Воспоминание - Деверо Джуд (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Она погладила ее по щеке.
— О том, что ты хорошенькая, я тоже расскажу. Наверное, когда я закончу говорить, он уже подпишет брачный контракт. Да что там «наверное», я в этом просто уверена! — Она расхохоталась. — Подумай-ка, Эдит, о том, что в это самое время через год ты, может, уже будешь носить собственного ребенка. Как тебе нравится такая мысль?
Слова застряли у Эдит в горле. Ее руки задрожали, слезы готовы были пролиться. Боже, жить в собственном доме, управлять собственным хозяйством! Собственный муж, собственный ребенок!
— Я… Я, конечно же, сохраню тайну. Я прослежу, чтобы молодого человека обучили всему, что надо, и что… — Нет, нельзя называть Калли по имени, а то сразу же вспоминается, что это ее сестра. — Чтобы ее отправили в Ядовитый Сад.
— Ну вот и хорошо. — Алида поцеловала дочь в щеку. — Я рада, что мы договорились. Все, можешь идти, — внезапно сказала она. Наконец Алида получила от Эдит то, чего хотела: слепое послушание.
Позже наедине с Пенеллой, которая уже четыре дня непрерывно только и делала что ела, Алида сказала:
— Потом надо будет все-таки поискать мужа для Эдит. Напомни, чтобы я не забыла. Конечно, трудновато будет. Кто на нее польстится, когда она вся сморщенная, как прошлогоднее яблоко…
— М-м-м, — ответила Пенелла. Ее рот был слишком забит, и ничего другого сказать она не могла.
29
— Да ты и в самом деле красавец, — сказала Алида Талису, смотря на него снизу верх. Сегодня утром она оделась тщательнее обычного. Ей предстояло встретиться с молодым человеком один на один в первый раз с тех пор, как он появился в Хедли Холле. Когда она его увидела, на какой-то момент ее охватила зависть. Ну почему крошечная темная девочка могла родить такого красавца? Почему у Алиды сыновья такие хрупкие? И как такой сын мог появиться у такой свиньи, как Гильберт Рашер?
При взгляде на Талиса казалось, что от него словно исходит свет. Даже если бы ей это не повторяли много раз, она и сама бы поняла, что этот человек скорее умрет, чем предаст то, во что верит. Он был похож на героя старинных сказаний о рыцарских подвигах, о рыцарях и королях, слишком прекрасных для этого грешного мира. Вздрогнув, она вспомнила, что еще давно заметила — во всех старинных историях прекрасные герои всегда умирают молодыми.
— Вы плохо себя чувствуете, — мягко сказал Талис, потом его молодая и сильная рука подхватила ее под руку. Он подвел ее к креслу, и, усадив, опустился рядом с креслом на колени и заглянул ей в глаза. Так, как на нее смотрел он, на нее никогда не смотрел никто из ее собственной семьи.
Потом он укутал ей ноги пледом и раздул огонь в камине. Когда он вернулся к ней и опять тревожно заглянул в глаза, она поняла: этот мальчик каким-то образом узнал, что она умирает. Ей неудержимо захотелось, чтобы он и вправду был ее сыном.
Она, как могла, старалась сохранить спокойствие. Она не имеет права поддаваться жалости к себе. Через несколько месяцев ей предстоит встретиться с Создателем. До этого надо успеть еще многое сделать. Она не могла допустить даже мысли, что ей придется предстать перед Господом, оставив своих детей нищими.
— Подойди, сынок, — слабым голосом произнесла она. — Сядь рядом. Дай я посмотрю на тебя.
Он тотчас сел подле нее, у ее ног. Она повернула его голову лицом к свету. Прекрасная кожа, великолепные зубы, открытые и честные глаза.
Она убрала руки.
— Ты просил позволения жениться на Калласандре…
— Да, — сказал он. — Я во всем мире больше ничего так не хочу. Калли… это… — Он заколебался и покраснел, потом отвел глаза и стал смотреть на огонь.
— Она ведь еще очень молода.
— Не так уж она молода, — улыбаясь про себя, заметил он.
Алида почувствовала, как внутренне он убежден, что имеет на это полное право. Она нежно произнесла:
— Ты — мой сын, которого я всегда желала и которого я чуть не потеряла навсегда.
Талис нахмурился:
— Но ведь есть же еще Филипп и Джеймс.
