Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара (е книги .TXT, .FB2) 📗
Пит был на чердаке, паковал последние вещи. Она мысленным взором видела, как он ждет, как они и договаривались, пока она не поговорит с Дарденом в последний раз. Но она знала, что он внимательно слушает. Он прижимается ухом к полу в том самом месте, где звуки снизу слышнее всего. Он будет внизу, как только Дарден попытается сделать что-нибудь. И в любом случае он спустится, когда придет время.
Она уцепилась за эту мысль.
Дарден со стуком уронил чемоданчик на пол. Он сорвал с крючка кухонное полотенце и начал вытирать мокрое лицо и шею. Дженни забрала у него полотенце и протянула взамен бутылку пива.
– Твое любимое. Добро пожаловать домой.
Он присосался к бутылке и откинул голову. Она смотрела, как ходит вниз-вверх его кадык. Когда он опустил голову, бутылка была пуста. Он открыл холодильник и потянулся за второй.
– Что за чертов день! Сначала автобус, потом твои волосы, потом Дэн О'Кифи, который шпионит за мной. За мной и так в последние шесть лет следили больше, чем во все остальные, вместе взятые. – Он обхватил ее за талию и потянулся губами к уху. – Теперь я хочу, чтобы за мной смотрела только ты, слышишь, Мэри-Бет?
Она попыталась вздохнуть, подавилась и закашлялась. У нее не сразу получилось справиться с собой. Она вытерла нос и глаза.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – прошептала она.
– Это потому что на тебе мокрое платье. Иди, переоденься. У тебя должно быть еще что-нибудь симпатичное.
У нее было платье, купленное у мисс Джейн. Она побежала по лестнице наверх, сорвала с себя ненавистное цветастое платье и начала лихорадочно рыться в шкафу в поисках другого.
– Пит? – прошептала она в направлении чердака. – Ты здесь?
– Господи, да. – Он с неодобрением смотрел на нее из люка. – Дженни, мне это не нравится. Мне надоело тут сидеть. Я спускаюсь.
– Нет.
– Ты можешь представить меня ему, мы скажем, что уезжаем, и уедем. С ужином он может справиться и сам.
– Нет! Я ему обещала. Пожалуйста. Только ужин.
– Дочка, с кем ты разговариваешь? – послышался голос Дардена.
Она обернулась и прижала к груди платье от мисс Джейн.
– Ни с кем. Я просто сморкалась.
– Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем прилечь вместе. – Он вошел в комнату.
– Нет, нет, все в порядке. Я хочу накормить тебя ужином. Он уже готов.
Он протянул руку и потащил на себя платье. Этот голодный взгляд был знаком ей, и она крепче вцепилась в ткань.
– Пусти, Мэри-Бет.
– Ужин! – взмолилась она.
– Дай посмотреть. Всего на минуточку.
Но она сопротивлялась. Тогда он повторил ее имя голосом более жестким, голосом, который убеждал ее в том, что она должна подчиниться, что чем больше она спорит, тем больше возбуждает его, и что если она не подчинится, все не закончится на «посмотреть».
Она отпустила платье, наклонила голову и, как когда-то, дала своим мыслям скрыться в том особенном месте, куда ни боль, ни стыд не могли добраться. Только на этот раз мысли не соглашались оставаться там. Они возвращались в спальню, к Дардену, с отчаянным упорством, которое заставляло все внутри у нее переворачиваться. Из груди готов был вырваться крик.
«Спокойно». Она слышала, как стучит дождь по шиферной крыше. «Спокойно. Выбор сделан».
– Отдай мне платье, – сказала она.
– Не знаю, что с тобой сегодня. – Он протянул ей платье. – Я люблю тебя, девочка моя. Я люблю смотреть на тебя и трогать тебя. Ну хорошо, ты отвыкла, наверное, но ведь раньше тебе это нравилось.
– Мне это никогда не нравилось, – пробормотала она, натягивая платье. Не успев расправить подол на бедрах, она поспешила вниз по лестнице.
Пока она перемешивала и накладывала на тарелку тушенку, ее руки дрожали. Она пыталась поднять себе настроение мыслями о Пите, о Вайоминге, о свободе, о любви. Но рядом с Дарденом это было сложно. Он ушел вытягивать из окружающей атмосферы все доброе, оставляя только отвратительное. Даже это платье – так долго желаемое, такое особенное, первая вещь, которую увидел на ней Пит, – теперь казалось испачканным. Она никогда больше не сможет его надеть.
