Светлое будущее: вето на будущее (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Не паясничай, — грубое. — До завтра. Буду в четыре.
— В смысле? Зачем? — ошарашено. Уставила взгляд ему в лицо, невольно округлив очи.
Не ответил. Отвернулся, привычные движения — и взвизгнули шины.
Рванул прочь…
Глава 3. Расчет
«Оделась бы нормально…» В смысле? Как это… «нормально»? А что не так? Не как шлюха же, и не как бомж…
Мать твою… Модный критик нашелся.
Так и спросить… не у кого, что не так, уточнить свои догадки. Не вываливать же всю эту историю?..
Черт! Юбчонки-платьица ему подавай, или что? Может, еще и боевой макияж возвести?
Гада кусок.
У Женьки что попросить? Черт, и зачем он завтра заедет?
Жарова такая мелкая, да и одежда… будто у малолетки… чудная.
Черт! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!!
Так, стоп… Выдох. У меня есть юбка, которую мне мама на Первое сентября, на первый день первого курса, подарила… И блузка… белая.
Бред!
— Же-еня!
— А?
— Помнишь, у тебя была такая классная, с длинными рукавами… черная рубашка?
— Ага…
— Дашь сегодня надеть?
* * *
— Мда… Ник. Че-то ты совсем вся… в черном, как на похороны собралась, а не в универ. Может, красную? Она тоже… ниче.
— Не-не, черную… Как на похороны — в самый раз.
— Не поняла?
— Да шучу я так, — метнула взгляд на подругу, оторвавшись от картинки в зеркале.
Подкрасить ресницы, губы намазать гигиеничкой, в уши серьги-кольца (настоятельная, личная просьба Женьки — как в плату за подгон). Туфли — опять-таки дань прошлому «Сентябрю» — и выдвинуться на фронт.
* * *
Черт, если дело только в моих «знакомых» и дополнительной убедительности… Да нет, бред. Не стал бы он так распыляться ради малознакомой идиотки в «неправильной одежде».
Тогда что?
Грохочет сердце, словно товарняк.
А вдруг… то, что вчера не взял за «услугу» (может, дела какие срочные мешали), то сегодня?..
Мать твою! А я еще и вырядилась! Вот — бери, не хочу… Овца туп*рылая! Ведь точно же — не иначе! И всем своим видом… якобы уже даю добро! И чего умная мысль… так поздно в башку пришла?.. Когда уже на пороге общаги стою… и вот-вот начнутся пары?
Сука…
Надо было одеваться, как всегда! И не вестись на… полоумный бред.
Уже со старта было бы ему понятно, что в его игры точно не играю. НО НЕТ ЖЕ! НЕТ! Дернул черт… «исполнить веление»(?)
И, главное, ЗАЧЕМ?!
«Так, — шумный вздох. — Держись! Пошлем — как всех всегда посылали… и всё будет в норме. А вид так… мол, для… черт, совру, что праздник у… подруги… какой-нибудь… придумаю».
* * *
— О-о! Наша героиня! — выпалила Алёна, невольно столкнувшись со мной у первых парт в аудитории, дерзко вырывая меня при этом из сумасбродных размышлений на грани истерики.
— Чего тебе? Мало вчера? — гаркнула я в ответ.
— Не-е, — паясничая, протянула та. — Я даже… зауважала тебя. Только… зачем сразу с таким-то отморозком?
— Отморозком? — захохотала я, от удивления вскинув бровями: кто бы говорил. — Тебе что-то не нравится? Вот сама лично сегодня… ему в лицо и скажешь. Или только втихую тявкать можешь?
Растянула губы в лживой улыбке стерва. Смолчала.
— И, кстати, по себе не судят, — смело добиваю ее я.
Тотчас заржала Лукьянова:
— Че? По себе? Думаешь, Гошик Миру не узнал? Тот еще ублюдок. И че ты мне лечишь, будто у вас всё серьезно? Так, подстилка на раз. Сегодня прям прикатит за тобой, ага. Держите меня семеро, а то упаду. Да у него… таких как ты, сотня по городу. Или ты это… к ним работать пошла? Не зря ж, наверно, — кивнула вдруг на меня, — нарядилась так сегодня. Небось, сразу после пар — на смену? Да?
— Ты че, Сука?! — резво кинулась я к ней. И уже машинально дала замах, как тотчас кто-то перехватил мой кулак, не дав смачно расписать рожу этой жабе. Ловкое, проворное движение, и выворачивая руку в сторону, оборот — и плюхнулась в чьи-то объятия.
