Шопоголик и сестра - Кинселла Софи (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Тут я замечаю прямо перед собой девушку — в кремовом брючном костюме, изящных босоножках и розовом мотоциклетном шлеме с отделкой «под леопарда».
Красотища — глаз не оторвешь! Мне бы такой шлем! «Веспы» у меня нет, конечно, но ведь это не значит, что я не могу носить мотоциклетный шлем. И все бы говорили — та девушка в мотоциклетном шлеме. И пользы хоть отбавляй: прекрасная защита от уличных грабителей! Надо бы спросить, где она его купила.
— Экскузе муа, мадемуазель! — окликаю я девицу. Ого, как я быстро освоилась с языком! — Жадор вотр шапо!
Мне отвечают удивленным взглядом и исчезают за углом. Невежливо с ее стороны. Я тут, понимаете ли, пытаюсь общаться на ее родном язы…
А. Ну да.
Неудобно как-то вышло.
И пусть. Я же сюда не за мотоциклетным шлемом пришла. А за подарком для Люка. В этом весь смысл семейной жизни: сначала думаешь о муже, а уж потом о себе.
А в Милан, кстати, в любой момент можно слетать на денек. От Лондона до Италии буквально рукой подать, разве нет? И Сьюзи прихватить за компанию! Вот было бы здорово! Я вдруг ясно представляю, как мы со Сьюзи под руку вышагиваем по улицам Милана, и смеемся, и размахиваем сумками с покупками. Настоящий девичник на выезде! Непременно надо будет это организовать!
Дохожу до угла и останавливаюсь — заглянуть в карту. Наверное, уже близко. Кажется, консьерж говорил, что тут совсем недалеко…
В эту секунду мимо меня проходит женщина с пакетом из магазина «Версаче». От восторга я цепенею. Это точно где-то рядом! Чувство такое же, как на вулкане в Перу, когда гид сказал, что по всем признакам мы уже почти у кратера. Пора смотреть в оба — вдруг еще у кого в руках пакеты из «Версаче»…
Иду дальше. А вот и еще один! В уличном кафе возле дамочки в огромнейших темных очках стоит пакет от Версаче и еще сотня пакетов от Армани. Оживленно жестикулируя, она что-то говорит подруге — и достает из пакета баночку джема с этикеткой «Армани».
У меня от удивления челюсть отвисает. Джем от Армани?
Они что, весь Милан заполонили, эти знаменитые дизайнеры? А пасту зубную у них кто выпускает — «Дольче и Габбана»? А кетчуп, наверное, «Прада» делает.
Я же говорила, что этот город мне придется по вкусу.
Надо поторопиться — от возбуждения у меня даже мурашки по коже побежали. В воздухе пахнет магазинами. Концентрация пакетов известных марок на квадратный фут улицы выросла до невозможных размеров. Остро ощущается благоухание роскоши. Я уже почти слышу стук плечиков о никелированную сталь стоек и вжиканье застегиваемых молний…
И вдруг — вот он.
Передо мной длинный элегантный бульвар, а по нему разгуливают шикарные и упакованные по самой последней моде люди. Загорелые модельного вида девицы на шпильках и в платьицах от Гуччи дефилируют под руку с импозантными мужчинами в безукоризненных льняных костюмах. Дамочка в белых джинсах от Версаче, с ярко накрашенными губами, везет детскую коляску — само собой, отделанную кожей с монограммой «Луи Вуиттона». А вот блондинка в коричневой кожаной мини-юбке, отороченной кроликом, — что-то мурлычет в мобильник, упрятанный в меховой чехол, и тянет за руку своего отпрыска, с ног до головы одетого в «Гуччи».
И… магазины. Магазины, магазины…
«Феррагамо». «Валентине». «Диор». «Версаче». «Прада».
Не успеваю вертеть головой — магазины повсюду. Мне становится дурно. У меня натуральный культурный шок. Когда я в последний раз видела настоящий, не сувенирный магазин? Чувство такое, словно меня долго-долго лечили голоданием, а потом дали гигантский тирамису с двойной порцией взбитых сливок.
Ох, какое пальтишко. А туфли!
С чего начать? Куда податься…
Все, не могу сдвинуться с места. Прямо посреди улицы меня настиг столбняк — знаете, как осла, который не знает, какой из двух стогов сена выбрать. Археологи грядущих поколений так и найдут меня — вросшей в асфальт между двух магазинов, с зажатой в руке кредиткой.
