Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия (книги без сокращений txt) 📗
— Да, мамуль, это я, — впервые за долгое время я позволила себе употребить такую формулировку.
— Алена, ты почему трубку не берешь? Я тебе третий день звоню, и дозвониться не могу. Ты зачем телефон отключила?
— Работала, — соврала я, зажмурившись. Слезы сами собой наворачивались на глаза. Неужели, она беспокоиться за меня? Может, мне давно стоило пропасть на три дня?! — Я..Я телефон потеряла.
Снова соврала.
— Потеряла телефон… — несколько удивленно произнесла мама в трубку, а через секунду ее тон резко поменялся, став недовольным. — Дима, она телефон потеряла, представляешь! У нас тут такое твориться, а она телефон потеряла. Молодец, ничего не скажешь!
— Что случилось? — задала я вопрос, оставаясь при этом спокойной. Меня не заботило, что Загорский может услышать наш разговор.
— Что случилось? — переспросила она меня, а потом сама же и ответила на мой и свой вопрос. — Дима бросил Вику. Свадьбу отменил. Твоя сестра хочет покончить с собой. Мы дежурим возле ее комнаты круглосуточно. Какой позор! Какой позор! Люди шепчутся. Диме руководство задает вопросы. Гориным то хорошо. Его вон переводят в другой округ, а нам позором живи.
В груди стало так нестерпимо больно, что трудно было дышать. В эту самую секунду я пообещала себе, что это в последний раз. Мама сама того не зная, медленно, но верно, приступила к казни той самой надежды.
— Меня, зачем искали? Хотели убедиться — не с ним ли я?
К горлу поступила тошнота, отчаяние и безнадега. Конечно же, их в данном случае их могло интересовать только одно. Появление Димы в моей квартире вылетело у меня из головы, что было вполне не удивительным, учитывая последние обстоятельства.
— Алена…
— Он был у меня. Прощения просил. Умолял принять его обратно, — я специально жалила словами. Так было легче. Может, это и неправильно и завтра я раскаюсь в своих действиях, но сейчас… Сейчас я не могла по-другому. — Говорил, что любит. Жить без меня не может. Бросил Викторию. Достала она его.
— И что ты ему ответила? — голос её стал тихим и глухим.
Я зажмурилась, собираясь с силами. Надеясь, это поможет сдержать слезы. Не помогло. Неужели за все время моя мать так и не поняла, что я не способна на такие подлости и никогда не буду способна. Гадко…как же гадко сейчас внутри. От них. От своих слез.
— Я ответила ему, мама, что в отличие от всех вас, у меня есть гордость, мозги, чувство собственного достоинства, совесть и крохотные остатки уважения к своей семье. Я не буду прощать. Не буду делать вид, что ничего не произошло и, что каждый из вас просто оступился. Ничего не буду. Мне все осточертело. У вас беда? Естественно, беда может быть только у вас. Ты даже не спросила: как у меня дела? Где я, твою мать, провела эти три дня? Что со мной? В каком я состоянии?
— Алена…
— Замолчи, мама! — меня не заботило, услышат меня Саша или нет. Скорее всего, он стоит уже за дверью. — Замолчи и слушай. Вам никто не виноват. Никто. Не впутывайте меня в это больше. Не хочу ничего знать. Тебе самой не надело пускать всем в глаза пыль идеальной семьи? Думаю, что надоело, но марку держать надо. Так вот делай это без меня. Не сиди под ее дверями. Ничего Викуля собой не сделает. Слишком любит эту жизнь. Через неделю другую забудет Горина и приведет вам другого жениха.
— Алена, как ты можешь… — прошептала мама. — Как вы обе можете, так с отцом и со мной поступать. Мы сделали все для вас. А вы… А вы…Ни одна из вас не подумала ни о своей репутации, ни о нашей. Две игоистки. Бессовестные и неблагодарные.
— Я могу и имею право.
— Алена, прости нас, — в трубке послышался плач родительницы. — Тогда мы не могли поступить по-другому, но сейчас ты должна приехать домой и разобраться с Димой. Свадьба через три недели. Три сотни гостей. Среди них уважаемые люди. Папа не может взять им и позвонить, чтобы они не приезжали. Это будет концом его карьеры. Я тебя умоляю.
Тут же запретила себе верить в искренность ее слез и слов прощения. Очередная уловка.