– Почему ты не ешь? – спросил Дарден. Он пил уже третью бутылку пива и начал потеть.
Дженни не смогла бы проглотить ни кусочка, даже если от этого зависела ее жизнь.
– Я неважно себя чувствую. Ну как, тебе нравится?
– Хорошо. Очень хорошо. Ты всегда хорошо готовила, Мэри-Бет, гораздо лучше, чем твоя матушка, по правде говоря.
– Это ведь она меня научила. Я помню.
– А я – нет? Поверь мне, я-то помню, на что была способна эта женщина, а на что – нет. Готовить она не умела и не умела думать ни о ком, кроме себя, и в постели ни на что не годилась. А ты все это умеешь, дочка.
Дженни вскочила и подошла к плите. Она яростно снова перемешала тушенку, перетащила на стол всю кастрюлю и заново наполнила тарелку Дардена. Она придвинула к нему ближе хлебницу, а рядом с ней поставила блюдо с еще теплым пудингом и рисовым печеньем.
Стоя у дальнего конца стола, она проговорила:
– Папа, я уезжаю.
Дарден поднял глаза и изобразил непонимание.
– Откуда?
– Отсюда.
– Да, кое-что не меняется, – вздохнул он. – Когда ты была маленькой, ты по десять раз в неделю говорила, что уедешь отсюда. Потом говорила, что сбежишь. Ну же, девочка, уже пора повзрослеть.
– Я уже повзрослела, папа. Поэтому я и уезжаю.
Он откинулся на спинку стула и уставился на нее. Раньше ее начало бы тошнить от такого взгляда. Теперь она подумала о своем выборе и не отвела глаз.
Он запустил руку в волосы. За прошедшие шесть лет они заметно поредели.
– Мэри-Бет, дочка, не начинай все сначала. Ты – единственное, ради чего я вытерпел тюрьму. Не надо начинать с угроз.
– Я уезжаю сегодня же.
Он снова вздохнул.
– Хорошо. И куда ты собралась на этот раз?
Дженни уже научилась не обращать внимания на то, что он пытается обращаться с ней как с ребенком.
– Это неважно. Я просто хотела поставить тебя в известность.
– Да, ты права, куда – это неважно. Я везде найду тебя. Я отправлюсь следом и заберу тебя обратно.
– Нет, ты не сделаешь этого.
Теперь он нахмурился.
– Что с тобой сегодня?
– Я не могу больше. Я не могу больше этого выносить.
– Что выносить? Любовь моя, я же твой отец. Большинство девочек согласились бы лишиться руки, только бы их любили так, как тебя.
Дженни в этом сомневалась.
Он быстро встал и подошел к ней.
– Ну-ка, прекрати! Ты будешь делать и выносить все, что я скажу тебе! Ты моя, Мэри-Бет, моя! Я пошел ради тебя на одну проклятую огромную жертву. И ты никуда от меня не сбежишь!
В дверях за его спиной неожиданно появился Пит, знаками показывая, чтобы она уходила. Дженни видела его, но уйти пока не могла. Ей нужно было, чтобы Дарден понял, нужно было дать ему последний шанс. Она обещала это ему и себе.
– Папа, я не могу остаться. То, что мы делаем – это плохо. Это отвратительно.
– Отвратительно, что я люблю тебя? Отвратительно, что я живу ради тебя? Отвратительно, что я сказал им, что я один бил твою мать, хотя ты тоже это делала?
Дженни задохнулась. Произнесенные вслух, слова резали по живому, словно ножи. Они вскрывали ее изнутри и заставляли кровоточить все старые шрамы.
Она вновь бросила короткий взгляд на Пита. Когда она снова взглянула на Дардена, ее глаза были полны слез.
– Это была самооборона! Она бы убила меня, если бы я не остановила ее!
– Достаточно было ударить ее один раз, чтобы остановить. Один раз, чтобы она просто потеряла сознание. А ты ударила ее пять раз!
– Я не понимала, – всхлипывала Дженни, – не понимала, что делаю, я была в таком ужасе. – Ее плечи сотрясались, руки безвольно повисли вдоль тела. Никакое внушение не могло побороть страшной правды. – Она так избила меня и продолжала делать это, как будто не собиралась останавливаться никогда, поэтому я била ее, пока она не перестала двигаться.
– Ты убила ее, Мэри-Бет.
