Школа чувств (СИ) - Даркина Анна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗

Когда в очередной раз Сашу сбивают с ног и он падает напротив своих болельщиков, она не выдерживает и не очень дружественно кричит в адрес игрока лицея, кто он и где ему место. Морозов, поднимаясь, с изумлением смотрит на неё, словно не веря своим ушам, а потом расплывается в улыбке:

— Моя девочка! — кричит он.

Настя шокирована не меньше самой подруги:

— Ты что себе позволяешь? Люди кругом.

— Не знаю, что на меня нашло, но это вытягивает все мои животные инстинкты.

— Что ждать от девушки, связавшейся с Морозовым?! — смеётся Настя и тут же сама отпускает в адрес соперников непечатный термин.

До конца игры остаётся несколько минут, когда в корзину сто седьмой школы влетает очередной мяч и тренер берёт минутный тайм-аут. Когда до его конца остаётся несколько секунд, Александр подбегает к Маше, сидящей на первом ряду, крепко, но быстро целует её в губы и шепчет:

— Машка, оправдывай своё звание счастливого талисмана, а то ребята нас порвут, — и так же поспешно возвращается к команде.

Она прикладывает руки к вдруг загоревшимся щекам и ошарашенно смотрит на Настю.

— Сама в шоке! — пожимает та плечами. — Но давай — оправдывай, а то и правда порвут.

И как по мановению волшебной палочки, последние минуты игры проходят в атаках их школы. Парочка трёхочковых джамперов, парочка двухочковых бросков, один пропущенный и два заброшенных штрафных. Звучит финальная сирена, и на табло счёт 83–81 в пользу их школы.

Трибуны сто седьмой заходятся в радостном крике. Морозов, прежде чем уйти в раздевалку, повторяет пантомиму с сердцем для Маши и кричит:

— Спасибо, талисманчик!

5

Они с Настей ждут парней на улице среди других болельщиков, которые не торопятся расходиться и хотят ещё раз поприветствовать победителей сегодняшних групповых игр.

Маша в этой толпе уже получила несколько весьма чувствительных тычков по рёбрам и решила подождать в сторонке. Но каким-то чудесным образом толпа болельщиков перемещается туда, куда они с Настей отходят.

Когда в дверях появляются высокие спортивные парни с сумками через плечо, толпа встречает их радостными криками.

Маша смотрит на Александра, идущего к ней широким шагом, улыбающегося и не сводящего с неё глаз, и вдруг ощущает гордость, что этот человек с ней, что в глазах окружающих они пара влюблённых, и где-то в глубине груди появляется приятная истома от всего происходящего. Поэтому, когда он подходит к девушке, она приподнимается на цыпочках, обвивает его шею руками и целует в губы. Она хорошая ученица и помнит, как это делал Саша: сначала захватывает его нижнюю губы, потом верхнюю, потом обхватывает обе и пытается выпить их влагу. Он смотрит на неё удивлённо, но не отстраняется, а лишь придерживает рукой за талию, а когда она отрывается от него, шепчет:

— Ну ты, Соловьёва, выдала!

И в это время из толпы кто-то посылает ей злобное:

— Соловьёва — сука!

Лицо Александра превращается в камень, он быстро оглядывает толпу и останавливает тяжёлый взгляд на одной из девушек:

— Ещё раз услышу — рот зашью!

И сказано это так, что Маше становится страшно. Она испуганно смотрит на Морозова, прижатая широкой ладонью к его груди, и потихоньку пытается отстраниться. Он замечает это и паникует:

— Не бойся, она тебе ничего не сделает.

— А ты?

Он сначала смотрит непонимающе, а потом обижается:

— Дура ты, Машка, то целуешь, то опасаешься.

— А ты прекрати обзываться, — топает она ногой.

Он обнимает её за плечи и выводит из толпы:

— Хорошо, больше не буду. Парни, — кричит он своим друзьям, — мы уходим.

— А куда? — робко спрашивает Маша, смотря снизу вверх на большого и грозного Морозова.

— Ты забыла? У нас с тобой сегодня первое свидание. Правда, начнётся оно не совсем обычно.

— Почему?

— Потому что сначала надо заехать ко мне домой и оставить сумку с формой. И кстати, завтра ещё одна игра — ты должна быть.

