Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Мы вошли в аккуратный кабинет, и я удивилась, что боксеры могут быть аккуратными. Потом я заставила себя перестать удивляться, потому что не знала ни одного боксера, и во мне говорила осуждающая реакция моих родителей. И я заставила себя перестать думать об этом, остановившись, когда он продолжил идти к столу. Он согнулся пополам (тонкая талия, я видела ее по отлично сидящей на нем футболке), нацарапал что-то на листке бумаги, повернулся и подошел ко мне.

Он протянул листок.

— Номер Джози, — объявил он. — Я дам ей знать, что вы позвоните. Если хотите оставить свой, я и ей дам ваш номер. — Он снова ухмыльнулся и добавил: — Кстати, меня зовут Джейк Спир. Владелец «Спортзала Грузовика» и человек, стоящий за Юниорской боксерской лигой Магдалены.

Я взяла листок, сунула его в сумочку вместе с телефоном и протянула руку:

— Приятно познакомиться, Джейк. Я Амелия Хэтуэй.

Он принял мою руку, и так же, как и с Микки (с очевидными отличиями, учитывая, что он не был таким привлекательным, не говоря уже о том, что он был женат), сила и тепло его пальцев вокруг моих передали то, что мне понравилось. Очень.

— Рад познакомиться, Амелия, — ответил он, слегка сжимая мои пальцы, прежде чем отпустить. — Очень приятно познакомиться, вы угостите моих парней кусочком торта.

У меня было чувство, учитывая мой план, сколько вещей я собиралась продать и насколько это было приятно, определенно я бы угостила его парней трёхъярусным тортом. Я улыбнулась ему, затем посмотрела на его стол и снова перевела взгляд на него.

— Может, я запишу свой номер для вашей жены, чтобы мы могли представиться и обсудить наши планы?

— Безусловно, — сказал он, возвращаясь к столу.

Я последовала за ним и сделала то же, что и он, наклонившись и написав свое имя и номер телефона на листе бумаги. Я выпрямилась и посмотрела на него снизу вверх.

— Я позвоню ей сегодня или завтра, если это нормально.

— Не надо, она сама вам позвонит, — сказал он мне. — Большая часть экипировки убитая, а прием в лигу открыт. Нам нужны деньги, чтобы покрыть расширение. Она не была довольна результатами последних сборов. Мы полностью в них вложились, а ни хрена не получили. Теперь она бегает как собака за костью. Так что вам могут позвонить еще до того, как вы успеете доехать до дома.

Я бы не возражала. Я не пробыла здесь и недели, но мне нужно было устраиваться. Разведать почву. Разобрать все в доме. Вернуть свою семью.

Но мне также нужно было начать новую жизнь. То, чего я не смогла сделать, когда ушел Конрад. Он был моей жизнью. Я должна была зализать раны, найти способ дать им зажить и двигаться дальше.

Я этого не сделала.

Теперь время пришло.

Вот моя идея: здоровая мама означает здоровый дом, который завершается здоровыми отношениями с моими детьми. Это моя цель. То, ради чего я жила.

И хотя этот Джейк Спир не стеснялся ругаться в присутствии незнакомого человека, который к тому же был женщиной (мои мать и отец, конечно, сойдут с ума от такого), он руководил юношеской боксерской лигой. По крайней мере, это говорит о нем с хорошей стороны, а хороший мужчина (иногда) означает хорошую женщину в качестве жены.

Мне нужно было познакомиться с хорошими людьми. И мне нужны были друзья. Может, эта Джози и не одна из них, но, по крайней мере, она будет той, кто позвонит мне, не будучи за тысячи миль отсюда, и что еще лучше — не будучи моей матерью.

— Детка.

При этом слове по моему позвоночнику пробежала дрожь, взрываясь в пояснице и каскадом обрушиваясь на зад.

Я испытала это быстрое, удивительное и пугающе приятное ощущение и медленно повернулась к двери.

Одно слово.

Он произнес всего одно слово, и я видела его лишь однажды, но я знала, кто там стоит. Я знала, кто заставил меня испытать это чувство.

Я оказалась права.

