Между небом и тобой - Мэй Сандра (электронные книги бесплатно txt) 📗
— И вот я пугал-пугал, а одна дама ударила меня пластиковым подносом. Прямо по голове. Хулиганка. Хотя в чем-то я ее понимаю… В общем, у меня был приступ, но тогда рейс был гораздо короче. Спасли. Вы, наверное, ненавидите меня?
Джессика поняла: обидеть этого толстячка все равно что пнуть пожилого, одышливого и вонючего пса, который не понимает, что вам противно, и все пытается облизать вас, а вы пятитесь, отворачиваетесь…
— Ну что вы, мистер Ризби. Вовсе нет. Правда, боюсь, теперь я тоже начну бояться летать.
В Кадисе им предстояло пересесть на самолет марокканской авиакомпании и лететь что-то около часа до Касабланки, а уж там — Джессика не могла дождаться этого момента — начнется ее настоящее путешествие по Африке, пусть всего только Северной!
Мистер Ризби, к несчастью, оказался прав. Марокканские авиакомпании — по крайней мере, на коротких рейсах — весьма условно подходили к вопросам комфорта и безопасности.
Для начала в салоне оказалось три собаки, две утки в клетке и одна коза. Уже это обстоятельство способно выбить любого человека из колеи, а тут буквально через пару секунд после взлета выяснилось, что по крайней мере две собаки из трех и одна из уток не переносят перелетов. И если тошнящую утку можно не заметить, то с английским бульдогом это не проходит, не говоря уже о громадной дворняге со скорбными очами…
Вторая утка крякала, коза меланхолично жевала сено и медленно распространяла вокруг себя весьма специфический аромат, пассажиры галдели, в углу кто-то закурил, мистер Ризби трагическим шепотом сообщил, что буквально в прошлом году на этом же рейсе разбился самолет, недотянув до Касабланки минут десять…
Когда самолет, трясясь и подпрыгивая, все же сел, Джессика Паркер впервые в жизни проявила откровенное неуважение к людям, буквально распихав их локтями и первой вылетев на трап. Она мечтала вдохнуть свежего воздуха — и это ей вполне удалось.
Аэропорт имени Мохаммеда Пятого поражал воображение. Вполне современное стеклянное строение высилось среди густых зарослей луговых трав, и воздух звенел от пчел и щекотал ноздри ароматами чужих цветов. Джессика спустилась по трапу и, словно сомнамбула, пошла к зданию аэропорта.
Чернокожих в Марокко не так много, это страна арабская. Однако из пустыни приходят кочевники-бедуины, на большие базары-рабаты в города съезжаются люди из разных стран и племен, так что Марокко — страна очень пестрая и разнообразная. А любой аэропорт прекрасно отображает разнообразие страны, и потому у Джессики слегка закружилась голова, пока она прошла по длинному стеклянному коридору к стойкам таможенного досмотра.
Очень мрачные, смуглолицые и зловеще усатые люди в форме быстро нашли чемоданы Джессики и весьма профессионально обшарили их, почти не повредив укладку. Потом один из усачей ткнул пальцем в сумочку Джессики и повелительно прокурлыкал что-то на своем языке — собственно, это был французский, но голова у девушки кружилась все сильнее, так что она мало что соображала.
Она брякнула сумочку на стойку и сама прислонилась к ней же, поднесла руку к глазам. Где-то на заднем плане мелькнул встревоженный мистер Ризби…
Таможенник вытащил из сумки сверток, перевязанный шпагатом, и вопросительно уставился на Джессику. Та вяло отмахнулась.
— Книга. Подарок. Везу в университет.
Шпагат мгновенно был разрезан, упаковка содрана. Тускло сверкнуло что-то металлическое, типа плоской коробочки… Потом в руках таможенника появилась пудреница, какой у Джессики сроду не водилось — яркая, с крупными драгоценными камнями на крышке. Джессика помотала головой:
— Это не мое! Я не знаю, как это оказалось у меня в сумке. Только книга…
Из пудреницы извлекли крошечный ключик, металлическая коробочка с едва слышным щелчком раскрылась. Снова металлический отблеск, странные значки, смутно знакомый портрет лысого дядьки…
Таможенник вскинулся, как орел над добычей, повелительно махнул рукой — и Джессику аж приподняли над полом две пары могучих смуглых рук. Она ошеломленно зашарила глазами, надеясь найти хоть одно знакомое лицо… Мистер Ризби внезапно оказался совсем рядом. Джессика ненадолго обрела силы и взвыла:
— Мистер Ризби! Умоляю! Позвоните в посольство, скажите, что летели со мной одним рейсом… что это провокация… я не понимаю, что происходит!
