Чумной Пир (СИ) - Роа Виктория (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Из спальни дедушки вышел мой похититель Кеша. Он медленно шел по длинному коридору, когда его остановила Катя.

— О, Кешка, — улыбнулась девушка. — как дела, мой дорогой?

— Как они могут быть? Умер наш дон. Может, теперь вздохнем. Привет, милашка. — Кеша посмотрел на меня сверху вниз и его немного разбитая губа приобрела легкую улыбку.

Губы Кеши сами по себе нечто удивительное. Видно, что сухие и что часто трескаются, можно не обладать шестым чувством, чтобы с точностью назвать его отвратительным курильщиком, но эти губы словно должны быть такими. Очень занятно, очень любопытно.

— О, Клара забыла свою книжку. — произнесла Катя обнаружив библию сестры.

— Ого. Она типа вернется? — Ксюша засмеялась.

— Ну, а куда она денется? Или мне придется сегодня пойти исповедоваться. Вот нагрешу только… — девушка игриво провела пальцами по торсу Кеши. — и пойду исповедоваться.

— И чего же мы ждем? — Ксюша взяла сестру под руку и женщины удалились.

Мы остались один на один с Кешей, и я почувствовала, как снова нарастает это чувство животного страха. Он улыбнулся мне, но я не почувствовала тепло от этой с виду беззаботной улыбки. Уверена, что все дело в его мыслях.

— Как тебе в нашем пристанище? Уже освоилась? — спросил меня Кеша.

— Спасибо. Неплохо. — сухо ответила я, чтобы он не смог найти намеков в интонации и словах. Все минимум.

— Мне нужно извиниться, верно? — он поддался чуть вперед.

— Нет. Зачем? Ты делаешь свою работу, а я просто хочу уйти.

Я развернулась и направилась к лестнице, как вдруг Кеша резко схватил мою кисть, и я вздрогнула. По телу разливалась нега способная сломить любой чистый рассудок невинной девушки. Он думал обо мне представляя самое раскрепощённое из всего, что только видел в фильмах для взрослых. Кеша видел во мне только кролика, что дрожит носиком чувствую пушистым хвостом опасность. Он думал обо мне, как о куске мяса. Я подозревала, что натура этого парня такая, но сталкиваться с ней близко…

Глава 4

Виталий в последний раз сжал в своей ладони руку любимого дедушки, и вздохнул, чувствуя предательский холод. Он помнил все: его смех, заливистый, звонкий смех, которым дедушка награждал его, как Виталик сам знал, не очень-то смешные шутки, что граничили с черным, совершенно несмешным юмором. На темно-синие небо опустилась яркая луна, и своим ярким светом озарила вокруг все…таким нетипичным, заманчивым светом, что не был похож на простое свечение. Молодой человек ступал по пустому коридору, вслушиваясь в звук дразнящей тишины, что пугает малышей. В ушах раздается далеким эхом скрип старых половиц, а мысли…мысли наполняются различными, хаотично сменяющими друг друга мыслями житийной жизни, бытовухи, которую обычно, он так старательно пытался обойти стороной, считая себя выше просто жизни, что так боялся от которой так робел.

В глазах потухший огонь, на лице гримаса скептического разочарования. Виталик считал, что человек не может просто так взять и умереть. Всегда для смерти нужна причина. Для его дедушки смерть была незаслуженным подарок, хотя его причитания на смертном одре позабавил молодой разум. Его удивляло, как быстро человек расставляет истинно верные приоритеты, когда чувствует затылком холодное дыхание смерти. И хотя Виталий считал себя лучшим из всех приближенных, но только ему пришлось из кожи вон вылезти, чтобы дед хоть на секунду представил себе, что внук сможет стать достойной заменой после его кончины. Да, тогда Виталик впервые понял, что нужно уметь прогибаться под нужных людей. Теперь он заявит о себе, теперь он сможет сказать все, что так долго томил в душе. Только малышка Майя была незапланированным явлением, но только девушке не нужно и даром того, за что брат готовь лечь костями, но только бы все осталось в его руках.

Вот он…самодовольный, гордый…покидает дом криминального авторитета, что станет пристанищем его черной души на долгие годы, и направляется покорять ночь в проливной дождь…направляет в место, где женщины помогают таким, как он поверить в себя, где распутство и блуд идут рука об руку и показывают наслаждение, как единственную форму жизненной энергии, что стимулирует желание покорять вершины, заставляет желание «овладеть» вспыхнуть даже в самой скромной душе, что отрицает любое насилие. Игристое вино льется здесь через край разливаясь по горячим телам пылких танцовщиц, и ловишь губами с их тела ты настоящий глинтвейн, что горит во рту от жара их кожи. Виталий знает, что лишь там он сможет обрести долгожданный покой бешенного, ритмичного дня.

