День всех влюбленных - Лубенец Светлана (список книг .TXT) 📗
– А почему?
– Не хочу… и все!
– Вот новости! – почему-то расстроилась Наталья Николаевна. – Да в твоем возрасте надо рваться на сцену!
– Это еще почему?! – враждебно насупилась Кэт.
– Надо себя во всем пробовать – это раз! Все девчонки всю жизнь были без ума от «Онегина» – это два, а в-третьих, мне что-то не нравится твое мрачное настроение.
– Оно не мрачное.
– А какое же?
– Обыкновенное. А вот у тебя последнее время настроение почему-то слишком веселое. И курить что-то слишком быстро бросила. То говорила, что никак, а то раз – и квас!
– Это плохо?
– Я несколько раз видела в окно, как тебя подвозил домой на машине какой-то мужчина! Зачем? Кто он?
Наталья Николаевна нервно поправила волосы и, как уже последнее время повелось, виновато ответила:
– Ну… он мой сослуживец… Нам по пути… вот он и подвозил… Что тут такого?
– Ты влюбилась в него, да? – крикнула на всю кухню Кэт.
– Нет, но…
– Никаких «но»! Отвечай честно! Не увиливай!
– Кать… Я действительно… не влюбилась, но… – Наталья Николаевна, успокоившись, спросила дочь уже почти сурово: – Ты считаешь, что я не имею права на это? У меня не должно быть личной жизни?
– Ну зачем тебе все сначала?! – выкрикнула Кэт, и по щекам ее потекли злые слезы. – Он тебя тоже бросит, и ты опять будешь лежать лицом к стене и курить свои отвратительные сигареты, а я должна буду все терпеть, нюхать никотиновую гадость и терять здоровье, да!!!
– Катюша… что ты такое говоришь… – Наталья Николаевна подошла к дочери и попыталась обнять.
Кэт вырвалась из ее рук, продолжая выкрикивать:
– Эти Онегины – они все подлые! Ты же должна помнить: «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…»! Им плевать на домашний круг! На дочерей! Им на все плевать! Они только сначала с цветочками и машинами, на которых подвозят до дому, а потом раз – и другим цветочки дарят, других на машинах возят. А своих детей они даже не вспоминают, будто их у них никогда и не было! – Кэт с трудом перевела дух и чуть не захлебнулась последним вопросом: – Мам! Ну неужели нам вдвоем плохо?!
После этого вопля Кэт забилась в таких рыданиях, что сопротивляться уже ничему не могла. Наталья Николаевна крепко прижала ее к себе.
– Тебя кто-нибудь обидел, Катя? – спросила она, ласково приглаживая растрепанные волосы дочери.
– Никто… никто… – рыдала Кэт. – Меня невозможно обидеть… потому что я им, Онегиным этим… никогда не поддамся… И ты никому из них не поддавайся, прошу тебя…
– Ну, хорошо, хорошо… только не плачь, пожалуйста, а то у меня сердце разрывается… – приговаривала Наталья Николаевна, которой тоже хотелось всплакнуть.
На следующий день после уроков Кэт зашла в школьную библиотеку за материалами для реферата по биологии. Отыскав нужные энциклопедии и справочники, она, как всегда, увлеклась и начала перебирать художественную литературу. Как назло в руки лезли книги о любви: «Алые паруса» Грина, «Вешние воды» Тургенева. Кэт покрутила в руках «Дикую собаку динго, или Повесть о первой любви» Фраермана, брезгливо поставила на полку и даже вытерла руки о джинсы, будто испачкала их в чем-то очень нехорошем.
С выражением самого лютого презрения на лице она отошла от полок с художественной литературой и в тупике, образованном книжными стеллажами, неожиданно нос к носу столкнулась с Шмаевским. Кэт и хотела бы отступить, но было некуда. Ей пришлось начать сосредоточенно рыться в книгах по изобразительному искусству и черчению, хотя они никоим образом не могли пригодиться при подготовке реферата по биологии. А Руслан, привалившись боком к стеллажу, обратился к ней:
– Кать… Можно с тобой поговорить?
– Не Кать, а Кэт, – не поворачивая головы, сухо поправила она.
– Ну хорошо, – согласился Шмаевский. – Пусть будет Кэт. Поговорить-то можно?
– О чем?
– О нас с тобой.
На этом сочетании слов Кэт почувствовала, как шершавый ком в горле начал разрастаться, грозя перекрыть ей дыхание. Она с трудом сглотнула и с вызовом сказала:
– У нас с тобой не может быть ничего общего!
