Раненый зверь (ЛП) - Ле Карр Джорджия (читаем книги онлайн TXT) 📗

— Ах, да. Возможно, все было бы по-другому, если бы лошадь была настоящей или из металла. Но деревянная…

Мне хочется рассмеяться, но я подавляю это желание. Я не на свидание. И он не должен мне нравится — я не должна разрешать себе такого. В конечном итоге, я получу от этого травму.

Нас прервали появление блюд. Мое блюдо — козий сыр с жаренной свеклой выглядит как пироженое наполеон (мильфей) с белыми и малиновыми слоями. Я смотрю на него с благоговением. Я думала, что поданная закуска была произведением искусства, но нет, это точно произведение искусства. Слишком красиво, чтобы такое можно было есть. Дом заказал обжаренные гребешки с грецкими орехами, которые подаются с мини-горшочком брюле из пармезана.

Я отрезаю кусочек мильфей и кладу в рот. Так вкусно, что меня посещает мысль, что мне так хочется позволить себе привезти сюда моих родителей, а не в дешевый ресторан, который я могу позволить на свой ограниченный бюджет. Они никогда не пробовали ничего столь изысканного и вкусного, и я внезапно чувствую боль, что скорее всего они никогда и не попробуют. И просто так на ровном месте, я прихожу к выводу, что мне не стоит симпатизировать ему. Обида на людей, похожих на него, появляется у меня внутри. Я буду относиться к нему, как к давнишнему другу, так будет лучше. Я и так под впечатлением от него.

— Почему ты так боишься слежки, если не делаешь ничего плохого? — спрашиваю я.

— А почему у тебя есть шторы на окнах в твоей спальне? Ты делаешь что-то противозаконное? — отстреливает он.

— Это не одно и тоже, — замечаю я.

— Почему нет? Я не хочу, чтобы государство, агенты и куча маркетологов имели доступ к моим личным данным. Это касается только меня, и я принимаю меры, чтобы оно так и оставалось. Почему ты отрицаешь очевидное?

— Вероятно, вы будете рады, что в базе о вас очень мало информации, — продолжаю я, — и о твоих братьях тоже.

Он медленно улыбается, довольной улыбкой.

Улыбка, в сочетание с охраной своей личной жизни, производит эффект. Он закрытая дверь для компьютерных щупалец слежения. Все, что удалось раскопать — в двадцать восемь лет он никогда не получал никакого пособия. Не владелец и даже не совладелец имущества и бизнеса. Разумеется, я не верю в это. Не может быть, чтобы его финансы ни с кем не были связаны? Как же! У него два банковских счета, на которых совершенно жалкая активность, в основном оплата счетов за коммунальные услуги, никогда никакого овердрафта. У него имеется кредитная карта, которой он даже не пользуется, чтобы заплатить за бензин. Он не летает коммерческими авиалиниями. Хотя одного взгляда на его загар достаточно, чтобы понять, что он приобрел его не в Лондоне. Это означает, что он покидает страну пользуясь частными средствами.

Я фальшиво улыбаюсь.

— Представьте, что вы могли бы обмануть суперкомпьютер, если предположить, что вы достаточно незаурядная личность.

Он поднимает стакан с виски.

— Не знаю, что ты имеешь ввиду, но выглядит довольно-таки ужасно со стороны, предполагать, что кто-то может быть лучше суперкомпьютера.

Я улыбаюсь с раздражением.

— База министерства — это удивительное изобретение. При нажатии на кнопку может выдавать невероятно детализированную картину о человеке, раньше бы, чтобы собрать такую информацию потребовались бы месяцы исследований, но у машины нет интуиции. Департамент полагается на следователей и аналитиков, вроде меня, проверяющих данные и обнаруживающих несоответствия.

— Несоответствия? Например, как что? — спрашивает он, выуживания информации.

Ну, он ничего не получит, по крайней мере от меня.

— Как все, что я видела сегодня — одежда, машина, ресторан.

— Оооо, вы заметили мою одежду, — нахально улыбаясь отмечает он. Глядя на него сейчас, трудно представить, что это один и тот же мужчина, который испытывал такую муку в ресторане сегодня днем.

— Невозможно не заметить, она явно не из обычного магазина одежды, — мой голос звучит слабо.

Он невинно расширяет глаза.

