Немного странный (СИ) - Айрон Мира (книги .txt, .fb2) 📗
- Эту квартиру получил мой дед ещё до моего рождения, - пояснил Антон Валерьевич. - Я вырос с бабушкой и дедушкой. Отца у меня как будто никогда и не было, а мама вскоре после моего рождения вышла замуж и уехала с мужем на Север.
- На Крайний? - спросила Нина.
- Увлекаешься произведениями Алексина? - Антон опять удивлённо смотрел на Нину.
- Надеюсь, ты не думаешь, что я увлекаюсь только сказками "Репка" и "Три поросёнка"? Увлечение творчеством Алексина - это, скорее, логично для человека моего поколения. Я обожаю его произведения, все подряд. Но "Дневник жениха" - это печально слишком. Такая безысходность.
- Зато жизненно, - усмехнулся Антон и распахнул двери в одну из комнат. - Милости прошу. Располагайся. Через пятнадцать минут жду на ужин.
Нина поставила сумку, огляделась. Комната была небольшая, но незагромождённая, потому визуально казалась довольно просторной. Никаких обоев и ковров, никаких офисных потолков и ламп. Стены светло-бежевые, покрашены водоэмульсионкой. На полу светлый ламинат. Единственное окно, стеклопакет. На подоконнике стоят два цветка, алоэ и бальзамин.
Из мебели - довольно современная кровать, шкаф-купе, два стула и небольшой стол. На стене, прямо напротив кровати, - приличных размеров телевизор.
Кажется, хозяин заселил гостью в собственную спальню. А сам, видимо, решил расположиться в гостиной. Ну ничего, завтра Нина вплотную займётся поисками временного жилья. А потом нужно будет забрать часть вещей из дома, где теперь живёт Стас. Интересно, сколько продлится суд? Да и потом, когда суд закончится, определённость ещё долго не наступит.
Но вернуться и продолжать жить со Стасом, как раньше, она не готова. И никогда не будет готова. Нет, лучше уж долговременная неопределённость.
Нина прошла в ванную, умылась, а потом пошла в кухню. Пятнадцать минут ещё не прошли, ну и что.
Антон был уже в домашней одежде, разогревал суп.
- Помощь нужна? - спросила Нина.
- Присаживайся, уже почти всё готово.
Нина, послушно устроившись за столом, осмотрелась. Кухня была такой же светлой и незагромождённой, как спальня. Белая мебель, светлая занавеска, на окне цветы.
Антон поставил перед Ниной полную тарелку супа, а себе положил вдвое меньше. Нина не стала ни о чём спрашивать: он ведь говорил, что питается понемногу, но часто.
Тем более, разговаривать пока совсем не хотелось. Хотелось есть! Очень.
- Вижу по глазам, что у тебя ещё есть вопросы, ты не все задала в машине. Потому спрашивай, а потом расскажешь о том, что у тебя случилось.
У Нины были вопросы, Антон не ошибся. Но главный вопрос она задать не решилась. С одной стороны, очень хотелось узнать всю правду о расставании Лесниковых, а с другой стороны, на душе было и без того муторно. И не хотелось, чтобы Антон сейчас всё это проговаривал.
- Твоя мама... Вы поддерживаете общение? - задала Нина второй вопрос, не такой острый и опасный.
- Общаемся, но в основном, в социальных сетях, или созваниваемся. За прошедшие после её отъезда тридцать пять лет мы виделись всего несколько раз.
- Понятно, - напряжённо сказала Нина. - И ты, конечно же, не осуждаешь её?
- Не осуждаю, но не могу сказать, что горю желанием общаться. Дистанцию я обозначил сам, как только не стало деда и бабушки, и с тех пор ничего не изменилось. Ещё есть вопросы?
- Пока нет, - покачала головой Нина.
- Тогда рассказывай. Не обижайся, пойми, это не праздное любопытство. Мне нужно сориентироваться, чтобы знать, какую помощь я смогу оказать тебе.
Нина посмотрела на Антона, и ей опять, так же, как на даче, не захотелось спорить с ним. Хотя она прекрасно понимала, что надеяться теперь может только на себя, и не нужно привыкать к помощи окружающих. Сегодня помощь есть, а завтра её нет. Да и должной быть не хочется.
Нина рассказывала, а Антон внимательно слушал.
- А кто тебе звонил сегодня вечером? - спросил он, когда Нина замолчала. - Дочь?
