Математика любви - Дарвин Эмма (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
– У меня для тебя кое-какие новости… – заговорил вдруг дядя Рей с каким-то странным придыханием, словно торопясь выпалить то, что давно было у него на уме. – Так, ничего особенного. В общем, твоя бабушка здесь. Она приехала вчера.
– Вот как.
На большее меня не хватило. Я не знала, что сказать. Мать никогда, ни единым словом не упоминала о бабушке. Если не считать одного-единственного раза. «Она живет где-то в другом месте. Очень далеко, на другом конце Англии. Она… Я бы никогда не отправила тебя туда, если бы она была там. Твоя бабушка». А до этого вообще не упоминала о ней. А ведь я наверняка спрашивала о ней, правда ведь? Но я ничего не помню. Ее молчание представлялось мне высоченной кирпичной стеной, взобраться на которую я не могла бы при всем желании. Я даже не пыталась узнать, как ее зовут.
– Она… Все так неожиданно. Но я уверен, что… Она сильно изменилась, и в лучшую сторону. Я уверен, что вы найдете общий язык. Думаю, все будет в порядке. – Он оторвал взгляд от дороги, посмотрел куда-то мимо меня и ткнул пальцем в сторону выстроившихся вряд огромных деревьев. – Вот она, школа Керси-Холл, – сообщил он мне с таким видом, словно это должно чертовски заинтересовать меня или произвести неизгладимое впечатление.
Я ограничилась тем, что лениво повернула голову в ту сторону и пробормотала:
– Извините, я не заметила.
– Я сказал ей, что ты приезжаешь сегодня. Так что она ждет тебя.
Интересно, неужели все будет, как в кино, как в каком-нибудь детском фильме, типа «Дети железной дороги», когда Роберта бежит по платформе к своему… Нет, ничего подобного не будет. Я даже не стану надеяться на это. Со мной никогда не бывает так, как в кино.
Мы проехали еще немного, потом свернули на какую-то боковую дорогу, пока наконец не выехали на подъездную аллею, которая петляла между огромными темными и мрачными деревьями, и через несколько минут увидели школу. То есть дом, я хочу сказать.
Для жилого дома здание было очень большим, хотя для школы оно показалось мне маленьким. Оно было сложено из грязно-серого, какого-то выцветшего камня, на котором от водосточных труб расползались потеки зеленоватой плесени и мха, с рядами темных окон, стекла в которых были слишком грязными, чтобы блестеть на солнце. С обеих сторон здания высились дымовые трубы, и еще несколько можно было заметить в самых разных местах на крыше – как в кукольном домике, за ненадобностью брошенном на чердаке, поскольку он больше никому не нужен. Микроавтобус остановился у черного входа, и, когда я вышла, на меня обрушилась тишина, настоящая, подавляющая тишина, если не считать слабого шума машин, доносившегося от автострады откуда-то из-за деревьев. Трава была какой-то волокнистой и даже жилистой. При той погоде, которая установилась вот уже несколько недель назад, я уже давно не видела настоящей зеленой травы.
Дядя Рей достал из багажного отделения мои сумки.
– Нам сюда, – сказал он.
Я не сразу сообразила, куда он направляется, и только потом разглядела маленькую дверь, которую поначалу не заметила среди мусорных баков, обвалившихся навесов и прочего мусора. Он оглянулся через плечо и улыбнулся, когда я поравнялась с ним.
– Боюсь, что поначалу тебе покажется здесь странно и неуютно. Этот коридор ведет на кухню. Отсюда быстрее и ближе, чем через переднюю дверь, можно добраться до холла и лестницы наверх.
Кухня оказалась большой, настоящей школьной кухней, кругом сверкала хромированная сталь и стояли разнообразные агрегаты. Из нее вел еще один короткий коридор, заканчивающийся вращающейся дверью с рваной зеленой войлочной обивкой, а за ней холл.
Но это был не тот школьный холл, в котором проводились торжественные собрания учеников и учителей. Это был типичный холл обычного жилого дома, только очень большой. Я стояла у подножия лестницы и думала, что теперь понимаю, что чувствует человек, которого вытолкнули из самолета за секунду до падения. Он должен чувствовать себя маленьким и затерянным, а вокруг простирается небо и море, холодное и серое, и на него давит пустота. Пустота, разглядеть и осознать которую невозможно.
