Между нот (ЛП) - Роут Шэрон Гасс (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Когда пришло время спать, мы попытались следовать обычному режиму, но Кая заметила, какие игрушки отсутствуют: змей, с которым она не играла в течение трех лет. Почему-то это была ее самая любимая игрушка. Брейди зациклился на пазле с поездами, глупом пазле с поездами, не прошедшим отбор, когда мама собирала их любимые вещи
Плечи Каи дрогнули, когда она старалась не заплакать, но, в конце концов, слезы появились на глазах. Она не могла сдерживаться. Я понимала, что она чувствует. Брейди начал раскачиваться взад и вперед на полу, повторяя «пазл поезд пазл поезд» снова и снова. Я нашла другой пазл с самосвалами, но он попросту положил руки на уши и крепко зажмурился.
Папа появился в дверях спальни близнецов и прижал предплечья к раме, как будто удерживая стены, чтобы они не рухнули на нас. Мы все посмотрели на него. Плач и покачивания прекратились.
– Дети? – его тон был серьезен. – Будет не просто привыкнуть к нашему новому дому. Он намного меньше. Все, что мы имели раньше, здесь не поместится. Понятно? Но мы все должны постараться и обходиться тем, что у нас есть.
Кая снова захныкала, и папа поднял руку, как знак остановки, словно это сработает. Но, как ни странно, сработало. Она поджала губы и задержала дыхание.
– Мы еще разок съездим домой. Каждый из вас сможет забрать по одному предмету. Только по одному. На этом все. Сначала он взглянул на меня, затем на Каю, а после на Брейди. Мы по очереди кивнули.
– Садитесь в машину, – сказал он.
– В этом? – я указала на пижамы, в которые мы все были одеты.
– Ага. Поехали.
Мама выдохнула, и воздух снова вошел в комнату. Мы все помчались вниз по лестнице к машине. По дороге никто и словом не обмолвился. Брейди даже прекратил произносить слово пазл. Когда мы остановились у подъездной дорожки, наш дом выглядел таким темным и пустым, таким одиноким. Таким огромным.
Сначала я направилась в свою комнату, просматривая остатки, в надежде увидеть тот единственный брошенный предмет, который может сделать мою жизнь в Лейксайд терпимой. Единственная вещь, что я хотела, находилась не в моей комнате. У нее была отдельная комната.
Моя мама купила рояль еще до моего рождения. Это одна из причин, покоторой они купили этот дом. Она увидела эту комнату и моментально поняла, что это идеальная комната для рояля. Я начала играть, когда мне было три года, но с тех пор, как в пятом классе мой талант потерпел крах, мои выступления были предназначены только для близнецов.
Тогда мама подошла сзади и положила пальцы рядом с моими на клавишах.
– Мы купим тебе клавишные в квартиру, – сказала она. – Обещаю. Мы во всем разберемся. Вот увидишь.
Я кивнула и закрыла крышку. Мы обе знали, что это будет не то же самое. Оставлять рояль было, как отрубить руку. Нет… больше похоже на повязку на глазах. Музыка помогала мне видеть вещи. Всякий раз, когда я была сбита с толку или расстроена, я подходила к роялю, как будто это был мой личный психиатр. Риза назвала его «Доктор Стейнвей». («Стейнвей & Сыновья» – всемирно известная компания-производитель фортепиано).
– Вы продаете его, – сказала я. И это был не вопрос.
Мама кивнула и провела рукой по изогнутому корпусу рояля.
– Не сразу, впрочем. Риэлтор от банка сперва узнает, захотят ли люди, покупающие дом, его оставить.
– Хорошо.
Не знаю, почему я так сказала, потому что это было совсем не хорошо. Но это дало мне маленький просвет надежды. Может быть, дом не продадут. Может быть, мы вернемся, и мой рояль будет ждать меня.
Может быть, я все еще на стадии отрицания.
– Мы должны сделать это для Брейди, – тихо сказала она. – Нам нужны деньги. Если он не получит лечение сейчас…
– Я понимаю, мам.
Я зашагала к себе в комнату, прежде чем она напомнила бы мне, что жертва, которую мы приносим сейчас, многое значит для будущего Брейди. Даже с двадцатью часами в неделю терапии – логопедия, физиотерапия и трудотерапия – его жизнь будет постоянной борьбой. Без нее у него совсем не было шанса. Разве я не хочу для него только лучшего? Я бы сказала: «Конечно, хочу». Потому что это то, что я и делала. Всего лишь хотела, чтобы это не означало худшего для всех нас.
