Соблазн в шелках - Янг Андреа (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
– Это были мои тетушка и дядюшка, которые мирно живут в Суффолке. Тетушка принадлежит к числу людей, которые скорее позволят дантисту вырвать все свои зубы, чем устроят сцену.
Он произнес это вполне спокойно, тем не менее Клодия почувствовала себя ужасно виноватой. Особенно когда Гай добавил:
– Тетушка так расстроилась, что не смогла есть. Мы покинули ресторан через четверть часа после вашего ухода.
Девушка с трудом проглотила комок, образовавшийся в горле.
– Я очень сожалею…
– Я не виню только вас. Ведь не вы это заказывали. – Гамильтон кивком указал на меню. – Кстати, если мы не поспешим сделать заказ, то рискуем просидеть здесь до вечера.
Должным образом поставленная на место, Клодия бросила взгляд на перечень разнообразных убийственных для диеты деликатесов. Единственный недостаток итальянских ресторанов заключался в том, что у них в меню преобладает телятина во всех видах. Если Гай Гамильтон закажет сейчас телятину, она потеряет к нему всякий интерес. Что, возможно, не так уж плохо, учитывая сложившиеся обстоятельства.
– Салат из кальмаров, – сказала она застывшему в терпеливом ожидании официанту. – И «петти ди полло» по-флорентийски. – Это были цыплячьи грудки в роскошном, аппетитном сливочном соусе. Они с Кейт никогда не покупали сливочное масло, поскольку частенько баловали себя печеной картошкой, которая буквально утопала в нем. Разве можно сравнить с этим низкокалорийный маргарин! – И еще зеленый салат.
Когда Гамильтон заказал для себя «гноччи верди» и салат из даров моря (слава Богу, никакой телятины!), Клодия выпрямилась на стуле и, перейдя на деловой тон, спросила:
– Ну, выкладывайте. Что вы от меня хотите? – Он не спеша допил «Кровавую Мэри».
– Если не возражаете, я сначала поем. Не люблю обсуждать дела на пустой желудок.
Девушка внимательно посмотрела на него, как ни странно, начиная сердиться.
– Мистер Гамильтон, вы умышленно оттягиваете начало разговора! Вы увильнули от ответа в офисе, вы увильнули от ответа по телефону. Я начинаю думать…
На самом деле ничего она не думала, пока ей не пришла в голову одна ужасная мысль – настолько пугающая, что у нее перехватило дыхание. Однажды ей пришлось испытать нечто подобное в Греции, когда сверху с виноградной лозы на стол рядом с ее прибором свалился таракан.
– О чем вы начинаете думать? – спросил он, поднимая брови.
Таракан был громадный. Лежа на спине, он шевелил отвратительными лапками и усиками. Клодия оглянулась через плечо на дверь. Сейчас, в любую минуту…
– Вы кого-нибудь ждете? – тихо поинтересовался Гамильтон. Его чуть насмешливый тон лишь подогрел ее опасения.
– Вы, надеюсь, не собираетесь сыграть со мной какую-нибудь злую шутку?
– Нет.
– Вы могли бы подтвердить это в письменном виде?
– Нет.
Порыв свежего воздуха подсказал ей, что дверь открылась. Клодия снова оглянулась через плечо, но это была всего лишь молодая пара под зонтом. Девушка пристально вгляделась в лицо Гамильтона, отыскивая признаки коварного умысла, но увидела лишь глубокую морщинку длиной в один дюйм между бровями.
– Клодия, если вы ожидаете, что какой-нибудь ревнивый приятель ворвется сюда с топором для разделки туш, чтобы отрубить мне голову, то, будьте добры, предупредите сразу.
– Разве я могу заниматься киссограммами, имея ревнивого приятеля?
– Значит, он правильно отнесется к тому, что я попрошу вас собрать чемодан и поехать в Маскат на Аравийском полуострове.
Клодия сразу же забыла, что хотела сообщить ему об отсутствии у нее приятеля – ревнивого или какого-либо другого.
– На Аравийском полуострове?
– Да. Точнее, в султанате Оман.
У нее перехватило дыхание, и способность дышать восстановилась лишь после того, как принесли закуски. Как только официант удалился, Гамильтон продолжал:
– Теперь, когда начало положено, вы можете выслушать продолжение. Я должен ехать туда по делам. Мою дочь только что исключили из школы. Она уже считает дни, оставшиеся до моего отъезда, мечтая о неограниченной свободе, когда можно спать целый день, а потом тусоваться ночь напролет с толпой таких же бездельников.