Уличные фонари освещают дорогу, что ведет тебя на одну ступень ближе к блудливой жизни. Ядовито-неоновая вывеска, что переливается от невинно-розового до яркого, перламутрового красного приглашая тебя в пикантное место под невинным названием «Angel». Здесь нет морали, ибо не церковь, но есть правила, а не законы. В стенах этого заведения нет проституток, а есть жрицы наемной любви. Здесь нет места земному пороку — здесь только грех страсть. Виталий прошел внутрь манящего заведения. Знакомые официантки улыбались миловидными улыбочками, и только новенькие пташки еще робко кидали недоверчивые взгляды в его угрюмую сторону, но и он не отличающийся нежностью к женскому полу, старался держать с незнакомками выдержанную дистанцию. Мужчины, что посещали это место, недолюбливали Виталика за его чванливое и необоснованное высокомерие. Здесь ему столько раз хотели раскрасить лицо, что любой бы на его месте пожелал бы скрыться и никогда в жизни не появляться в стенах заведения, но только не он.

Виталий не из пугливых, да и визит в «Ангела» его просты. Он возвращается сюда вновь и вновь лишь из-за нее. Из-за нее, женщины, которая так круто изменила всю его жизнь, научила любить и дала почувствовать впервые вкус взаимности. Плотская близость, духовный контроль….одно целое в океане житейских мелочей, но только есть одно осложняющее всю эту идиллию «НО». Она танцует эротические танцы в «Ангеле». Ее коронный танец наделён экспрессией, яркостью, эротичность и силой мощного возбуждения для мужчин, что возжелали эту девушку, что мечтали овладеть ее пылким нравом, бросить жемчуга и цветы к ее божественно-роскошным ногам, которыми она морально сворачивала им шеи вновь и вновь. Как часто сильный пол мечтал проявить свое достоинство и силу перед ней, но только они не могут позволить себе такую роскошь, как «быть любимым» ею. Эта танцовщица ждет лишь одного…единственного. Того, чьи руки прикоснуться тела после жаркого танца. Это будут самые желанные ею руки, что в темноте выведут узоры ее родинок по телу.

Прозвали ее «Пандорой» не случайно, ибо раскрыть шкатулку еще никому не удалось. Под столь миловидной внешностью малышка Слава скрывала три натуры своего естества: первая, что отвечала за ее дерзкий, манящий образ на сцене отличался от оставшихся двух исключительно своей недоступной развязностью. При невысоком росте (всего-то 155 сантиметрах) она безупречно совмещала в себе пышность, мягкость тела за которую взрослое поколение мужчин ее обожало, прыткость на высоких каблуках и раскованность от чего зритель считал ее «тигрицей» в постели, но за это отвечали оставшиеся две натуры. Вторая натура, ее естественность. Естественность, когда, заколов пучок из длинных, каштановых волос она откидывает свой распутный образ фривольной танцовщицы прочь и вяжет спицами ярко-желтые носки на зиму. Третья натура, до конца ею не понятая, да и Всеслава не подозревала о ней вовсе и только мама понимала, что это смелый, сердечный человечек не станет злым под натиском вселенских проблем.

Обхватив небольшими ладонями твердый шест, Слава провела по нему язычком, а после обняла аккуратной ногою холодную железку. Двигая ягодицами в такт джазовой, возбуждающей музыки, вытягивая небольшие ножки вперед и резко обнимая ими шест, она кружилась в танце забывая про публику, словно танцует в полном одиночестве для роскоши, для красоты. Увидеть среди публики Виталика, как принять запрещенный допинг спортсмену. Тело отозвалось горячей, разливающейся по жилам страстью, обнажило похоть и влечение, которое заслужило свист и воздыхания восторженной публики. Кружевной бюстгальтер пал к ногам девушки, оголяя ее налитую, молочную четверку с симпатичной татуировкой на правой груди «Passion», где буква «a» бутон нераскрывшейся розы, и точка над «i» колючий шип сладко-пахнущего цветка. Тонкие трусики-сеточка все еще обтягивали ее аппетитные, полные ягодицы, но были неспособны скрыть коричневый пушок на ее бугорке Венеры, который так и напрашивался на ласку.