Золотая чаша - Плейн Белва (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Они встали. Она стояла так близко. Говорят, мелькнула у него мысль, что можно увидеть свое отражение в глазах любимого. На мгновение он увидел себя в двух огромных черных зрачках, и тут же все исчезло, когда она притянула его к себе. Его охватила сумасшедшая радость и бешено заколотилось сердце.
– Я люблю тебя, Лия…
Она впилась в его рот страстным поцелуем; он был так сладок; никогда еще не доводилось ему испытывать подобной сладости. Он не имел ни малейшего представления, сколько длился их поцелуй. Как сквозь толстый слой ваты до него доносилось тиканье будильника, шелест шелка…
Наконец она его отпустила и легонько подтолкнула к кровати. Словно в полусне он слышал ее шепот:
– Сейчас, Фредди, сейчас.
Жар нежного податливого тела, прелестные округлые формы, вся эта дотоле скрытая от него сладость – она могла быть сейчас его! Ему оставалось лишь взять предложенное. Он не просил, Бог свидетель, он не осмелился бы даже подумать о том, чтобы просить, и, однако, она сама предлагала ему все это!
Нервы его были натянуты как струна, его била внутренняя дрожь. Он желал ее и в то же время боялся уступить своему желанию. Одно дело поцелуй, но от этого… от этого он воздержится. Почему?!
– Нет, пока мы не поженимся, – услышал он собственный голос.
– Фредди… я не боюсь.
– Дорогая Лия, я не могу с тобой так поступить. Ее молчание прозвучало как вопрос.
– Я хочу, чтобы ты всю свою жизнь помнила, что ты была настоящей невестой.
До какой-то степени это было правдой, правдой порядочного молодого человека, который не желал «воспользоваться» случаем. Но в то же время он боялся, боялся, что у него ничего не получится, так как ему было не так уж трудно сопротивляться соблазну. Опять, почему?
– Я понимаю, – проговорила она с улыбкой и на щеках ее появились две очаровательные ямочки. – Ты очень добр ко мне, Фредди… и теперь я вижу, что ты достаточно сильно меня любишь, чтобы жениться на мне.
– Мне кажется сейчас, что я всегда тебя любил, только был слишком молод, чтобы это понимать.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Она достигала ему как раз до плеча. Ей было всего девятнадцать и теперь она безраздельно принадлежала ему. Его переполняла нежность и огромное чувство ответственности; он словно вдруг мгновенно повзрослел, перестав ощущать себя зависимым от других юнцом двадцати одного года. Никогда раньше он не чувствовал себя таким высоким и сильным, как сейчас, когда она стояла с ним рядом! Как быстро все произошло! Еще час назад его волновали лишь его экзамены; он был школяром, неважно, называлась ли эта школа Йель или нет; сейчас же он стал мужчиной и у него была женщина, о которой отныне он должен был заботиться.
У них будет совершенно иная жизнь; конечно, к ней надо будет привыкнуть, но она будет прекрасна, и этот странный страх, который охватил его вдруг несколько минут назад, не будет значить ровным счетом ничего.
– Твои родители… – проговорила вдруг испуганно Лия, подняв на него глаза.
– Мы им пока ничего не будем говорить, – сказал он поспешно. – Сначала мне нужно закончить колледж. Успеем и тогда им сказать.
– Но и тогда твой отец меня не полюбит. Он вообще был не слишком-то рад моему появлению в вашем доме, а после того, как я увидела его в тот день…
Он прикрыл ей ладонью рот.
– Дорогая, не стоит говорить об этом. У него своя жизнь, у нас своя.
Внезапно до них донесся шум от входной двери.
– Они вернулись!
Подобрав подол халата, Лия стремглав выбежала из комнаты. Голубое марабу пролетело через холл и исчезло из вида. Он закрыл свою дверь и склонился над книгами.
На странице перед ним плясали черные глаза и голубое марабу. Сколько же в ней жизни! И какая она смешная! Считает себя «неэлегантной». Он рассмеялся. Она была настоящим чудом! И когда они, наконец, поженятся, это, несомненно, будет великолепно, потому что все произойдет в надлежащее время и он будет к этому готов.
Он все еще не мог поверить в свою удачу.