— Хорошо, буду.

— А что это ты такая послушная?

— А у талисмана есть выбор?

— Умница! — он целует её в макушку и ведёт к автобусной остановке.

Возле дверей обычной панельной девятиэтажки Маша останавливается.

— Я тебя здесь подожду.

— А что так?

— Мне неудобно входить в твой дом. Это такое личное пространство, а у нас с тобой вроде бы соглашение, а не настоящие чувства.

Он как всегда задумчиво смотрит на девушку, а потом поправляет у неё прядь волос:

— Хорошо, я быстро, — и скрывается за дверями подъезда. Он не говорит ей, что многие девушки сами напрашивались к нему, думая, что если они окажутся в его квартире, то самоутвердятся и станут иметь на него какие-то права.

Маша оглядывается и идёт на детскую площадку, где садится на качели и начинает тихонько раскачиваться. Конец сентября, но погода тёплая. К вечеру, конечно, холодает, но ещё не настолько, чтобы замёрзнуть. Последние лучи осеннего солнца ложатся на лицо девушки, и она закрывает глаза, наслаждаясь этим подаренным теплом.

— Какая тёлочка красивая! — кто-то рывком останавливает неторопливый полёт качелей, и Маша открывает глаза. Рядом с ней трое парней, с интересом рассматривающих её.

— Незнакомая тёлочка.

— Не нас ли ты ждёшь, красавица? — спрашивающий грубо хватает её за подбородок и разворачивает к себе.

Маше становится страшно от подобной наглости, когда твоя личность не интересует окружающих, когда они чувствуют свою силу и наслаждаются беспомощностью жертвы, когда любые слова не будут ими восприняты адекватно, а лишь вызовут новый приступ агрессии. Хотя… почему бы и нет?

— Как бы вам не хотелось, но не вас, — стараясь говорить спокойно, Маша пытается освободиться от захвата, но у неё не получается, и паника нарастает.

— А кому же так повезло? — щерится в редкозубой улыбке парень.

— Александру Морозову, — чуть ли не по слогам произносит Маша, молясь про себя, чтобы имя одноклассника действительно что-то значило для этих гопников.

И оно значит. Во-первых, исчезает захват на лице. Во-вторых, парни отходят от качелей и начинают озираться. В-третьих, редкозубый произносит:

— Извини, подруга, ошибка. Морозу не говори, мы осознали и тебя запомнили, никто не тронет.

И в это время за их спинами звучит тихий, но жёсткий голос6

— Что за толпа возле моей девочки?

— Алекс, не обессудь. Просто знакомимся.

— А моя девочка хочет этого знакомства? — в голосе сталь и холод.

Мария молчит, потому что не знает, что будет лучшим в такой ситуации. Морозов отталкивает плечом одного из парней и наклоняется к ней:

— Они что-нибудь сделали, сказали обидное?

Она отрицательно мотает головой:

— Не успели, я назвала твоё имя.

— Умная девочка, — ласково улыбается ей Саша и поворачивается к парням.

— Ну что сказать? — он широко разводит руками. — Повезло вам. Идите с богом и запомните, к кому вам и на пушечный выстрел подходить не следует.

Когда они исчезают, Александр поворачивается к девушке:

— Соловьёва, а не выделывалась бы, поднялась со мной — и ничего бы этого не было.

— Ничего и не было.

— Будто я этих уродов не знаю. Наверняка, лапали.

— Нет.

— Ну значит, я вовремя появился.

— Это я вовремя твоё имя назвала.

— И это тоже, — он виновато смотрит на неё, — прости, эти районные разборки не для таких, как ты.

— А какая я?

— Из другого мира, богатого, благополучного.

Она оглядывает его чёрные джинсы Diesel, тонкий пуловер и кожаную куртку от Аrmani, кеды Converse и согласно кивает:

— Да, ты выглядишь, как бомж. А я, натура утончённая, в отечественном хожу.

— Это отцовская забота о сыне.

— А кто у нас отец?

— Немецкий бизнесмен.

— О, так ты у нас немец?

— Нет, русский, а отец эмигрировал очень давно. Ладно, это не важно. Куда пойдём?

— А ты что-то планировал?

— Я хотел устроить тебе романтическую прогулку, но после двух игр я дико голоден. Так что сначала хавчик!