– Продолжайте.
– Я не намерен оставлять ее в Лондоне без присмотра. Родители школьных друзей не хотят оставлять мою дочь у себя, поэтому я вынужден взять ее с собой. У меня там будет очень напряженный график, поэтому присматривать за ней будет трудно.
Клодия замерла, не донеся вилку до рта.
– Вам нужен человек, чтобы за ней присматривать? И вы хотите, чтобы я водила ее за ручку, как нянюшка?
– В общих чертах да.
Клодия пристально посмотрела на него.
– Вы, должно быть, спятили.
Гамильтон распластал на тарелке аппетитную «гноччи», утопающую в расплавленном пармезане.
– Нет, просто я попал в безвыходное положение.
До сознания Клодии начало доходить, что за текстом заказанной киссограммы скрывалось не просто озорство, а нечто большее.
Он отправил в рот еще несколько кусочков.
– Вы, возможно, уже поняли, что Аннушка обожает ставить людей в неловкое положение. В Маскате у нее появится масса возможностей шокировать окружающих. Зная, что у меня немало высокопоставленных знакомых, она, например, может выкинуть такую скандальную штучку: улечься загорать возле бассейна без лифчика. Или попасть в полицию, разгуливая по улицам в джинсах с обрезанными до попки штанинами.
Клодия отхлебнула глоток минеральной воды, потом еще глоток. Она могла бы сейчас выпить целую бутылку, но побоялась, что начнется икота.
– А как насчет тетушки и дядюшки, которые были с вами в ресторане? Возможно, они не отказались бы…
– Об этом не может быть и речи, у дяди высокое давление.
– Ну, может быть, друзья? Я имею в виду ваших друзей… – Гамильтон покачал головой.
– Или не имеют возможности, или если даже возьмутся, то не смогут справиться.
Клодия не стала спрашивать о других родственниках или матери девушки. Будь у него другие возможности, он не стал бы обращаться к незнакомому человеку. А может, он вынужден обратиться именно к незнакомому человеку, потому что любого, кто знает его дочь, хватит удар от одной мысли, что придется нести за нее ответственность?
– Я вряд ли смогу помочь. Вам нужен другой человек: какая-нибудь старая опытная надзирательница с рекомендацией агентства. Желательно с наручниками. К тому же ваша дочь меня узнает. Как, черт возьми, вы заставите ее обращать внимание на то, что говорит «девушка из киссограммы»?
– Именно поэтому она, возможно, будет прислушиваться к вашим словам. Сомневаюсь, что моя дочь привяжется к пожилой матроне в твидовой юбке, которая выглядит так, словно никогда в жизни не допускала ничего похожего на шалость.
В этом он прав. Но этого едва ли достаточно.
– Понимаю, что вы боитесь оставить ее, но ведь большинство девочек проходят через стадию категорического отрицания авторитетов. У меня и у самой это было: я могла исчезать на всю ночь, гонять на машинах в компании безмозглых парней, пила слишком много, а потом меня рвало. У родителей, помню, регулярно случались истерические припадки. Это продолжалось какое-то время, но я, как видите, выжила. Мы все выживаем.
На лице его появилось чуть насмешливое выражение.
– Клодия, я отнюдь не являюсь, как сказала бы Аннушка, «старым пердуном». Я знаю все о том, как бесполезно прожигают жизнь в юности. Я сам с успехом этим занимался.
«Не сомневаюсь, – подумала Клодия, представив Гамильтона юношей в возрасте восемнадцати-двадцати лет, до того как мировая скорбь проложила морщинки вокруг его рта. – Уверена, что ты устраивал фейерверки в жизни, и не раз! Да и сейчас еще, если говорить правду, озорной огонек в глазах не совсем погас. Если только…»
– Я совсем не хочу, чтобы она жила затворницей, – продолжал Гай. – Если бы она решила не выходить из дома, я бы подумал, что с ней что-то случилось. Но она слишком часто переходит границы дозволенного, так что мне приходится держать ее в узде. Аннушка была в ярости, когда узнала, что ее временно исключили из школы, она-то надеялась, что это навсегда.