— Да, разумеется, — быстро ответила она. — Они добры и хороши во всем. Но ведь для женщины неважно, сколько у нее детей — если она теряет одного, она никогда не перестает сожалеть о нем. Ты знаешь, что мои волосы поседели в тот день, когда произошел этот пожар? Ты знаешь о том, что эта потеря нас обоих, и меня и твоего отца, свела с ума? Твой отец так никогда полностью и не оправился от этого.
— Да, я слышал, — тихо ответил Талис. Она погладила его шелковистые волосы, погрузила пальцы в его кудри. Когда-то в своей жизни она была способна на большую любовь. Если бы она с самого начала смогла родить своему мужу такого сына, как этот, ее жизнь сложилась бы совсем по-другому…
— И теперь, сразу после того, как мы тебя отыскали, ты опять исчезаешь? Женишься и покидаешь нас?
— Но если вы пожелаете, мы можем жить и здесь.
Она улыбнулась:
— Когда ты женишься, ты уже не обратишь на меня ни капли внимания. Молодые мужья способны думать лишь об одном: что дома их ждет молодая жена и постель.
Услышав это, Талис незаметно усмехнулся, глядя в огонь. Было ясно видно, чем заняты все его мысли: тем, как он обнимет свою возлюбленную и поцелует ее. Поняв это, сердце Алиды еще более очерствело. Можно подумать, она не была когда-то такая же! Нет! И она раньше мечтала о том же, о чем думает этот мальчишка сейчас. А как повернулась ее жизнь? Ха! Поцелуи — это все ненадолго. Что надолго, так это собственность.
Некоторое время они молчали. Они были в комнате одни: Талис сидел на полу, Алида — в кресле, откинувшись на спинку. В комнате не было света — только огонь в камине освещал их лица своими бликами.
— Тебе известно, что я умираю? — тихо спросила Алида.
— Да, — ответил он, не глядя на нее.
— Как ты узнал?
— Вы забываете, что я рос не здесь, не в богатом доме. Я жил в деревне… Приучился ухаживать за животными. У них ведь только по глазам можно увидеть, когда им больно. Ну, и я привык им заглядывать в глаза.
— Об этом знают только три человека: ты, моя служанка и та гадалка, которая мне предсказывала будущее. Она говорит, что я проживу еще не более двух лет.
Талис подождал, что она скажет, но она молчала. Тогда он взял обе ее нежные маленькие ручки в одну свою — большую и смуглую — руку.
— Ты поможешь мне? — произнесла она тихим умоляющим голосом.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— О, милый сын! Мне так не хватало тебя! Я никогда не видела — и уж не увижу — тебя младенцем, не посмотрю на то, как ты делаешь первые шаги. Я не воспитывала тебя, как остальных своих детей. — Она изо всех сил сжала ему руку. — Ах, Талис, я так люблю своих детей, что становлюсь в отношении них страшной собственницей! Я просто не выношу, когда мои дочки выходят замуж и уходят от меня.
Она выждала мгновение, чтобы посмотреть, поверит он или нет. Он поверил. Разумеется, он не привык, чтобы люди лгали. До сих пор он этого не встречал. Насколько было ему известно, люди обычно говорят правду.
— Я… Я, конечно, знаю, — она заговорила как бы через силу, как будто боль сдавливала ей грудь. — Я знаю, что ты очень любишь эту девушку, но… Я хочу попросить тебя об одном одолжении — сделай его для меня. Дай мне хоть узнать тебя. Пусть твои братья и сестры немного узнают тебя, прежде чем ты уйдешь к другой. Прежде чем у тебя появятся собственные дети, которые заберут все твое время и все твое внимание. Если ты прямо сейчас женишься и заведешь детей, то ни у меня, ни у моего мужа, ни у твоих братьев и сестер так и не останется времени побыть с тобой. — Она помолчала, потом продолжала: — Да, я знаю, что прошу у тебя очень многого. Я ведь никогда не была тебе матерью… А знаешь ли ты, что, рожая тебя, я едва не умерла? Ты был таким крупным мальчиком, а у меня узкие бедра. — Она улыбнулась и погладила его по голове. — Да, я чуть не треснула пополам, когда ты выбирался на свет!
Талис хмуро слушал ее, глядя в сторону. Он был смущен этим разговором. Ему казалось, что он чем-то виноват из-за того, что его появление на свет причинило боль его собственной матери.