— Девочки, вы че тут? — знакомое, цепенящее, режущее плоть изнутри заживо. Перехватило дыхание. Взор упереть в лицо вчерашнего своего «ухажера». — Ты как тут, зайчонок? — дерзкое движение — и коротким, аляповатым поцелуем впился мне в губы. Тотчас оторвался и поровнял меня рядом с собой. — Что-то опять не поделили?
А у меня… и дар речи пропал, как и у Лукьяновой.
— Че обмерли?.. Словно покойника увидели, — ржет нежданный гость.
— Т-ты же… в четыре, — пытаюсь выдавить из себя что-то людское.
— А получилось раньше. Дождь прошел — и грибной сезон начался раньше. Ну что, поехали?
— Куда? — ошарашено я. Взор около, ища, хватаясь за что-либо толковое, существенное, что может меня здесь удержать, не пустить к нему в клещи.
— Ну, я ж не буду ждать. Поехали…
Силой разворот — и, удерживая своей рукой мою, пальцами вцепившись, будто кандалами, силой потащил меня прочь из аудитории.
— Куда? — смелое, твердое, но ногами уже перебираю, семеню за ним.
Зажал кнопку лифта.
Молчит, строит непринужденный, полный безучастия вид. Ждет извозчика.
— Я спрашиваю… куда?! — гневное.
— Я слышу, — ехидно. Колкий, беглый взгляд на меня.
Дрогнули створки, являя логово-кабину.
И снова веление — затянул за собой — подчиняюсь.
Друг напротив друга. Оперся спиной на стену. Стоит, теребит, крутит на пальце связку ключей. Ядовитая ухмылка. Жует, словно корова, жвачку.
Испуганно сверлю взглядом — и чувствую, как уже задыхаюсь от страха.
— Еще раз… будешь меня лапать — пальцы сломаю, — отваживаюсь на неожиданное даже для самой себя. Злостью крою трусость.
— Какая боевая, — рассмеялся враз. Взгляд мне в очи. Тягучие мгновения тишины — и вдруг продолжил, резво оторвавшись от стены, выровнявшись вплотную со мной: — Где ж это вчера твоя храбрость бродила?
Смолчала. Опустила глаза.
— Да ладно… Я не против. Как ты уже… и сама поняла, люблю строптивость. Но только… в меру, и не на людях.
— Да пошел ты… — тихо, отворачиваюсь вбок. — Губу закатай.
— Уверенна? — внезапно. Вдруг движение, шаг на меня его, отчего инстинктивно отступаю. Глаза в глаза… с опаской. Прибилась к стене. До неприличия близко — обжигает дыханием. Сверлит взглядом. Едкая ухмылка. Неожиданно лифт дрогнул, позорно замерев. Раскрылись створки. Застыли в растерянности наши невольные свидетели — те, кто снаружи.
Только пытаюсь сделать шаг на выход, но скала — непоколебима. Стоит, не шевелится мой захватчик, не дает выйти. Бурит взором. Улыбается.
— Выходите? — послышалось из-за его спины.
Не оборачиваясь и не отрывая от меня глаз:
— А похоже на это?
Движение — и зашло двое. Обмерли рядом. Дрогнула вновь кабина — тело охватила тяга вертикального хода. Помчали вверх. Тягучие, палящие мгновения интриги — и финиш: удалились из западни лишние. Писк — схлопнулись створки, снова оставляя нас двоих наедине, отгораживая от всего мира.
Секунды езды — и вдруг движение на ощупь моего Изувера — зажал кнопку «Стоп». Вздрогнул в очередной раз позорно зверь, подчиняясь велению.
Перепалка взглядов — и первым не выдерживает мой судья:
— Не слышу ответа.
Скривилась. Отвела очи в сторону.
Ухмыльнулась лживо, давясь догорающим цинизмом:
— Что же вы… за шлюхи такие, — холодным голосом смертника рыкнула я, идя ва-банк. Вдох — и отваживаюсь взглянуть в глаза: — Чуть какое доброе дело сделали… хоть на грамм, и тут же счет предъявляете.
Заржал ехидно тотчас, но еще миг — и улыбка превратилась в оскал:
— А вы… не шлюхи? — дерзко, с отвращением. Движение еще ближе, отчего словно током прошибло — и не отпускает напряжение. Мерзкой тирадой на ухо: — Просто одни осмеливаются цену себе назвать, а другие… выебаваются: букетики, конфетки, ресторанчики, — не выдерживаю — и отворачиваюсь. Продолжил: — Кино, поездки, клубы. Та же бутафория, те же фантики — только бартером. Так что… все мы — шлюхи… если на то пошло.
