Любовники и лжецы - Джойс Бренда (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Белинда замерла.
– Ты имеешь в виду Джека? Не смей обзывать его, Эйб, иначе я сию же минуту повешу трубку.
– Я называю вещи своими именами, и тебе это известно.
– Как ты узнал?
– Он сам пришел сюда, чтобы сказать мне об этом.
По спине Белинды пробежал холодок страха, но она взяла себя в руки.
– Послушай, я не сомневаюсь, что ты этого не одобришь, но я люблю его, мы теперь женаты, и тебе ничего не удастся сделать. А теперь мне надо идти. До свидания.
– Подожди…
Белинда повесила трубку. Зачем Джек пошел к Эйбу и сказал ему? Ну что ж, он скоро приедет, и она все узнает. Она спросит его. А что касается Эйба, то, если Белинда не остановит его, он испортит самый прекрасный день в ее жизни. Белинда застелила постель.
Полтора часа спустя, складывая постельное белье, она услышала звонок в дверь. Едва ли Джек вернулся так рано, но, должно быть, все-таки это он. Радостно возбужденная, Белинда побежала к двери и открыла ее.
В дверь напористо вошел Эйб, потрясая маленьким черным предметом, зажатым в руке.
– Глазам своим не верю! – воскликнула Белинда, возмущенная его вторжением и разочарованная тем, что это не Джек.
– А я не могу поверить тому, что ты натворила! Как большинство безмозглых дурочек, ты думаешь не головой, а своим сладким местом!
– Убирайся сию же минуту!
– Белинда, ты большая дура, и я не уйду, пока ты не прослушаешь эту пленку.
Она сжала кулаки, наблюдая, как Эйб подошел к магнитофону и вставил кассету. Белинда держала себя в руках, но постепенно ее охватывал страх.
– Я ежедневно записываю на пленку все, что происходит в моем офисе, – сказал Эйб, – и хочу, чтобы ты послушала этот разговор. – Он перекрутил пленку и взглянул на дочь. – Тебе лучше присесть.
Белинда стояла. Потом услышала на пленке голос Эйба.
– Что тебе надо? В твоем распоряжении две минуты, пока не явились охранники и не вышвырнули тебя вон.
– Я хочу (пауза) услышать поздравления.
Белинда напряженно замерла. Голос явно принадлежал Джеку, но было в его тоне что-то незнакомое и пугающее, чего она пока не могла определить.
Ее отец грубо расхохотался и сказал:
– С чем? С самой короткой карьерой в истории?
– С женитьбой… На вашей дочери.
Последовавший смех Джека был таким злобным, что Белинде стало еще страшнее.
– Что ты сказал?
– Как вам понравится иметь внука по фамилии Форд? (Смех.) Будьте уверены, мы над этим уже работаем.
– Ах ты, ничтожество! Не знаю, как тебе удалось это сделать, но я этот брак аннулирую – не успеешь и глазом моргнуть!
– Что вы так кипятитесь, Глассман? Или мне теперь называть вас Эйбом? А может, папой?
– А ты большой наглец, если осмелился использовать мою дочь, чтобы отомстить мне!
– Это было гениальное озарение. Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. И вот он нашелся. Очень удачный ход, не так ли?
– Думаешь, что тебе удастся победить? Побить меня? Полагаешь, я это допущу? Безмозглый ублюдок! Твоя семейная жизнь закончится, не успев начаться, – это я тебе гарантирую!
– Какое это имеет теперь значение? А если ты собираешься снова напустить на меня своих головорезов, то советую как следует подумать. У моего адвоката все еще хранится письмо с описанием всего происшедшего, только теперь оно дополнено новыми данными. Если со мной что-нибудь случится, то и тебе несдобровать, старикан.
– Убирайся! Убирайся, пока цел! Но если ты думаешь, что Белинда получит от меня хотя бы цент, пока она замужем за тобой, то ошибаешься. Она не получит ничего! И если у нее будет сын от тебя, он тоже ничего не получит. Ни единого цента!
– Вижу, тебе не по душе проигрывать.
Эйб выключил магнитофон.
Белинда сидела в оцепенении: она не могла и не хотела думать, не могла пошевелиться, не могла дышать.
