Само совершенство. Том 1 - Макнот Джудит (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Зак приказал себе хоть немного успокоиться и попытаться обуздать свои чувства. Потому что сейчас он действительно начинал походить не на чуткого и неторопливого любовника, каковым пытался представить себя в недавней гневной тираде, а на сексуально озабоченного беглого преступника. Именно это неожиданное и щемящее воспоминание о вчерашней ссоре заставило Зака сдержаться и постараться максимально продлить любовную игру, не допустив того, чтобы все произошло слишком быстро.
Ему наконец удалось с трудом оторвать руки от нежной груди и опустить их ниже, снова обняв тонкую талию, но оторваться от жадно отвечающих на его поцелуи губ было гораздо сложнее. А когда ему все-таки удалось и это, раздался мучительный стон, причем было невозможно определить, кто именно из них застонал от внезапной и невыносимой потери ощущения полного слияния друг с другом. Голова Джулии обессиленно склонилась на его грудь. Закрыв глаза, Зак чувствовал, как сердце бешено бьется о ребра. Сделав глубокий вдох, он предпринял последнюю, но совершенно тщетную попытку хоть немного успокоиться. Ему было необходимо обладать ею – полностью и сию же минуту. Еще раз судорожно вдохнув, он нежно приподнял ее голову. Глаза Джулии были закрыты, длинные черные ресницы отбрасывали длинные тени на шелковистые щеки, а приоткрытые губы искали его губы.
Теперь самоконтроль окончательно изменил Заку. Впившись жадным поцелуем в нежные и податливые губы, он раздвинул их языком, одновременно развязывая шелковые тесемки кимоно и сбрасывая его на пол. Ему хотелось видеть, обонять и ощущать все великолепное тело Джулии.
Не чувствуя ничего, кроме обнимающих ее рук и того безумного, чисто животного наслаждения, которое это ей доставляло, Джулия смутно понимала, что уже не стоит, а лежит на ковре перед камином. Но она так и не смогла стряхнуть с себя странное оцепенение до тех пор, пока Зак не оторвал свои губы от ее. Джулия открыла глаза и увидела, как он неторопливо расстегивает рубашку и сбрасывает брюки. Взглянув на его лицо, она испытала приступ панического страха. В неровном свете камина оно казалось одержимым страстью и совершенно незнакомым. Инстинктивно прикрыв руками грудь, она вздрогнула от резкого оклика:
– Не надо!
Мгновенно осознав, что всякие прелюдии окончены и что через пару секунд, если только ей не удастся его остановить, он войдет в нее, Джулия невольно вздрогнула от страха.
– Зак, – прошептала она, пытаясь одновременно остановить его и при этом не свести полностью на нет то, что уже произошло между ними, – подожди!
Он не разбирал слов, но неподдельный испуг, прозвучавший в ее голосе, тем не менее оказал на него несколько отрезвляющее воздействие. Этот окрик нарушил гармонию того, что происходило между ними, особенно теперь, когда между их обнаженными телами не осталось никаких преград.
– Зак!
Он понимал, что все происходит слишком быстро, что он обманул ее ожидания, и, естественно, подумал, что она возражает именно против этого.
– Мне необходимо кое-что сказать тебе! Приложив титанические усилия, Заку все-таки удалось повернуться на бок и, опустив голову ей на грудь, терпеливо ждать. По крайней мере такую малость он был просто обязан для нее сделать. Джулия, крепко сжав ладонями голову Зака, заставила его посмотреть ей в лицо.
– Пожалуйста! – умоляющим голосом сказала она, заглядывая в янтарную глубину его глаз. Нежно проведя пальцами по напряженному подбородку, Джулия как бы попыталась смягчить его. И ей это отчасти удалось – расслабившиеся губы ласково коснулись ее ладони. Почувствовав внезапный прилив нежности и облегчения одновременно, она произнесла:
– Нам необходимо сперва кое о чем поговорить.
– Давай ты будешь говорить, – хрипловато прошептал Зак, притягивая ее поближе к себе, целуя уголок губ, шею, нежно водя рукой по атласной коже груди, – а я послушаю, – солгал он, касаясь гладкого, плоского живота и опуская руку все ниже и ниже.
Но Джулия решительно вывернулась и снова заговорила. Причем тема, которую она выбрала для обсуждения в такой момент, показалась Заку просто потрясающей по своей бессмысленности и несвоевременности:
– Сколько тебе было лет, когда ты в первый раз занимался любовью?