Смуглолицый усач посмотрел на Джессику с кротким укором и произнес на прекрасном английском языке:
— Мисс Паркер, ну какая здесь может быть провокация, если даже не в чемодане, в вашей собственной сумочке обнаружилось клише для изготовления фальшивых долларов США?
— Точно! Дядька лысый — я и смотрю, что-то знакомое… Послушайте, произошла ошибка. Этот пакет дала мне одна знакомая, просила передать в Касабланке ее знакомому, он учится в университете и живет в университетском городке…
Усач закатил глаза и покачал головой, потом повелительно махнул рукой, и несчастную Джессику Паркер увезли в тюрьму города Касабланки.
Если бы Джессику не увезли так стремительно и если бы она была в тот момент способна чуть лучше соображать, то наверняка самое пристальное ее внимание привлек бы мистер Ризби. Коротышка с острой формой диабета, перхотью и боязнью высоты преобразился. Что-то хищное и суровое появилось в чертах его пухлого личика, маленькие глазки блеснули сталью. Отойдя в сторонку, он достал из кармана весьма навороченного вида сотовый и набрал какой-то номер.
— Здесь Гоблин. Ее арестовали. Посылка у легавых. Откуда я знаю почему?! Нашли при досмотре. Нет, только одна половина. Не знаю. Думаю, что у нее. Либо она знает, где искать. Разумеется, будут обыскивать, но я полагаю, можно было бы… Хорошо. Да. До связи.
Туристы всех национальностей приезжают на Восток в надежде увидеть что-то древнее и незыблемое. Они бродят по мечетям и восточным базарам, построенным лет десять назад, и наивно полагают, что ступают по тем же плитам, что и великие владыки и имамы древности. На самом деле — если уж туристам так хочется настоящей незыблемой древности — достаточно совершить хоть одно, самое завалящее преступление — и они тут же окажутся в самой что ни на есть незыблемой древности. В тюрьме.
Тюрьмы на Востоке почти не перестраивались, потому как строились в прежние времена на совесть, примерно по одному принципу: чтобы заключенные не изжарились днем и не замерзли ночью, посади их под землю, а чтобы они не ковыряли землю вилками и не ломали ногти, делая подкоп, сложи стены из камней побольше.
Разумеется, в Касабланке имелась и новая, современная тюрьма, но Джессику Паркер отвезли в отделение предварительного заключения, а оно помещалось в подвале башни постройки пятнадцатого века, в прибрежном квартале Старого города.
Пока ехала в машине, Джессика пребывала в состоянии, близком к трансу. Наручники на запястьях, непроницаемые лица полицейского конвоя, потрясающая и непередаваемая вонь в машине для перевозки заключенных, дикая жара — все вместе напоминало бред, и несчастная блондинка молчала всю дорогу, искренне надеясь, что сейчас морок спадет и она окажется… ну не дома, конечно, но где-то в нормальном, спокойном месте, например, в самолете или в гостинице…
Машина чихнула, исторгла клубы черного дыма и остановилась возле глухой серой стены, над которой возвышалась здоровенная башня. На самом верху башни виднелась круглая площадка, опоясывавшая ее по всей окружности. Стена была построена десять лет назад, башня — шестьсот, но выглядели обе одинаково мрачно и уродливо.
Джессика вылезла из машины, затравленно огляделась по сторонам. Серые стены являлись основным архитектурным украшением этого района. Расположены они были вкривь и вкось, то вдоль узкой и пыльной улочки, то поперек нее, а в пыли играли абсолютно средневековые оборванные дети, и собаки валялись под ближайшей стеной тощие и тоже какие-то… доисторические.
Джессика в отчаянии подумала, что, несмотря на явную дикость пейзажа, самым диким его элементом является все же она сама, блондинка в кремовом костюмчике от Диора, в туфлях на высоких каблуках, белокожая и золотоволосая идиотка, которую зачем-то понесло в Африку, хотя на земном шаре есть масса куда более спокойных и безопасных мест.