В дверях кабинета стоял Микки Донован в свободных спортивных брюках темно-синего цвета и облегающей белой тренировочной футболке с короткими рукавами. И он улыбался, делая это тепло, выглядя приятно удивленным (вероятно, из-за того, что я находилась в боксерском зале) и очень приветливо.

Я была поражена, что он оказался там именно в этот момент, но я не была удивлена, что он находился в боксерском зале.

— Не здесь я ожидал тебя встретить, — заметил Микки.

— Ну… нет, — ответила я. — Как поживаешь, Микки?

— Все хорошо, — сказал он мне, прислонившись плечом к дверному косяку, небрежная поза, которую я нашла странно разрушительной для моего душевного спокойствия.

— А ты?

— Просто прекрасно, — солгала я.

— Ты знаешь Амелию? — спросил Джейк, и Микки перевел взгляд на него.

— Она моя новая соседка, — поделился Микки и добавил: — Дом Кэмерона.

Я почувствовала взгляд Джейка и оторвалась от Микки, чтобы посмотреть на него.

— Дом Кэмерона? — спросил он, поймав мой взгляд, а затем заметил: — Вот это гребаный улов.

— Точно, — согласилась я, хотя и не совсем понимала, что он имел в виду. Я сделала предположение и заметила: — Дом удивительный.

Он кивнул.

— Так и есть. Я, Джози и дети ни за что не уедем из Лавандового Дома, но риэлтор предложил Голубой Утес, так что мы поехали посмотреть, и нам всем понравилось. Место просто феноменальное.

Мне понравилось, что он согласился со мной, но я была смущена.

— Голубой Утес? — перепросила я.

— Твой дом, дорогая, — заявил Микки, и мне пришлось сдержаться, чтобы не вздрогнуть, так как его голос был намного ближе, чем раньше.

Я справилась с этим и посмотрела на него, увидев, что он был близко. Не так близко, как мне бы хотелось, но так никогда не будет, но гораздо ближе, чем раньше.

— Мой дом?

— Кэмерон назвал его Голубой Утес. Название прижилось. Всем нравится, — пояснил он. — У прежних владельцев был участок, на нем стоял старый дом. Два поколения женщин, которым нравилось копаться в земле, почти семьдесят лет ухаживали за ним. Повсюду росли колокольчики. Их посадили в одном месте, а они разрослись везде. Даже на улице, и теперь они все у меня на стоянке, и это не жалоба. Кэмерону они тоже нравились, он использовал их в дизайне, цвете, витражах, дорожке и старался не беспокоить, если не было необходимости. Зашел так далеко, что посадил целую кучу, вместо тех, что погибли во время строительства. Из-за этого, в марте и апреле, твой дом выглядит так, будто плывет по утесу на голубом облаке.

— О Боже, — прошептала я, и его слова наполнили мою голову чудесной картиной, заставив меня пожалеть о том, что причина, по которой я захотела переехать сюда несколько месяцев назад, не была другой. — Риэлтор должен был выложить эту фотографию в Интернет. Если бы я ее увидела, то наверняка заплатила бы полную цену.

Я не смогла сдержаться, чтобы не подпрыгнуть, когда смех Микки заполнил комнату, не только потому, что это был чрезвычайно красивый звук, но и потому, что он был неожиданным.

Прежде чем я успела спросить, что тут смешного, он сказал:

— Рад, что ты этого не сделала, детка. Пара, построившая этот дом, были еще теми фруктами. Она была бешеной стервой, не говоря уже о том, каким огромным мудаком был он. Дом бы навсегда завис на торгах, потому что никто не соглашался на их предложение, и они ужасно обходились с покупателями. Они продолжали валять дурака, цена на твой дом упала в три раза, и это позор, потому что тот дом — это тот дом. В конце концов, эти два засранца облажались. Но это было болью в заднице, потому что дом находится в моем районе, а подобное дерьмо влияет на стоимость всей недвижимости в округе. Думаю, единственный способ его продать — это продать его кому-то вроде тебя, от кого риэлтор мог бы держать подальше этих двух пираний.

— Звучит неприятно, — заметила я, и его усмешка превратилась в улыбку.

— Скажем так, я не слишком хорошо тебя знаю, но ты мне нравишься гораздо больше, чем они, — ответил он.

И скажем так, мне это понравилось.

Но мне не должно это нравиться. Ничего из этого.