Сила любви - Спенсер Лавирль (книги полностью .TXT) 📗

Она описала коробки, которые приходят из Колумбии через Майами, где таможенники протыкают их металлическими прутьями в поисках кокаина, так что в конце концов коробки выглядят так, будто их изрешетили, пулями. Рассказала и о том, как интересно проходят коммерческие смотры; кстати, следующий состоится в январе в торговом центре Миннеаполиса. Она была очень довольна тем, как идут дела этой зимой: они только что получили твердый заказ от церкви, и теперь каждую субботу они должны будут поставлять на двадцать долларов свежих цветов. Такие заказы были очень выгодными, поскольку не отнимали времени и сил на составление композиции, а оплата всегда производилась в срок. Скоро им с Сильвией придется нанять нового дизайнера, сказала она, потому что Нэнси беременна и должна скоро от них уйти. Он спросил, как ей удается определить, хорош дизайнер или плох. Она ответила, что хорошего выдают руки: настоящий дизайнер никогда не работает в перчатках и использует только швейцарский армейский нож, а не ножницы. В рождественскую пору, сказала она, рукам особенно достается: хвойные ветки обычно в смоле, и отодрать ее потом бывает очень трудно.

– Покажите мне ваши руки, – попросил он.

– Нет, – ответила она.

– Я понял, у вас проблемы с руками. Правда, я никогда не замечал ничего.

– Они у меня вечно неухоженные.

– Это что-то новое: Ли Рестон стыдится своих рук, – сказал он.

– Да, так оно и есть, – сказала она.

Больше он уже не просил показать руки.

Во дворе «Уголка Густава» стояли выполненные в натуральную величину деревянные олени с ивовыми венками на шеях, украшенными красно-зелеными клетчатыми лентами.

В доме пахло шелковицей. Повсюду мигали разноцветные лампочки. На все лады звучали рождественские гимны пели швейцарские колокольчики, играли карильоны, били куранты. Потолки, стены и полы были расписаны сценками из диснеевских мультфильмов. Здесь продавалось все: шары и колокольчики, игрушечные солдатики и мишура, елочные фонарики и украшения для деревьев. В миниатюрных креслицах сидели куклы с фарфоровыми личиками. Санта-Клаусы всех расцветок и размеров выстроились в ряд – розовощекие, с плутоватыми глазками. Продавец в костюме подручного Санта-Клауса с улыбкой подошел к ним.

– Счастливого Рождества.

– Счастливого Рождества, – в один голос ответили они.

– Если вам понадобится помощь, я к вашим услугам.

– Спасибо, обратимся обязательно.

Они обошли все комнаты этого старинного сказочного дома.

Кристофер отыскал бороду Санта-Клауса и нацепил ее.

– Хо-хо-хо, – загудел он басом. – Ты была послушной девочкой?

– Не совсем, – дерзко подыграла она. И уже потом поняла, что бессовестно кокетничает с ним.

Он снял бороду и повесил ее обратно на стену. Она знала, что последует за этим: он коснется ее плеча и заговорит о том, что произошло между ними тогда, на кухне. Опередив его, она проскочила в другую комнату. Он поспешил за ней, настигнув ее в дверях, – она уже стояла в белом домашнем чепце и, прижав к щеке плюшевого медвежонка, напевала веселую песенку, в которой бедный мишка, шепелявя, просит подарить ему к Рождеству два передних зуба.

В руках Криса оказался именной рождественский чулок длиной фута в два, и он, удивленно подняв брови, разглядывал его. На чулке было выведено имя: «Крис».

Она отыскала пару безобразных красных наушников в форме рождественских фонариков и надела их.

– Ты поверишь, что они и впрямь зажигаются?

Они рассмеялись, и она вернула наушники на место.

Обернувшись в очередной раз, она увидела, что он вытащил из деревянных саней белую омелу и хитро улыбается.

– О нет, – с упреком сказала она. – Только не это. Только не здесь.

– Что такое? – невинно спросил он. – Вам нужен кухонный стул?

– Кристофер! – гневным шепотом обрушилась она на него.

Он положил омелу обратно в деревянные сани и подошел к ней, встав так, что все пути к бегству были отрезаны.

– Что, запретная тема? – спросил он.

– Не совсем. А в общем, да. То есть я хочу сказать, что не знаю. Я и сама себе удивляюсь.

– Жалеете?

Она медленно покачала головой. Он стоял так близко, что достаточно было малейшего движения, и их губы опять слились бы в поцелуе – прямо здесь, в рождественском уголке Густава.

Наконец они все-таки выбрали елочные украшения – разноцветные миниатюрные фонарики, блестящие гирлянды, позолоченные рождественские колокольчики, стеклянные шары, в которых, при подсветке, шел снегопад. Купили подставку для елки и толстую красную свечу, коробку затейливых леденцов – таких он в жизни никогда не видел и пришел от них в восторг.

Они понесли свои трофеи к машине, и по пути он спросил:

– Вы голодны?

На часах было половина второго.

– Как волк.

Он окинул взглядом центральную улицу Линдстрема и сказал:

– Давайте пройдемся… посмотрим, что тут есть.

Они подошли к кафе «Рэйнбоу», где кофе подавали в массивных белых кружках, на столах лежали матерчатые салфетки, а сидевшие за стойкой бара местные жители обменивались анекдотами, потягивая свои напитки.

Она заказала себе денверский сандвич, он же предпочел горячую говядину с картофелем и, конечно же, подливкой.

Перекусив, они отправились искать елочный базар и вскоре нашли его возле здания банка. Здесь они купили две зеленые норвежские ели, закрепили их на крыше «эксплорера» и отправились в обратный путь.

Ехали молча, пока автомобиль не прогрелся и в салоне не стало тепло и уютно. Он включил радио, и полилась тихая музыка. Она сидела, откинувшись на спинку сиденья, упираясь коленом в приборную доску, скрестив на животе пальцы. Ногти у нее коротко подстрижены, а кожа на руках была пятнистой и шершавой. Но с этими натруженными руками она казалась ему еще более земной и родной.

– Во сколько Джои возвращается?

Она посмотрела на часы и сказала:

– Уже должен прийти.

Он спросил:

– Вам обязательно надо ехать домой?

Не поднимая головы, она повернулась к нему лицом. Они молчали. Он отметил про себя, что после ленча она подкрасила губы. От нее не ускользнуло, что волосы его, как и у нее, всегда хорошо лежали. Это после уличного снега и тепла машины. Да, ей определенно нравились его волосы.