— Не умоляй. Я не держу на вас обид. Я прощаю. Я больше не буду плакать. Хочу радоваться своим победам и ошибкам и не быть идеальной. Знаешь, когда оказываешься в шаге от того света, начинаешь смотреть на жизнь иначе.
Я специально сделала паузу, давая последний шанс себе и своим родителям. В ответ глухое молчание. Оно тяжелым грузом опустилось мне на плечи. Я повела плечами в попытке сбросить.
— Вы можете отказаться, откреститься от меня. Мне все равно.
Я отключилась. Задышала часто-часто.
— Тшшшш, — Саша оказался рядом, за моей спиной, положив руки на мои плечи. — Тихо.
Тихо не хотелось. Хотелось громко и навзрыд, но я помнила, что сама себе запретила. Я сама потянулась к нему, не смотря на то, что было больно и морально, и физически. Мне были необходимы его губы и объятия. Мне нужен был отрыв.
— Будь аккуратен и нежен, — шепнула я, намекая на мои повреждения.
— С тобой только так.
Глава 4
Я разглядывал Алену. Мы стояли уже в дверях моей квартиры. Через полтора часа у нее самолет. Охрана ждала за дверью, в подъезде.
— Что?
— Ты красивая, ты знаешь?
— Теперь знаю, — улыбнулась она. — Скажи уже мне. Хоть сейчас скажи.
— Через два часа я встречаюсь с Ингой. Тянуть больше нельзя. К вечеру она поймет, что водим ее за нос. Мы должны ударить первыми, — я провел ладонями по ее плечам, раздумывал, стоит ли пугать ее подробностями. — Все сложно. Ты понимаешь сама. Не очень — то вовремя мы с тобой начали отношения. А может как раз вовремя.
— Тебе есть чем ударить?
Кивнул.
— Поэтому я должна уехать?
Снова кивнул.
— Я не хочу, — решительно качнула она головой.
Крепко, взял ее за подбородок.
— Ты улетишь. Сегодня. Без разговоров.
Из ее глаз потекли слезы. Алена поторопилась их вытереть с лица. Прижал ее к себе, услышав горький всхлип.
— Да что же это такое! Когда это кончится?! — пожаловалась она, обняв в ответ.
— Все будет хорошо, — прошелся ладонью по ее спине, в успокаивающем жесте. — Побудешь у бабули. Посекретничаете. Чай с вареньем и блинчиками попьешь. Она же тебе обещала. Я прилечу чуть позже.
— Когда?
Я помедлил с ответом. Его у меня, на самом деле, не было. Я не знал: насколько все затянется.
— Через несколько дней.
Эти слова не значили ровным счетом ничего, но других у меня не было.
Алена подняла голову, на меня посмотрела, смешно вытерла слезы. Прямо, как маленькая девочка.
— У тебя что-то есть на Ингу? — поинтересовалась она. Смотрела прямо в глаза.
— Не совсем, — ответил я нехотя. Ей, действительно, не нужно было знать всей. Для ее же безопасности. К тому же я вообще был не уверен, что дело выгорит, а Алена опять окажется под ударом. Только еще более мощным.
— Расскажи мне, — потребовала она и смотрела так же.
— Зачем, Алена? — вздохнул.
Девушка выбралась из моих объятий, горько усмехнувшись.
— Алена…
— Ты хочешь действовать через ее отца. Я же не дура. Понимаю, — она снова смахнула слезы.
Я молчал.
— Это не совсем так.
Алена усмехнулась. Я снова ее притянул к себе.
— Это не совсем так, — снова повторил я. — Но мне есть, чем ее и его задавить и заставить оставить нас в покое. Эта информация им не очень понравиться.
— Но ты не уверен?
— Не уверен, поэтому тебе нужно уехать. Связь будешь держать через Кирилла. Без Артема из дома никуда. За это время для тебя сделаю загранник. Если ситуация обостриться — улетишь на месяц во Францию. У Кирилла там домик. С Машкой познакомишься, по магазинам походишь. Мама моя будет рядом. Я все устрою.
Судорожно замотала головой.
— Ты понимаешь, что я тебе говорю? Если они не пойдут на мои условия, то будут всеми силами раскрутить эту историю о наших с тобой отношениях. Притянуть ее к твоему похищению будет практически невозможно. Твои показания — это не стопроцентное доказательство.
