Ключевой момент - Лукьяненко Лидия (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Почему же ты мне ничего не сказала?
— Я ведь объяснила, что не хотела мешать. А потом вы с ним поссорились и мне надо было выбрать одного из вас. Я выбрала тебя…
— Ну, ты даешь! — только и сказала Изольда, и было непонятно, что ее удивляет больше: то, что я была влюблена в Митьку, или то, что выбрала ее.
Спустя несколько дней, на перемене, Изольда отозвала меня в сторонку.
— Слушай, Машка, я все придумала! — заговорщически начала она. — Не понимаю, почему эта мысль раньше не пришла мне в голову!
— Что случилось? — не поняла я.
— Не перебивай. После нашего последнего разговора про Митьку я долго думала и все решила. Надо поступить, как тогда!
— Когда?
— Тогда! Когда ты поговорила с Митькой, чтобы он меня проводил.
— И что?
— Маш, ты тупая? Ты смогла убедить парня, которого любила сама, чтобы он стал встречаться со мной! Я не знаю, что уж ты при этом говорила ему, какие доводы привела, но Митька действительно притащился меня провожать!
— Ну и?..
— Что «ну и»? — начала раздражаться подруга. — Теперь я прошу тебя поговорить с Валерой. В него же ты не влюблена?
— Нет.
— Вот и прекрасно. Жертвы от тебя не потребуется. Просто поговори с ним по душам. Он хорошо к тебе относится и обязательно выслушает. Сначала невинно спроси, как он смотрит на дружбу между ученицей и учителем. Он, конечно же, ответит, что хорошо. Тогда переходи к вопросу о любви. А когда он заинтересуется, скажи, что есть девушка, которая без него жизни себе не представляет и хочет с ним встретиться вне школьных стен. Имя мое лучше не называй. Просто сообщи место и время встречи. Скажем, на нашем бульваре, на скамейке за памятником, каждое воскресенье в восемь… нет, погоди, в восемь еще светло… В девять тридцать. Ну что ты молчишь? Ты согласна?
— Я не знаю, — растерялась я.
— Разве не ты говорила с Митькой?
— Так то Митька.
— Но ты же ведь его любила!
— При чем здесь… Митька был такой же, как мы. А Валера… он ведь учитель, взрослый мужчина!
— Ну и что! Тебе-то какая разница?
— Я не знаю, как о таком говорить с учителем.
— А ты не думай о том, что он учитель! Просто говори и все!
В общем, Изольде удалось вырвать у меня обещание помочь ей. К этому разговору я готовилась целую неделю, но когда наступил решающий момент, все заранее обдуманные фразы напрочь вылетели из моей головы.
В пятницу последним уроком была физика. Прозвенел звонок, и одноклассники, схватив портфели, заторопились к выходу. Я было рванула вместе со всеми. Но Изольда так выразительно посмотрела на меня, что я невольно замедлила шаг. Я вышла вместе со всеми в коридор, но под взглядом Изольды остановилась и отошла к окну, решив подождать Валерия Ивановича. Коридор быстро опустел. В школе стало непривычно тихо. Только внизу, на первом этаже, да за окном слышались крики и топот ног. Я стояла, всматриваясь в пейзаж за окном, и чувствовала нарастающее напряжение. Не хотелось, ой как не хотелось мне с ним говорить!
Хлопнула дверь, я повернулась. Валерий Иванович вышел последним. В школе было жарко, и он после урока снял пиджак и теперь держал его в руке вместе с журналом. В белой, с короткими рукавами рубашке он казался простым пареньком-студентом, которых иногда присылали к нам на практику. Валерий увидел меня у окна, и его лицо осветилось особенной, очень обаятельной улыбкой, которую так любила Изольда.
— Машенька, вы не меня ждете? — игриво спросил он.
Он всех называл на «вы», а по именам — только лучших учеников.
— Вас, — покорно ответила я, в душе досадуя на свою безотказность.
— Да? — удивился Валерий Иванович и подошел ко мне. — Я весь во внимании.
— Может, лучше зайдем в класс? — предложила я.
Акустика пустого коридора пугала меня.
— Хорошо. — Он с готовностью снова открыл кабинет физики и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл за собой дверь.
Я села за первую парту, и он, с трудом протиснувшись, уселся рядом. Я чувствовала себя все более глупо, но отступать было поздно.
— Валерий Иванович, — начала я, — сразу хочу попросить у вас извинения за то, что я вам сейчас скажу. Это выходит за рамки школьной программы, а может быть, даже за границы здравого смысла!
