Запретная ночь с боссом (СИ) - Шельм Екатерина (книги без сокращений txt) 📗

— Вы считаете?

— Слишком уж официозно.

Он послушно ослабляет узел и снимает его через голову, отдает мне. От ощущения шелка, который только что был на нем, меня обжигает жаром.

Андрей глядя мне в глаза расстегивает пуговку на воротничке.

— Сколько?

— Что? — хлопаю глазами.

— Пуговиц. Сколько мне расстегнуть, чтобы быть на этом видео достаточно… доступным.

Прежде чем заговорить, мне приходится сглотнуть.

— Две.

Он послушно освобождает из петли еще одну пуговку.

— Подержите, — отдаю ему пудреницу и придирчиво поправляю воротничок, отряхиваю несуществующие крошки с пиджака, просто потому что хочется коснуться его твердых, широких плеч. Полинка, что ты творишь!

— Руки, пожалуйста.

Громов поддергивает рукава пиджака и протягивает мне ладони, тыльной стороной вверх. Я мягко прохожусь пуховкой по венам, которые зачаровали меня еще в самую первую встречу.

— У вас красивые руки, старайтесь иногда показывать их в кадре.

— Хорошо, я это запомню.

Мы сталкиваемся взглядами, и мгновение никто ничего не говорит. Просто молчим и смотрим, слушая два очень тихо, нарочито спокойных дыхания.

Открывается дверь и входит Димка, отвратительно воняющий сигаретами. Я торопливо отхожу от Андрея.

— Хоть бы на айкос перешел, фу! — кривлюсь и кашляю, прогоняя томность из голоса.

— Это все игрушки дьявола! — жмет Громову руку. — Здравствуйте. На меня не смотреть, микрофон не трогать… А где микрофон?

— Ой! — спохватываюсь и отдаю Громову петличку.

— Полин, а ты точно в порядке? — язвит Дима.

— Я в полном порядке! — огрызаюсь злее чем следует на безобидную шутку.

— Попудрись. Тебя тоже возьмем в кадр. Разговоры ни с кем нынче неинтересны.

Пока Громов протаскивает шнур от микрофона под рубашкой отчаянно стараюсь не смотреть на него. А все равно смотрю. Боже, ужас! С каждым днем все хуже и хуже!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я тоже надеваю микрофон, усаживаюсь в свое кресло, Громов устраивается в своем. Отмечаю как хорошо он держится, раскованно. Смотрящая на него камера совсем его не смущает. Отлично. Отличный выбор, Полина… Сглатываю и гоню все крамольные мысли прочь.

— Можете начинать, — командует Дима, затыкает уши наушниками.

— Мы сейчас пройдемся по внеплану, чисто чтобы разговорить вас и войти в режим, а Дима пока проверит все ли хорошо с записью, хорошо?

— Конечно.

— Эм… — нужно спросить что-то нейтральное, какой ваш любимый цвет или еще какую-то ерунду, но я открываю рот и говорю:

— Почему вы носите бордовые галстуки?

— Мне говорили, что мне идет.

— Кто говорил?

— Супруга. Она, знаете ли, тот еще модный критик.

Улыбаюсь. Упоминание его жены меня ничуть не задевает. Ну да, он женат, как будто это новость. Мы просто немного флиртуем и изображать, что его жены не существует, было бы очень глупо.

— Она права, — признаюсь шутливым тоном. Черт побери, кто бы ни была женщина, что стоит за этим мужчиной, но она не глупа. Ему действительно идет.

— Спасибо. Вы меня сегодня прямо балуете комплиментами. Пытаетесь меня расслабить? Улестить? — он по моему собственному совету соединяет пальцы, показывая руки и хитро смотрит на меня поверх ладоней. Если это не флирт, то я Филипп Киркоров.

— Конечно, мне нужно, чтобы в кадре вы завоевали сердца всех бухгалтеров и владельцев бизнеса среднего сегмента.

— А если это будут мужчины?

— Они должны хотеть быть вами.

— А женщины?

Сглатываю.

— Должны вам доверять. Хотеть… чтобы вы о них позаботились, стали их партнером.