— Я копил годами, чтобы купить такой костюм. Автомобиль принадлежит компании, а в этот ресторан я приезжаю только, когда чувствую себя особенно на подъеме или для очень важного свидания.

— Это все шутка, не так ли? — обвиняю я его, чувствуя растерянность.

— Для вас это не просто работа, правда? — спрашивает он с любопытством.

— Нет, не просто. Это мой личный крестовый поход, — я прислоняюсь к спинке кресла, ожидающий персонал эффективно и быстро убирает наши тарелки, мой бокал наполняется вином, а перед Домом появляется новый стакан с виски. Я обращаю внимание, что он вообще не пьет вино, он заказал бутылку исключительно для меня.

— Вы должны ненавидеть таких, как я.

— Ненависть возможно слишком сильно сказано. Питаю отвращение, наверное, немного ближе.

Он смущенно смотрит на меня, как будто пытается выяснить, что я такой за зверь —трехглавый с десятью конечностями, фиолетово-полосатая.

— Почему тебя так заботит, плачу ли я налоги? Мне просто интересно, ты платишь свои или нет.

— Потому что такие люди, как вы, играют в юридические игры и вам совершенно наплевать на страну, — горячо обвиняю я его.

— Тебя раздражает, что кто-то уклоняется от переплаты налогов, и нечего сюда приплетать страну. Наоборот, прикладываю максимум усилий, чтобы не обманывать таких людей, как ты. Я плачу установленную сумму налога по закону. Только прикидывающийся святошей, самодовольный фанатик будет критиковать кого-то, выискивая законные средства, позволяющие снизить налоговые выплаты. Уклонение от уплаты налогов не зло, а вполне разумное поведение.

— Ого, — задыхаюсь я. — Это сюжет для книги. Налогонеплательщик оправдывающий себя!

Он беспечно пожимает плечами.

— «Не предоставляй бездомному другой дом, а позволь ему усердно работать, чтобы построить свой собственный для себя, тем самым на своем собственном примере убеждаясь, что он сможет защитить его от насилия, когда будет построен» Авраам Линкольн, — он откидывается на спинку, самодовольно улыбаясь.

Передо мной ставят основное блюдо — дорсет краб с черной кеноа с помидорами в лимонном соусе Мейер. На взгляд, блюдо достойно мирового класса, но я полностью потеряла аппетит.

— Приятного аппетита, — говорит Дом, с наслаждением начинает поглощать тунца, выложенного икрой, с ломтиками цуккини, которые так тонко нарезаны, что почти прозрачны.

Я складываю руки на груди.

— Итак, вы считаете, что имеете полное право вообще не платить налогов или не доплачивать, при возможности, потому что богаты настолько, что у вас имеются хитрые бухгалтеры, запятнанные юристы, коррумпированные банкиры, скрывающие налоги, в то время, как остальная часть населения выплачивает все, платя за образование и медицинские услуги, обслуживающих ваших сотрудников, полицейских, которые охраняют деятельность ваших ресторанов и ночных клубов.

Он наклоняется вперед, его глаза угрожающе поблескивают.

— Если ты действительно так ратуешь за это, то почему бы тебе не обратить свое внимание на очень крутых налогоплательщиков таких, как Google, Starbacks, Microsoft и Apple?

Я выпрямляюсь в кресле.

— Мой круг обязанностей не подразумевает заниматься международными корпорациями.

Он поднимает насмешливо брови.

— В твои обязанности не входит международные корпорации? Как чертовски удобно.

— Ими занимается другой департамент, — я пытаюсь защититься.

Он взрывается саркастическим, циничным смехом.

Я смотрю на него с яростью и раздражением. Как он посмел меня записать в коварного соучастника преступлений транснациональных корпораций?

— Поскольку ты, кажется, совершенно не в курсе, позволь я расскажу тебе, чем кончилось общение твоего департамента контроля за транснациональными корпорациями в прошлом году. Объем продаж Старбакса за прошлый год в Великобритании составил четыреста миллионов фунтов, но корпорация вообще не заплатила налог на прибыль. Они перевели сколько-то денег голландской дочерней компании, комиссионные, купили кофе в зернах в Швейцарии (эй! кто же знал, что в Швейцарии производят кофе в зернах, но похоже они об этом знают), и выплатили высокие процентные ставки из других частей бизнеса, — он делает паузу. — Хочешь узнать, как они расправились с Amazon?