- Да, дочь.
- Сколько лет дочери?
- Девятнадцать.
- И она на стороне отца?
- Оля против развода, скажем так. Тем более, она всегда мечтала о братике или о сестрёнке. И вот, когда мечта почти сбылась...
Нина замолчала.
- Не вздумай винить себя, Нина. Ты всё правильно объяснила дочери, я слышал. Девятнадцатилетний человек вполне должен понять. А брат или сестра никуда не денутся. Но и на дочь не обижайся. Попытайся поставить себя на её место.
Нина задумалась, а потом с уважением посмотрела на Антона.
- Ты прав! - воскликнула она. - Для меня до сих пор семья родителей - это как броня. И если бы я лишилась этой брони, мне было бы очень тяжело. Тем более, пока человек сам не переживёт предательство, он не сможет понять, что чувствуешь, оказавшись в такой ситуации.
- Вот именно. С тобой очень здо́рово общаться, Нина! Ты понимаешь всё с полуслова.
- С тобой тоже. Мне даже будто легче стало, отпустило немного.
- Я рад. Что думаешь делать дальше?
- Жильё искать. Посмотрю все сайты, и на работе завтра поспрашиваю, может, у кого-то родственники сдают квартиру или комнату. Мне нужно где-то жить в течение довольно длительного времени, пока идёт бракоразводный процесс и раздел имущества.
- Нина, снимать жильё в нашем городе совсем не дёшево. Ты в курсе?
- В курсе. Но переехать к родителям в село я не могу. Во-первых, не хочу их волновать раньше времени. А во-вторых, я не вожу машину, и её у меня, соответственно, нет. Ездить в моём положении на общественном транспорте, да ещё по нескольку часов в день, - это не вариант. У папы есть машина, но напрягать его ежедневно я не считаю возможным. А жить в квартире Ольги... Во-первых, она сама в любой момент может решить там жить. А во-вторых, Стас чувствует там себя в какой-то мере хозяином. Мне меньше всего хочется с ним общаться.
- Тогда ещё раз внимательно выслушай меня сейчас, Нина! Только не перебивай. Зачем тебе сейчас, в твоём положении, ютиться по чужим углам? Зависеть от не имеющих к тебе отношения обстоятельств и от воли арендодателей?
- Я надеюсь, что удастся найти жильё через знакомых, - возразила Нина.
- Через знакомых иногда бывает хуже, чем через незнакомых, Нина. На собственном опыте знаю. Мы долго снимали квартиру до того, как купили в центре. С родителями Ани жить не хотели, с моими бабушкой и дедом - тоже. Хотели самостоятельности. Так вот, знакомые намного чаще, чем чужие, меняют условия аренды в одностороннем порядке. Они почему-то считают, что со знакомыми можно так поступать. А от незнакомых не знаешь, чего ожидать в плане человеческих и моральных качеств.
- Всё равно другого выхода нет, Антон!
- Есть. Оставайся у меня. Комната в полном твоём распоряжении, можешь менять там всё так, как тебе заблагорассудится.
- Нет, Антон, не годится, - Нина энергично покачала головой. - Я так не могу.
- Как "так"?
- Так беззастенчиво пользоваться твоей добротой и твоим великодушием.
- Можешь пользоваться застенчиво.
- Антон, ты всё шутишь, но ты всего не знаешь... - начала Нина, но осеклась.
- Продолжай, - кивнул Антон. - Чего я не знаю?
- Мне не хочется тебя расстраивать. Тебе, наверно, и нервничать нельзя.
- Вот так новости! - развёл руками Антон. - Я думал, что тебе нервничать нельзя, а оказывается, мне.
- Антон, Стас видел тогда, как ты подвёз меня, и учинил мне допрос. Тогда он успокоился, а потом, когда я рассказала ему о беременности, он начал говорить всякую чушь. Вроде того, что меня до дома мужики подвозят, и неизвестно, чьего ребёнка я ношу.
- Не нужно так серьёзно воспринимать подобные выпады, Нина. Это обычный ход человека, который, будучи застигнутым врасплох за чем-то нелицеприятным, пытается очернить того, кто его уличил.
- Если я буду жить у одинокого мужчины, это обязательно всплывёт на суде.
- И что? Мало ли, у кого ты арендуешь квартиру? Мы всё оформим документально, начиная с сегодняшнего дня.
