Жених для няни (СИ) - Сандер-Лин Галлея (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
У меня был огромнейший соблазн, как и грозилась, швырнуть ему подарок в лицо и устроить скандал, чтобы сбежались соседи. Пусть бы все узнали, какая сволочь Павел Старовойтов. Тогда бы он больше не смог тут жить и спешно искал место для переезда. Но не стала, Бог ему судья. А ещё с особой ясностью поняла, почему мама отказалась просить его о помощи. Да мне бы самой кусок в горло не лез, если бы был дан его рукой. Куда сильнее боли, злости, негодования и возмущения во мне кричало разочарование.
Мужчина молчал и продолжал напряжённо смотреть на меня, сжимая в руке несчастную коробочку. А я развернулась и вышла, громыхнув тяжёлой дверью. Меня душили слёзы, но я держалась. Внизу старушечий всевидящий десант, надо отойти подальше, а там уж дать волю своему горю. Вылетев из подъезда, неимоверным усилием воли заставила себя скривиться в улыбке и сказать бабулькам пару благодарственных слов, после чего сделала знак Диме, наблюдавшему за мной из авто, и стремительно направилась к ближайшему скверу. Беседка с широкими скамьями, вокруг с десяток деревьев, усыпанных зелёной листвой и готовых скрыть от чужих глаз. Это именно то, что мне сейчас нужно!
Краем уха услышала, как хлопнула дверца машины: Зарецкий направился за мной. Я ускорилась, рыдания рвались наружу. Нет, это не отец уходил сейчас из моей жизни, а мои чаяния и надежды, бережно хранимые с самых юных лет. Наверное, многие дети, не знающие кого-то из родителей, представляют их замечательными людьми и думают, что стоит с ними встретиться — и всё будет хорошо. Да, глупо было предполагать, что этот мужчина меня примет или хотя бы встретит по-человечески. Я для него чужая, результат ошибки молодости, а о таких ошибках мало кто любит вспоминать.
Но я ни секунды не жалела, что приехала сюда. Неизвестность куда хуже любой самой страшной правды. Теперь я смогу с чистой совестью вычеркнуть этого человека из нашей с мамой памяти и жить дальше. Только боль от этого не стала слабей. Плотину моего самообладания прорвало, горячие слёзы потоком хлынули по щекам. Я стояла и плакала, а Дима… Он подошёл, прижал меня груди, как когда-то давно я прижимала его, десятилетнего мальчишку со сбитыми коленками, и гладил по голове, пока я сотрясалась от рыданий, давая выплакаться у него на плече. Мы вновь поменялись местами, теперь не я поддерживала его, а он меня.
Что бывший воспитанник бормотал, почти не понимала, но от звука любимого голоса и тепла сильных рук становилось легче. Он усадил меня на скамью и слегка укачивал, а я всё плакала и плакала (словно выливая наружу то, что накопилось во мне за двадцать восемь лет жизни без отца), прижимаясь к нему и почти растворяясь в его надёжных объятиях. А потом почувствовала, как быстро бьётся Димкино сердце. Точно так же, как и моё.
Димасик. Подняла к шефу заплаканное лицо, провела пальчиками по его щеке. Нет, он не плакал, но смотрел так, что я понимала: Димке сейчас так же больно, как и мне, больно за меня.
— Всё настолько плохо? — в его голосе слышалось напряжение. — Может, мне твоему родителю фэйс подрихтовать? Он тебе ничего не сделал?
— Н-не сделал, — качнула головой. — П-просто убил словами. Всего п-парой фраз.
Я немного заикалась. Сама не ожидала, что настолько расстроюсь. Давно так сильно не рыдала. Кажется, последний раз был как раз из-за Димки, когда мы расстались двенадцать лет назад. Вообще по жизни я не плакса, могу проронить несколько слезинок, если всерьёз расстроена, но не больше. А чтобы вот так.
Зарецкий достал подаренный мной платок и отёр им мои же слёзы.
— Не всем дано быть хорошими отцами, — вздохнул философски. — Вот я бы своего ребёнка очень любил.
— З-знаю, — кивнула я, потихоньку успокаиваясь, и снова устроила голову на его плече. — П-помню, как ты с Тимкой играл. как мы в-вместе с ним играли. Мне даже иногда чудилось, что он н-наш с тобой малыш, п-представляешь?
— Мне тоже. — выдал Димка после некоторого молчания и усилил объятия.