Подошла к стеллажу, чтобы найти нечто особенное, что можно забрать, и провела пальцами по корешкам моих любимых книг. Я хотела их все, а не одну. Поэтому решила оставить здесь все. Пока, Уилл Грейсон. Прощай, Джейн Эйр. До встречи, Старгерл.
Огляделась. На верхней полке лежала укулеле, которую мне подарила тетя Бетти. Я мало на ней играла. Она слишком тихая. Она никогда не могла заставить всю комнату вибрировать, как Стейнвей. Потянулась к ней и стряхнула пыль с ее ладов, взяла фальшивый аккорд. Может быть, я могу дать укулеле еще один шанс. Может быть, это подходящий инструмент для нашей крошечной квартиры и моего тонкого голоса, когда у меня сжимается горло. Засунула его под руку и спустилась к машине. Папа улыбнулся, но промолчал.
Кая получила свою змею. Перерыв весь дом в пижаме Супермена, Брейди решил, что, в конце концов, он не хочет, забирать пазл с поездами. Он выбрал маленькую пушистую акцентную подушку с дивана в телевизионной комнате. Папа поднял бровь, но, конечно, он не собирался спорить. Мы сделали свой выбор, и все. Мама ничего не выбрала, поэтому папа исчез в их комнате и вышел с одним из ее облегающих, вечерних платьев.
– Я не думаю, что это подойдет тебе, – пошутила она, но обвила руками его шею. – Разве мы не должны выбрать что-то более практичное?
Он подарил моей маме долгий поцелуй, достаточно долгий, чтобы заставить Каю прикрыть глаза.
– Просто потому, что мы не можем позволить себе красивый дом, это не значит, что у тебя не может быть красивых вещей, – сказал он. – Это не значит, что у нас никогда не будет случая отпраздновать снова.
Мама взглянула на дом, провела рукой по сторонам, словно махая.
– Мы никогда не нуждались во всем этом, – сказала она. – Я не знаю, почему мы купили его, если уж на то пошло.
Мама, которую я знала, та, кто так гордилась нашим домом и суетилась над каждой крошечной деталью декора: бахрома на каждой подушке, угол каждого стула, горшочек для каждого растения – казалось, исчезла на моих глазах.
Я знала, что наша мебель тоже скоро исчезнет. По крайней мере, нас тут не будет, когда ее увезут в аукционный дом. Мама сказала, что они выручат денег больше, чем она сама, но у меня было ощущение, что она просто не хотела смотреть, как наша жизнь продается по самой высокой цене, часть за частью.
Вернувшись в квартиру, папа уложил близнецов в кровать и почитал им на ночь. Их комната находилась прямо под моей, и я слышала их мягкие голоса, согревающие лестницу, ведущую на чердак. Когда папа захлопнул книгу и поцеловал их в щеки, я это тоже услышала. Он выключил свет. Щелчок.
– Айви не пела, – сказал Брейди.
– Да, – сказала Кая. – Мы не получили нашу песенку.
Я пела им перед сном, с тех пор как они были малышами, когда они, наконец, набрали достаточный вес, чтобы их могли забрать домой из роддома. В нашем старом доме между их спальнями была музыкальная комната. Я там сидела, играла и пела, пока они не засыпали. Это был наш секрет. Нигде и ни для кого-либо еще не выступала. Никогда. Со времен впечатляющей демонстрации боязни сцены во время общерайонного шоу талантов, когда мне было одиннадцать. Я застыла на сцене, как какая-то потрясенная жертва Медузы. После этого, от одной только мысли о выступлении у меня перехватывало горло, как будто кто-то меня душил.
Но все было иначе дома – в нашем старом доме. Я могла играть и петь там, в безопасности за каменными стенами, слоями изоляции и акрами двора, деревьев и пространства. Не за этими картонными стенами.
Папа сделал несколько шагов и просунул голову в сквозной проем моей комнаты. Я притворилась спящей. Это было решение, которое приняло мое тело, прежде чем мой мозг смог убедить его в обратном. Я любила петь близнецам, и ненавидела их разочаровывать. Но чувствовала себя такой беззащитной здесь. Теплая ночь, и окна открыты. Люди могут услышать меня. Люди как…