Рей остановился посередине выложенного черно-белой плиткой холла и повернулся ко мне, немного неуклюже. Ему мешала моя дорожная сумка, которую он по-прежнему держал в руке.
– Добро пожаловать в Керси-Холл, Анна. Я очень рад наконец-то приветствовать тебя здесь.
– А где все? – полюбопытствовала я, намереваясь ни за что не выдать обуревавшие меня чувства. Я не хотела, чтобы он догадался, что я ожидала чего-то совсем другого.
– Разъехались по домам. И преподаватели, и ученики. Школа закрылась.
– Так рано?
– Банк… В общем, я закрылся окончательно. Боюсь, что не успел предупредить Нэнси. Все было не так просто. А потом мне пришлось срочно ехать в Девон, чтобы встретить твою бабушку. Но, я уверен, все образуется. Я… мы очень рады, что ты приехала к нам. Пойдем, я покажу твою комнату. Надеюсь, она тебе понравится.
Мы поднялись вверх, отсчитав добрую сотню покрытых линолеумом скрипящих ступенек, и двинулись по коридору, вдоль которого тянулись двери с номерами. Моя комната оказалась чем-то вроде спальни в школе-интернате из детских фильмов «Пеппи Длинныйчулок» или «До свидания, мистер Чипс». Здесь в два ряда выстроились десять металлических кроватей с голыми полосатыми матрасами. На окнах висели занавески – длинные, словно павшие духом и настолько выцветшие, что на них уже не различался узор. На одной кровати аккуратной стопочкой были сложены простыни, одеяла и совершенно вытертое полотенце. Нижняя часть всех окон была непрозрачной, как в ванной, так что через них ничего нельзя было рассмотреть ни внутри, ни снаружи.
– Вот мы и пришли, – сообщил дядя Рей. – Устраивайся и чувствуй себя как дома.
Поскольку моим домом преимущественно являлись обшарпанные квартиры в муниципальных домах, мне трудно было последовать его совету.
– Я… Обычно мы обедаем в час дня или около того. В кухне всегда есть еда. Но если тебе хочется чего-либо особенного, просто скажи мне. Я привезу продукты, когда в следующий раз поеду в город.
Мне, в общем-то, все равно, что есть, лишь бы побольше, а так оно и случалось у нас с дорогой мамулечкой почти всегда.
– Спасибо, – ответила я.
– Ну что же, в таком случае я оставлю тебя, а ты разбирай сумки. Если я тебе понадоблюсь, меня можно найти где-нибудь внизу. Можешь просто покричать.
Он говорил таким серьезным тоном, словно действительно имел это в виду, во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление. Потом он еще раз улыбнулся на прощание своей пропахшей перегаром улыбкой и удалился.
Я посмотрела на свои часы, которые ненавидела, поскольку Дэйв подарил их мне во время очередной кампании, имевшей целью очаровать и покорить меня. До обеда еще час, а я не из тех, кто привык обходиться вообще без пищи.
У меня нет любимых мягких плюшевых игрушек или чего-нибудь в этом роде, так что единственной вещью, которую стоило доставать из сумки, стали мои радиочасы. Я нашла розетку и воткнула в нее вилку от часов, и при этом у меня возникло что-то вроде ощущения, что я наконец оказалась дома. Я включила радио, потому что, слушая радиостанцию, вы знаете, что она находится там в то же самое время, как вы находитесь здесь. Никакого обмана, все по-настоящему и взаправду. Но я не сумела поймать лондонскую станцию, из динамика неслось сплошное шипение и свист, как будто вселенная сошла с ума. И часы показывали сплошные нули. Настройка сбилась за время поездки.
Покрутив верньер, я все-таки нашла выпуск новостей. Диктор вещал о воздушных террористах, захвативших самолет в Энтеббе, о положении в Северной Ирландии и о засухе. Затем последовал обзор положения на дорогах, но названия автострад и населенных пунктов не вызвали у меня никаких ассоциаций и остались пустым звуком; я не могла представить себе, что когда-нибудь поеду туда, они казались какими-то нереальными. Это было так, как если бы вы заблудились и все лица и названия выглядят чужими и незнакомыми, и нет никого, кто мог бы помочь вам.