— Машенька, вы меня заинтриговали…
Лицо учителя находилось очень близко к моему, и я увидела, что у него темные брови и карие глаза. Тут же некстати вспомнилось, что у Печорина при светлых волосах были черные брови и усы. Лермонтов писал, что это «признак породы в человеке, как черкая грива и черный хвост у белой лошади». Ну, ему виднее, он был гусаром и понимал толк в лошадях. А где лошади, там уместен разговор о породе. Тряхнув головой, я отогнала от себя ненужные мысли и попыталась вспомнить, что говорила мне Изольда.
— Валерий Иванович, — снова начала я, — можно я буду разговаривать с вами не как с учителем, а просто как с человеком?
— Конечно, — тихо и очень серьезно ответил он и снял очки.
Без очков Валерий совсем не походил на учителя, и я по совету Изольды попыталась представить, что он просто знакомый парень. Парень, которого любит Изольда. Я перевела дух и продолжила:
— Валерий Иванович, как вы полагаете, возможна ли дружба между учеником и учителем?
— Естественно. И не только возможна, но и желательна.
— Хорошо. А любовь между ученицей и учителем имеет право на жизнь?
— Вероятно, — осторожно ответил он.
Говорить с ним оказалось легче, чем мне представлялось, и я осмелела.
— Можете ли вы представить ситуацию, когда взрослая девушка, которая вот-вот окончит школу, вдруг почувствовала… сильную симпатию к своему учителю. Даже нет, не так. Которая влюбилась, увидев в нем не просто хорошего учителя, а симпатичного молодого мужчину. Привлекательного, умного, доброго. Она понимает, что в школе говорить с ним бессмысленно… И… и… — Меня все больше и больше пугало выражение его лица, и я заторопилась, чтобы успеть сказать все, что мне велела подруга. — И эта девушка считает, что лучше бы им встретиться не в школе, а в парке…
Я умолкла, потому что Валерий взял меня за руку.
— Машенька, — дрогнувшим голосом сказал он.
— Валерий Иванович… — пролепетала я.
— Лучше просто Валера. Я… я помыслить себе не мог, что ты… Ты тоже… — Он начал заикаться и покраснел, а я смотрела на него с немым изумлением.
— Я сразу тебя выделил. С первого урока, — тихо заговорил он, и его ласковый голос, словно музыка, проник в мою душу. Но это была похоронная музыка, реквием любви моей лучшей подруги. — Ты удивительная девушка. Ты не просто умна и красива. У тебя еще необыкновенная душа и сильный характер. Я никогда не думал, что обычная ученица может так по-взрослому, взвешенно и смело сказать о своих чувствах. Но ты не похожа на других. Ты действительно незаурядный человек… — Он поднес мою руку к губам и поцеловал. — Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой, — продолжал он. — Вот уж не думал, что со мной случится такое. Я знаю, ты почувствовала, поняла и пожалела меня, увидев мои метания. Я запретил себе приближаться к тебе до того момента, пока ты не получишь аттестат. Да и потом, не знаю, хватило бы мне смелости…
У него были очень горячие руки, и меня удивило то, что он дрожит. Я не знала, что должно было произойти, чтобы учитель дрожал перед ученицей. На минуту я забыла о своей миссии и посмотрела на него глазами женщины. И что же я увидела? Влюбленного в меня мужчину! Не мальчика. Не друга. Не сверстника. Мужчину! В голове у меня все смешалось. В моем спокойствии Валерий видел смелость характера и опытность в делах любви. А я за свою жизнь еще ни разу ни с кем даже не поцеловалась! Теперь мне стали понятны и его восхищение мной, и теплота взгляда, и случайные прикосновения руки. Он любил меня! Это было так неожиданно и так странно, что я потеряла дар речи. А он говорил и говорил, и с его губ не сходила счастливая мечтательная улыбка.
— Ты чудесная девочка, Маша. И я безмерно счастлив, что ты отвечаешь мне взаимностью. Скоро, совсем скоро мы сможем не прятать нашу любовь. Но до той поры нам придется быть осторожными. Я не хочу, чтобы в городе трепали твое доброе имя. И я не стану тебя удерживать и отговаривать от института. Тебе обязательно надо поступать. В Ленинграде прекрасные вузы. А у такой способной девушки должно быть блестящее будущее. Я знаю, — улыбнувшись, сказал он и сильнее сжал мою руку, — ты отличница. Но поверь, физика — твое призвание. Не бросай ее.