– Почему? – спросил Руслан и вымученно улыбнулся.
– Нипочему! – только и могла ответить Кэт. Она взяла с полки первую попавшуюся книгу под названием «Построение изображений в аксонометрии» и наконец посмотрела ему в глаза. В собственных ее глазах тут же потемнело. Она с ужасом поймала себя на мысли, что ей хочется броситься Руслану на шею. – Пусти! – сказала она и хотела пройти мимо, чтобы поскорей успокоиться и никогда больше ни о чем таком случайно не подумать.
Шмаевский перегородил ей дорогу.
– Погоди, – сказал он. – Ты можешь мне объяснить, зачем все-таки приходила… тогда…
– Ни за чем! – сквозь зубы ответила она, прижимая к сердцу ненужное «Построение изображений в аксонометрии».
Одноклассник с места не сдвинулся.
– Кать, ну что за ерунда: «нипочему», «ни за чем»… – возмутился он. – Нам не по пять лет! И даже не по десять!
– И что?
– Я хочу пригласить тебя… погулять…
– Да? – удивилась Кэт, и шершавый ком, мешавший дышать, моментально рассосался. – А если бы я не пришла тогда, тебе захотелось бы приглашать меня гулять?
– Не знаю… не буду врать, – ответил Шмаевский, покусывая губы и нервно выбивая пальцами дробь по стенке книжного стеллажа.
– Вот за это спасибо! – уже весело сказала Кэт и даже без всякого стеснения поставила на место «Построение изображений в аксонометрии». Она презрительно оглядела Руслана с ног до головы и, оттолкнув с дороги, грубо добавила: – Отвали от меня, а…
Забыв на полке с «Дикой собакой динго» энциклопедию и справочник по биологии, Кэт вышла из библиотеки.
– Так ничего и не выбрала, Катюша? – ласково спросила ее библиотекарша.
Девочка в растерянности покачала головой и со всех ног, чтобы ее не смог догнать Шмаевский, побежала в гардероб. На школьном крыльце она замерла на пару секунд, чтобы правильно определить направление последующего движения, и решительным шагом двинулась в сторону, противоположную собственному дому. Ей надо было обдумать то, что сейчас произошло.
Зачем Руслан все это ей сказал? Чтобы поиздеваться, а потом высмеять на весь класс? Не на ту напал! Пусть лучше приглашает свою Ракитину или Таньку. Вероника была права! Уже невооруженным глазом видно, что Бетаева готовится читать письмо Татьяны именно для Руслана. Явно, влюбилась в него по уши. То-то она краснела и томно вздыхала, когда Кэт пыталась с ними обеими спорить на предмет отсутствия в жизни любви. Могла бы, между прочим, уже тогда признаться, что Шмаевский ей нравится. Она, Кэт, при таких обстоятельствах ни за что к нему не полезла бы с поцелуями.
А что, если Танькино чтение письма Лариной со сцены подействует на Шмаевского, как мамино – на того ее мальчика? При этой мысли сердце Кэт болезненно сжалось. Очень удивленная таким его поведением она еще и почувствовала испарину на своем лбу. К чему бы это? Неужели она, Кэт, станет расстраиваться из-за такой ерунды? Да ни за что… Она вытерла лоб перчаткой и хотела сосредоточиться на другом. Вот только на чем бы? Нет… Почему-то ничего другое в голову не лезет… А что, если Руслан подойдет к Таньке и тоже пригласит ее на танец на дискотеке или, что еще хуже, предложит прогуляться с ним по Петербургу? Нет! Это же совершенно невозможно представить, потому что…
Кэт не заметила, как побежала по улице, наталкиваясь на прохожих, полуслепая от непонятных слез и полного смятения в душе. Вслед ей летели рассерженные голоса петербуржцев, которые на чем свет кляли невоспитанную современную молодежь, но девочка их не слышала. Она вся была погружена в свои мучительные думы. Хорошо, что ей не пришло в голову переходить дорогу. В таком состоянии она могла бы запросто угодить под первую же попавшуюся машину.
Очнулась Кэт на Невском проспекте. Надо же, как далеко ее занесло! Что ж! Отлично! Она сейчас походит по шикарным магазинам и успокоится. Она не станет думать о Шмаевском! Ей очень плохо, когда она о нем думает. Сердце бьется чересчур болезненно, и почему-то хочется плакать. Лучше она станет представлять себя состоятельной дамой, которая приехала на Невский в своем белом лимузине, чтобы прикупить новых тряпок, мехов и драгоценностей.