И тут мой блуждающий взгляд упирается в витрину с кожаными ремнями и бумажниками.
Кожа. Ремень для Люка. За ним я и шла. Соберись.
Неверным шагом направляюсь к входу. Аромат дорогой кожи лезет в нос и прочищает голову.
Магазин обалденный. На полу — роскошный бежевый ковер. Мягкая подсветка витрин. А в них — бумажники, ремни, сумки, пиджаки… Замираю возле манекена в бесподобном шоколадно-коричневом кожаном пальто на атласной подкладке. Любовно поглаживаю его. Потом смотрю на ценник и едва не падаю в обморок.
Ой, ну конечно же, у них тут лиры. Облегченно улыбаюсь. Понятно, откуда такие цифры…
О, нет. Тут теперь тоже евро.
Вот черт!
Поперхнувшись слюной, отхожу от манекена.
Да, папа был прав: введение единой валюты — глобальная ошибка. Помню, когда мне было тринадцать, мы с родителями ездили в Рим. В чем прелесть лир? Цифры на ценнике не сосчитать, а на самом деле все стоит дешево! Покупаешь вещь за сотню миллионов лир, а на наши деньги это всего три фунта. Вот было здорово!
А если вдруг по ошибке купишь флакон дорогущих духов, родители не станут ругать. Как говорила моя мама, разве может нормальный человек оперировать в уме такими числами?
Правительство вечно все нам портит.
Пока я разглядываю ремни, из примерочной выходит коренастый мужчина средних лет в черном пиджаке с кожаной отделкой и с сигарой в зубах. На вид ему лет пятьдесят. Загорелый. Седые волосы пострижены ежиком. Пронзительные голубые глаза. Только вот нос подкачал — картошкой.
— Эй, Роберто, — хрипит он. Представляете, англичанин! Хотя акцент какой-то странный. Помесь кокни и американского.
Продавец в черном костюме и квадратных черных очках рысью выбегает из примерочной с сантиметром в руках.
— Си, синьор Батист.
— Сколько тут кашемира? — Мужчина скептически оправляет пиджак, попыхивая сигарой. Облачко дыма плывет прямо в лицо продавцу, тот вздрагивает, но отвернуться не смеет.
— Синьор, это стопроцентный кашемир.
— Самый лучший? — Покупатель с сигарой предостерегающе поднимает палец. — Не вздумай меня дурить. Ты мой девиз знаешь. Все только самое лучшее.
Человечек в темных очках морщится.
— Синьор, мы и не думали вас… хм, дурить. Джентльмен с сигарой несколько секунд рассматривает свое отражение, потом кивает.
— Это верно. Беру три. Один отправь в Лондон, — он загибает пальцы-обрубки, — второй в Швейцарию, третий в Нью-Йорк. Понял? Так, теперь портфели.
Продавец смотрит на меня так многозначительно, что я спохватываюсь: стою и слушаю чужой разговор, разинув рот.
— Здравствуйте! — начинаю я, протягивая ему выбранный ремень — Я беру вот это. И упакуйте его в подарочную бумагу, пожалуйста.
— Сильвия вас обслужит. — Он небрежно кивает в сторону кассы и поворачивается к своему клиенту.
Я отдаю Сильвии ремень и, наблюдая, как ловко она заворачивает его в блестящую бронзовую бумагу, продолжаю прислушиваться к мужскому разговору. Коренастый теперь выбирает портфель.
— Фактура мне не нравится, — заявляет он. — На ощупь не очень. Что-то не то.
— Мы недавно сменили поставщика… — нервно потирает руки продавец, — но кожа отличного качества, синьор…
Англичанин вынимает изо рта сигару, и продавец умолкает.
— Роберто, не дури меня. Я плачу хорошие деньги и требую высшего качества. Так что сделаешь мне портфель от старого поставщика, усек?
Он поворачивается, замечает мой взгляд и подмигивает.
— Здесь продают лучшую кожу в мире. Только на дешевку не клюйте.
— Не буду, — улыбаюсь я в ответ. — А пиджак вы выбрали отличный!
— Спасибо, — любезно кивает он. — Вы актриса или модель?
— Э… нет.
— Неважно. — Он небрежно взмахивает сигарой.
— Синьорина, как будете платить? — перебивает нас Сильвия.
— А… вот.
Я отдаю ей свою кредитку и чувствую, как на душу словно льется бальзам. Покупать подарки другим людям намного приятнее, чем себе. После этой покупки мой лимит по карточке будет исчерпан, так что на сегодня шопинг закончен.