Я растерялась, не ожидала услышать от него подобное. Но на душе стало так тепло. Выходит, он уже тогда относился к нашим прогулкам настолько серьёзно. С каждым днём Дима всё больше показывает, что повзрослел не только внешне. И хотя временами ведёт себя как мальчишка, но в сложных ситуациях на него можно положиться. Интересно, до какого предела он способен дойти? И есть ли у него этот предел?
— Ангелина. Ангелина, девочка моя. — окликнул меня немолодой женский голос.
Я с неохотой подняла голову с Димкиного плеча (честно говоря, мне с шефом было очень хорошо и совсем не хотелось терять тепло его объятий) и посмотрела на подошедшую к нам пожилую женщину. В её когда-то тёмных волосах было изрядное количество седины. А ещё в своё время она наверняка числилась местной красавицей. Я видела её впервые, однако в лице было что-то знакомое, и глаза… глаза пронзительно-голубые, даже возраст над ними не властен, совсем не потускнели.
— Вы. меня знаете? — спросила дрогнувшим голосом.
— Ты меня никогда не встречала, девонька, а я о тебе узнала только сегодня. Столько лет.
— на глазах женщины показались слёзы. — Я Марина Юрьевна, мама Паши. и твоя бабушка.
Хорошо, что я в этот момент сидела, иначе коленки бы точно дрогнули. После словесных оплеух, навешанных отцом, видеть перед собой его маму. вернее, мою бабушку. Но нет, она совсем другая. В её глазах я видела то, что жаждала увидеть в очах отца. Неверие, радость, нежность и, кажется, даже любовь. Похоже, она действительно счастлива встретить внучку.
Я с Димкиной помощью поднялась и шагнула к ней. Женщина потянулась ко мне, но замерла в нерешительности. И тогда я взяла дело в свои руки.
— Бабушка, можно тебя обнять?
Она не ответила, разрыдалась и обхватила меня дрожащими руками. И я тоже снова расплакалась, прижимая к себе родного человека. Это был такой бальзам на мои душевные раны. Плевать на отца, пусть живёт как знает, но бабушка. Я всегда мечтала иметь бабушку, однако мамина мама умерла, когда я была ещё маленькой. И меня отчаянно злило, когда одноклассники раздражённо отзывались о своих бабушках и дедушках: «Вот, снова бабушка достаёт своими пирожками!», «Дедушка заколебал уже своей заботой!», «Бабушка опять какую-то хрень связала и заставляет меня это носить!»
Да я бы любую «хрень» носила, любые пирожки ела, если бы было кому их мне давать! Пусть столько лет спустя, но у меня теперь снова есть бабушка. Никому не позволю её отобрать!
— Ангелина. Какая ты уже большая, совсем взрослая. — пробормотала она. — И я не видела, как ты растёшь.
— Ничего, у меня фотографии есть, я покажу. — заверила её.
— Может, съездим в какое-нибудь хорошее место? — предложил Зарецкий. — Вы пообщаетесь.
Марина Юрьевна отстранилась от меня и вытерла слёзы, взглянула на Диму вопросительно.
— Бабушка, это. мой шеф. — представила я. — И молодой человек, — добавила чуть погодя. Что уж тут скрывать, вон, сидели в обнимку как настоящие голубки.
— Дмитрий Зарецкий, — слегка поклонился он. — Очень приятно.
— Ох, я о стольком хотела бы поговорить. — с энтузиазмом приняла приглашение нежданно обретённая родственница.
Дима привёз нас в очень милое место, как говорится, поближе к природе. Ресторан находился около соснового бора, и там были расставлены скамеечки, чтобы любители проводить время на свежем воздухе могли посидеть под сенью деревьев и побеседовать по душам. Сделав заказ, мы отправились на прогулку. Не знаю, наверное, это странно, но рядом с Мариной Юрьевной, женщиной, которую видела первый раз в жизни, мне было хорошо. От неё исходили позитивные флюиды, если можно так сказать. Почему же её сын совсем другой?
— Если бы ты знала, Ангелина, как я тебе рада! — рука бабули сжала мою ладошку. — Паша всё один, столько лет без семьи…
— А моя мама. — не могла не спросить я. — Вы её знали?
— «Ты», Ангелина, можешь говорить мне «ты» и называть бабушкой, если хочешь. Я была бы очень рада, — улыбнулась Марина Юрьевна. — Какая же ты красавица, совсем как мама твоя.