ГЛАВА 4
В январе 1915 года Кэрри Чапмен Катт основала в Вашингтоне Женскую партию мира; вскоре после этого ее отделение открылось и в Нью-Йорке. Хенни немедленно вступила в нее и ее тут же выбрали в руководство. Она была чрезвычайно горда оказанной ей честью и преисполнена энтузиазма.
– Если бы женщины во всем мире обладали правом голоса, – с увлечением говорила она, – все было бы совсем по-другому. Мы уж точно не дали бы денег на пушки, готова поспорить на что угодно. Женщины совершенно иные. Власть и сила их не прельщают. Хотя, конечно, – добавляла она, – мужчины тоже не все такие. Во всяком случае, мой муж не такой.
Она посещала все собрания и на многих из них выступала, нередко выслушивая похвалы по поводу своего красноречия. Она также делала плакаты, выставляя их в окнах магазинов и вообще везде, где ей это разрешали. Занимаясь этим, она чувствовала, что тоже вносит свой посильный вклад в укрепление мира. Медленно, кирпичик за кирпичиком, говорила она себе, но мы строим мир.
Как-то в одну из суббот, уже под вечер, она возвращалась домой с собрания, на котором, по ее собственному мнению, она выступила особенно удачно – с предложением начать широкую рекламную кампанию в популярных журналах.
В приподнятом настроении она шла по улице, решив на этот раз обойтись без автобуса. Был тихий ранний вечер, хотя и довольно прохладный. Небо на западе напоминало своим цветом кораллы. На углу она на мгновение остановилась и купила у цветочницы тюльпаны. Бело-розовые, с шелковистым блеском, они были чрезвычайно дорогими, но она убедила себя, что наступила весна и это надо было как-то отпраздновать.
Войдя в квартиру, она с удивлением увидела на кухне Фредди с Дэном, который очевидно только что вошел, так как был все еще в пальто. Фредди, опустившись на одно колено, накладывал Струделю в миску еду.
– Как чудесно! Мы не ожидали тебя в этот уик-энд. Ты не сказал…
– Знаю. Я выехал на рассвете. Как ты, мама?
– О, великолепно! Сегодня я припозднилась, но у нас только что кончилось собрание. Ты, наверное, голоден? Я приготовила обед утром, так что надо его только разогреть.
– Обо мне с Лией не беспокойся. Мы с ней…
– Лия! – возмущенно воскликнул, прервав его, Дэн. – Ты одной рукой даешь, а другой тут же отнимаешь. Ты приехал к ней или чтобы провести несколько часов со своими родителями?
– К ней, – спокойно ответил Фредди.
У Хенни упало сердце. Господи, только не это! Только бы они опять не поссорились.
На шее Дэна вздулись жилы. Он не сводил с Фредди яростного взгляда.
– Мне случайно не послышалось? Если нет, то я этого не понимаю.
Фредди, ласкавший пса, который ел из миски, поднял голову, встал с колен и, глядя на отца, спокойно произнес:
– Я люблю ее.
Дэн медленно опустился на стул. Хенни, все еще в пальто и шляпке, продолжала стоять, переводя взгляд с одного на другого, затем вдруг, непонятно почему, уставилась на часы. Минутная стрелка дернулась на одно деление вперед, прежде чем тишину нарушил голос Дэна.
– Ты сам не знаешь, что ты говоришь, – резко произнес он.
– Думаю, что знаю. И я прошу тебя, не говори, пожалуйста, ничего, о чем мне не захочется помнить.
– О чем, черт возьми, ты тогда говоришь? Может, ты нам объяснишь?
Хенни прижала руку к сердцу. Ей казалось, что даже сквозь пальто она слышит его громкий стук.
– Я говорю о Лии, которую люблю. И я еще раз прошу тебя не говорить ничего, о чем мне не захочется помнить.
Дэн смягчил тон, словно он почувствовал во Фредди нечто такое, подумала Хенни, что предупредило его не заходить слишком далеко.
– Я не собираюсь говорить ничего ужасного, Фредди. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы так думать. Лично против Лии у меня нет никаких возражений. Разве я когда-либо относился к ней плохо? Разве не вырастил ее здесь, в этом самом доме? Но ты должен понять, что ты слишком еще неопытен, чтобы заговаривать о любви.