– На случай, если тебе не вполне понятен разговор на пленке, поясняю: Джек Форд был моим врагом в течение семнадцати лет и использовал тебя, чтобы посчитаться со мной, – заявил Эйб.
Его слова вернули ей способность мыслить.
Ложь. Их любовь была ложью. Она подняла к отцу побледневшее как мел лицо.
– Убирайся! – прошипела Белинда. – Убирайся, мерзавец, пока я… – У нее перехватило горло, и она торопливо отвела глаза. Никогда еще Белинда не ненавидела отца с такой силой.
– Не тревожься, – проговорил Эйб. – Мы не допустим, чтобы этому паршивцу все сошло с рук. Я посоветуюсь со своими адвокатами и завтра позвоню тебе.
Она даже не ответила, боясь утратить контроль над собой. Эйб ушел. Услышав, как хлопнула входная дверь, Белинда обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.
А в мозгу вновь и вновь прокручивались его слова:
Это было гениальное озарение. Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. И вот он нашелся. Очень удачный ход, не так ли?
Почувствовав позыв к рвоте, Белинда вскочила и помчалась в ванную. И долго стояла, склонившись над холодной фарфоровой раковиной. Джек не знал, что она беременна, но ей теперь все стало совершенно ясно. Его слова эхом звучали в голове:
Это было гениальное озарение…
Отомстить тебе…
Очень удачный ход…
Гениальное озарение…
Глава 116
Триумфа победы он не испытывал. Был только холодный панический страх и отвращение.
«Феррари» Джека свернула к ее дому. Он чувствовал себя очень виноватым, и это злило его. Очень злило. Но Джека довели.
Он понимал, Глассман сделает ответный ход. При этой мысли Джек похолодел. Глассман попытается воздействовать на Белинду, настроить ее против него. Может, даже запугает дочь. Но с этим он справится. Белинда любит его.
Хуже всего то, что ему придется сказать ей все начистоту.
Надо опередить Глассмана.
Необходимо объяснить Белинде все, прежде чем она узнает правду… и обман.
Она встретила его у дверей. Было заметно, что Белинда нездорова.
– С тобой все в порядке? – спросил Джек, протягивая к ней руки.
Она оттолкнула его руки.
– Не прикасайся ко мне!
Он замер. Белинда знает.
– Что случилось?
– «Гениальное озарение», – сказала она, и Джек почувствовал, как сердце сжимает холодная рука страха. – «Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. Очень удачный ход, не так ли?»
Джек в ужасе слушал собственные жестокие слова, слетавшие с ее губ.
У нее дрогнул голос.
– «Вижу, тебе не по душе проигрывать».
– Белинда!.. – в отчаянии воскликнул Джек.
Она отшатнулась от него и указала на стереосистему:
– Все записано на пленку – каждое слово. – Белинда взглянула на него карими глазами, которые казались особенно большими и темными на бледном, осунувшемся лице. – Опровергни это, – умоляющим тоном попросила она.
Джек на мгновение закрыл глаза. О Господи, только не это! Эти слова предназначались для Глассмана, а не для Белинды. Только не это!
– Не можешь опровергнуть, не так ли? – прошептала она.
– Белинда, все не так, как может показаться.
– А ты попробуй опровергнуть! – крикнула она. – Докажи, что женился на мне не для того, чтобы посчитаться с моим отцом! Докажи!
– Я не хочу больше лгать тебе. Я не могу ничего опровергнуть.
– Все ложь! – страдальчески произнесла Белинда, и на глазах у нее выступили слезы. – Каждая минута с тобой была ложью!
– Нет! – возразил Джек. – Не все было ложью.
Белинда смотрела на него с таким отчаянием, обидой, страданием и надеждой, что Джек почувствовал себя последним негодяем.
– То, что я хочу тебя, это правда. И ты это знаешь.
– Вот как? Тебе хочется трахать меня? Ну что ж, приятель, присоединяйся к толпе желающих и занимай очередь в самом конце.
– Не надо так говорить об этом, Белинда. Я люблю тебя.
– Не смей говорить о любви! – закричала она. – Я тебя ненавижу. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся!
Джек положил руки ей на плечи, но она вырвалась.