С трудом сдерживая нетерпение, Зак закрыл глаза, и его ответ прозвучал достаточно резко;
– Двенадцать.
– А ты не хочешь знать, сколько было мне?
– Нет, – твердо ответил Зак и наклонился, чтобы поцеловать ее грудь, раз уж она по каким-то неведомым ему причинам не хотела, чтобы он ласкал ее более интимно. Все его тело переполняло неистовое желание, граничащее с физической болью, и он уже перестал понимать, чего добивается эта женщина, ведь он только хотел доставить ей наслаждение.
– Мне было двадцать шесть, – в последней отчаянной попытке прошептала Джулия, потому что губы Зака уже сомкнулись вокруг ее соска.
В ушах у Зака шумела кровь; он слышал слова, но не осознавал их смысла. Целовать и гладить ее восхитительное тело – вот все, чего ему хотелось. Грудь Джулии была небольшой, но великолепно очерченной и необыкновенно женственной, так же как и сама Джулия; и если она будет по-прежнему так восприимчива к его ласкам, то он легко сможет довести ее до оргазма, даже не входя в нее, а потом уж они займутся любовью по всем правилам. За пять лет вынужденного аскетизма в нем накопилось столько нерастраченных сил, что он сможет любить ее всю ночь напролет, без передышки, если, конечно, она позволит ему это, перестанет судорожно сжимать ноги и прекратит наконец рассказывать о том, сколько ей было лет, когда она… в первый раз… занималась любовью…
Джулия сразу поняла, что до него наконец дошел смысл ее слов, потому что он оторвал губы от ее груди и застыл в такой абсолютной неподвижности, что, казалось, даже перестал дышать.
– Для меня это первый раз, – нетвердым голосом добавила она.
– О Боже! – только и смог наконец выдохнуть Зак и, закрыв глаза, уронил голову ей на грудь.
Его реакция была настолько красноречивой, что Джулия тотчас же поняла, что ее последнее откровение отнюдь не обрадовало Зака. Эта уверенность еще больше окрепла, после того как он наконец поднял голову и стал пристально вглядываться в каждую черточку ее лица, как будто надеялся найти какое-то свидетельство того, что она лжет. У Джулии упало сердце. Ей показалось, что он то ли рассержен, то ли начинает чувствовать по отношению к ней что-то вроде отвращения. Но ведь ей совсем не хотелось остановить его! Она просто хотела, чтобы он действовал немного медленнее и обращался с ее телом бережнее.
Но Зак, естественно, не испытывал никакого отвращения. Он был совершенно ошарашен. И сбит с толку. Он просто не мог себе представить, что еще могут существовать двадцатишестилетние девственницы, тем более такие красивые, остроумные и сексуальные.
Но пристально вглядевшись в ее прелестное встревоженное лицо, Зак понял, что это действительно так, и постепенно все кусочки головоломки, которую до сих пор представляла для него Джулия с ее непредсказуемыми реакциями, стали на свои места. Он вспомнил ее рыдания прошлым вечером, после программы новостей: «Мой отец – уважаемый человек. Он – священник! Я провела пятнадцать последних лет, пытаясь достичь совершенства».
Вспомнил он и ее ответ на его вопрос о помолвке: «Мы обсуждаем такую возможность».
Очевидно, они очень много говорили, и у них не оставалось времени на занятия любовью. Да и не он ли сам вчера вечером мысленно сравнил ее с девочкой из церковного хора?
Теперь, когда Зак понял прошлое, он был в полном замешательстве относительно настоящего. Джулия оставалась целомудренной, несмотря на то, что рядом был человек, который наверняка любил ее и мог предложить ей респектабельность и будущее. Сегодня же, однако, она была готова с радостью отдаться беглому преступнику, который неспособен любить кого бы то ни было и ничего не может предложить ей взамен. Но совесть, впервые проснувшаяся за многие годы, упорно напоминала ему о том, что ее почти жених и не предпринимал никаких шагов, чтобы вынудить свою будущую невесту к сожительству. Если бы у Зака остались хоть какие-то моральные устои и принципы, он бы тоже держался подальше от Джулии. Достаточно уже и того, что он похитил ее, угрожал ей, запугивал, а вдобавок еще и сделал предметом всеобщего обсуждения. Если ко всему прочему он еще и лишит ее девственности, то это будет совершенно непростительно.