— О, я отличный партнер. И в бизнесе в том числе, — Громов задумчиво так кивает и устраивается в кресле еще расслабленнее. Он… Он с ума сошел? Вроде бы перед камерой должен быть наоборот осторожнее в словах, а тут нате — откровенно флиртует! А у меня проклятая улыбка никак не сойдет с лица. Я понимаю, что мы оба играем с огнем, оба несвободны и не планируем ничего такого. Но ощущение натянувшихся в воздухе невидимых нитей так остро, так сладко запретно, что ни он, ни я не решаемся раз и навсегда разорвать их. Показать другому — Нет! Я не буду с тобой флиртовать. Даже в шутку!

Скажи он мне: Полина, давайте уже приступим к делу. Я спешу.

Или я могла бы сказать: Давайте по тексту, Андрей….

А вот ведь нет, сидим, стреляем глазами, тонко, чувственно зеркалим позы друг друга. Я смотрю на его руки, он оценивает мои туфли с открытым мыском и как обычно не забывает мазнуть взглядом по губам. Что мы делаем? Андрей, остановись. Или я? Мне нужно остановиться? Но я… не хочу. Да, это ужасно, но я не хочу. Совсем, ни капельки. "Можно мне еще немного поиграть?" — спрашиваю его одним взглядом. И вижу «да» в ответном.

Это просто игра, ничего такого…

Бросаю взгляд на Диму, тот показывает большой палец, продолжай мол.

— Итак, Андрей, когда вы пришли в эту компанию?

— Иногда кажется, что слишком давно.

Он мило улыбается. Говорит о том как непросто было начинать. Рассказывает, как первые продажи он делал с блокнотом, ручкой и двумя кнопочными сотовыми обмотанными резиночкой.

— Очень был рад, когда изобрели двухсимочные телефоны.

Он мило шутит, и очаровательно щурится. Мне нравится болтать с ним вот так.

— Вы женаты?

— Да.

— Давно? — этого вопроса нет в моем списке, но я могу немного поимпровизировать, верно? Димка потом вырежет все лишнее.

— Тринадцать лет. А вы?

Это уже совсем не по плану — задавать вопросы мне, но привлекать к этому внимание не хочется, так что быстро отвечаю:

— Шесть.

— Хороший период. Еще все свежо, а кризис трех лет уже позади.

— Вы верите в эти кризисы по датам?

— Нет. Но иногда кризисы бывают. Я бы сказал, иногда они просто сваливаются тебе на голову ни с того ни с сего, — он смотрит на меня укоряюще, и я прикусываю губу, понимая, что это очередной острый, запретный комплимент. Ох, это все становится совсем не смешно. Представляю, как выйдя отсюда, Андрей придерживает меня за локоть и говорит: так что? Выпьем кофе? — расставляя все точки над i. И в тоже время понимаю, что это уже табу. Что он этого никогда не сделает. Потому что он надежный, правильный и женат тринадцать лет на какой-то наверняка очаровательной неглупой женщине.

Все это останется просто мимолетным флиртом и не более. И это устраивает и меня и его.

— Уверена, вы умеете справляться с трудностями. Были у вас проекты, которые нужно было спасать от краха? — увожу тему обратно на работу и Громов припоминает старт какого-то мобильного приложения, который провалился с таким треском, что он подумывал обриться голову и уйти в монастырь.

Отмечаю себе, что это точно нужно оставить, он так очаровательно подтрунивает над самим собой. Но тут же становится серьезным, рассказывая как именно он вытянул продажи. Откровенно любуюсь им, подтянутым, холеным в своей белоснежной шелковой рубашке. Стрелки на брюках, пиджак ровно по фигуре. Голубые глаза следят за каждым моим движением, на губах играет приветливая, чуть насмешливая улыбка, едва заметная из-за бороды.

Надо остановиться, надо… Но вместо благоразумного строго тона, я разглаживаю брюки на коленях, совершенно очевидно поглаживая кожу через ткань. "Полинка, ты играешь с огнем… Не надо", — шепчет мне голос разума, но я так часто слушала в своей жизни именно его, что один разок, всего один чертов разок, хочется послать его подальше.

— Что для вас самое важное?

— Честность. С другими и самим собой.

— Случалось нарушать свои принципы?

— Нет. Не доводилось, — поднимаю брови, показывая что ответ можно бы дать поразвернутее, но Андрей хмурится и кивает на мой блокнот: дальше. Ему неприятно об этом говорить и не удивительно. Мы ведь флиртуем и это уже не спишешь на случайность. Честность… Я выпрямляюсь в кресле, прекращая дразнить его покачиванием ноги. Принимаю строгий деловой вид. Поиграли и хватит. Хватит, Полина!