллегами можно и по сети поговорить.
— Нет. Не нужно, ты и так много для меня сделала, — Нешка улыбнулась, погладив Еву по щеке. — Езжай домой. Со мной все будет хорошо, ты же знаешь, и не после такого выживала.
— Неш, это не мое дело, но Ярослав спрашивал, что я думаю о твоей причастности к смерти Муромова, — Романовская немного понизила голос. Все-таки о таких вещах лучше не кричать.
— Да? И что ты думаешь? — Агнесса была уверена в лояльности подруги, но давний страх, что от неё отвернутся только из-за неудачного "выбора" мужа, все-таки шевельнулся где-то глубоко внутри.
— Ну, если ты причастна, то я пообещала нарисовать медаль, — хмыкнула Ева. — Я это говорю не потому, что хочу услышать ответ. Просто кто-то же ему это сказал.
— Я не боюсь слухов, да и эта история уже никому не интересна. Но за предупреждение — спасибо.
— Было бы за что. А можно задам интимный вопрос? — Романовская наклонилась чуть ниже. Дождавшись осторожного кивка Нешки, продолжила. — У тебя на голове большой операционный рубец?
— Что и говорить, вопрос неожиданный…
— Я это к тому, что перед выходом из больницы нужно твою красоту восстановить по максимуму. Понимаю, что ты можешь любого сначала мозгами забить, а потом в комплексы вогнать, но нужно твоему разуму подобрать соответствующую упаковку.
— Ева, ты — это нечто, — несмотря на непрекращающуюся головную боль, ощущение измотанности, травмы и массу навалившихся проблем, Агнесса искренне рассмеялась.
— Спасибо, дорогая, за комплимент. Но разве не ты всегда демонстрировала, что, чем поганее на душе, тем безмятежнее улыбка? Так что, как только снимут повязку, позвонишь по этому номеру, — она положила на тумбочку визитку, — и скажешь, что от меня. Сашенька — не мастер, а чудо, так что будешь блистать ещё краше, чем была до этого.
— А Сашенька это он или она? — Нешка повертела кусочек картона с изображением какой-то хитрой загогулины, в которой не сразу признала свернувшегося китайского дракона.
— Сама не знаю. Вроде, парень, но тогда крайне гламурный и своеобразный. Но лично не проверяла, могу и ошибиться, — Ева поднялась, расправила несуществующие складочки на темно-малиновом платье и, осторожно обняв подругу, шепнула. — Неш, если все-таки захочешь развестись, только скажи, неужели ты думаешь, что я не оставила лазейки в контракте?
После чего подмигнула ей, послала воздушный поцелуй и растворилась за дверью.
Поскольку особых развлечений в течение следующей недели Агнессе не позволялось, девушка успела подумать о многом из кого, что раньше гнала из мыслей.
Так получилось, что распоряжаться своей жизнью она смогла только после смерти первого мужа. До этого был опекун, которого не особо волновали желания племянницы, потом Александр, превративший её во что-то среднее между вывеской, демонстрируемой друзьям и знакомым, и девочкой для битья. Нет, он не сразу начал издеваться над ней — первый год не трогал вообще, потом начал отвешивать пощечины за то, что считал "провинностями" — улыбнулась не тому, кому нужно, слишком весело смеялась, ну, а дальше, видимо, вошел во вкус… И все равно, несмотря на все, что ей пришлось пережить, девушка была ему благодарна. За Марину. Все-таки, не будь Муромова, у неё не появилась бы её чудесная девочка, молчаливая, но умеющая взглядом выразить гораздо больше, чем кто-то — словами.
"К черту все это", — сама на себя разозлилась Агнешка. Нельзя жить прошлым, у неё и в настоящем столько неразрешенных проблем и вопросом, что впору ещё раз взвыть в полный голос.
Она уже поняла, что не сможет развестись с Ярославом. Все эти дни он утром и вечером привозил к ней детей, и Ирмская прекрасно видела, что и Марина, и Мишка невольно льнут к нему. А ведь дети — не взрослые, они хорошо чувствуют людей, особенно такие, как её сын — их можно обмануть один раз, а потом все, уже будут постоянно насторожены. Неша сама пару раз слышала, как он называл Яра отцом, иногда замечая это и смущаясь, а иногда и вовсе делая это машинально. Да и Марина очевидно благоволила Невзорову, к тому же тот её явно разбаловал — девочка не слезала у него с рук, даже когда мама делала ей замечание по этому поводу. Дочка тогда практически не обратила на это внимания, а вот Ярослав сразу поставил ребенка на пол, добавив, что мать нужно слушаться.
Агнесса больше не вздрагивала в его присутствии, но от этого было ничуть не легче им обоим. Дети довольно наблюдательны, и сразу заметили бы, если у родителей натянутые отношения, потому приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы вести себя естественно. Особенно трудно было, когда Марина потребовала, чтобы мама целовала на прощание не только их с Мишкой, но и папу Ярослава. Трудно, потому что она сразу вспоминала не те моменты, когда он вынуждал её стонать и извиваться под его ласками в постели, а как эти самые руки разрывали на ней одежду в гараже.
