Мерло красное или Мурло страстное (СИ) - Ардмир Мари (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
— Надеюсь, сегодняшняя встреча не помешает нам провести интервью?
— Все зависит от вас. — Без тени иронии, ответил дедуля с молодыми глазами. Удивительно, ведь он в прошлую нашу встречу выглядел как немощный полутруп, подле которого дежурит медсестра не в белом халате, а в черном и коса у нее на русая, а стальная, металлическая. И смотреть на него не иначе как на чудо медицинской науки, я просто не могла.
— Что именно? — произнесла с улыбкой. Сама кошу взгляд на напряженного Владимира, который не рад, что со мной пошел как +1. Желваки напряжены, ноздри раздуты, зубы сцеплены, на лбу две вертикальные черты и сам он горит как котел на пару, вот-вот зашипит.
— Татьяна, — произнес Вениамин пугающе спокойно, — от вашего ответа зависит многое…
По коже пробежал холодок, но для меня сейчас главное не это, а поскорее вывести Владимира из машины, иначе он мне кисть сломает или дедуле шею свернет.
— Вениамин Братиславович, ближе к делу, что вам нужно?
Он как-то криво усмехнулся и, не давя более авторитетом, просто произнес: — Кресло.
— А что вам не вернули?
— Как видите, нет…
— Ну, Бадри! — Я повернулась к Владимиру и потребовала. — Телефон дайте, пожалуйста.
— Возьмите мой… — предложил пожилой бизнесмен.
— Нет. Помучайтесь, пока узнаете его номер, — усмехнулась, получая трубку мобильного от босса.
— Надо же, шесть раз сказала, верните, а они… — ругаюсь, набирая номер Заруби. Во-первых: его номер врезался в память навеки, а во-вторых: в те часы он единственный не был под действием обезболивающего и вина, а значит должен был и запомнить, и выполнить. А в целом, кому было сказано с того и спрошу.
— И неужели две тряпки зажали и одно сломанное кресло! — возмущаюсь тихо, пока идет звонок.
— Изгаженную простынь и покрывало, которое храню, как талисман мне вернули.
— Теперь понятно, что так воняло… — произнесла и тут же спохватилась, задав второй вопрос, — простите, а в химчистку они текстиль не отдавали?
— Оба предмета вернулись ко мне чистыми в целости и сохранности на второй день еще в больнице.
— Аааа… — и дальше жду ответа на звонок. А вредный начальник охраны господина Амилахвари не берет трубку, хоть ты его заруби. Сбрасываю, набираю еще раз. — Знаете, мы тогда кресло немного повредили…
— Где? — дедуля начинает темнеть в лице.
— О нет, …не подумайте, ничего не сломали, аккумулятор накрылся. Так что возможно, его сдали в ремонт…
— Что?! — от вскрика Вениамина двери со всех четырех сторон мгновенно распахнулись и мальчики, как по команде, заглянули к нам. Надо же и на звонок мой сейчас же ответили сердитым хриплым голосом:
— Что?
— А… Заруби! — проворковала я стараясь, не смотреть на нацеленные пушки. — Прости, дорогой, что разбудила. Я по делу!
— Чего? — Не понял абонент и, сглотнув, переспросил, — Татьяна Гроховская это вы?
— Да, я, спасибо, что не забыли.
— Вас забыть было бы сложно. — Приятно удивил меня, разбуженный и на удивление уже очень доброжелательный грузин. — По какому вопросу тревожите?
По кивку Вениамина Мальчики тихо удалились с глаз долой, и я смогла прояснить предмет моей тревоги без судорожных вздохов и перепуганных взглядов на дула пистолетов.
— Вспомнила, что кресло то мы владельцу не вернули…, вот звоню.
— Какое кресло? — напугал он меня, но быстро исправился, вспомнив, — а кресло…то самое…
— Оно-оно автоматическое…
— Сдали в ремонт.
— И как? — я прикусила губу, а пальчики босса аккуратно и незаметно поглаживают мою холодеющую ладошку.
— Отремонтировали. — Как маленькой объяснил грозный мужчина кавказских кровей.
— А дальше?
— Отправили по адресу.
— В больницу? — нахмурилась и на Ставропольцева боюсь смотреть. Уверена, если Заруби сейчас скажет: «да, в больницу», нас с Владимиром линчуют и под первым же деревом прикопают. А тут деревьев море, выбора хоть отбавляй.
— Нет… — усмехнулся грузин, к тому времени хозяина техники выписали. Честно, мы немало помотались выясняя кто лежал в палате напротив, — судя по звукам он сел в постели и поправил подушку за спиной, — а выяснив очень удивились…
— И что?
— Кхм… Татьяна? Вы сейчас случаем не в гостях этого «доброго» во всех смыслах человека. — Его осторожный вопрос стал глотком живительной воды, ну хоть какой-то шанс забрезжил, и надежда остаться в живых чуточку окрепла.
— У него. — Признаюсь, не глядя ни на кого из присутствующих рядом. — В машине, далеко от центра города, на трассе…
— Одна?
— Что? А нет, …не одна. — Ответила с улыбкой и покосилась на Владимира. — Нас тут двое.
— Уже хорошо. — Передайте, пожалуйста, трубочку Вениамину Братиславовичу.
— Пожалуйста. — Я передала телефон дедку и с расслабленной улыбкой откинулась на Владимира.
— Что? — вопрос можно было не пояснять, я не следила за влиятельным владельцем авто и его переговорами с грузином, а просто погрузилась в тепло босса, и сейчас казалось, понимаю, о чем он говорит на все сто.
— Мы сейчас поедем домой.
— Правда? — спрашивая, он губами коснулся моего виска. — А к кому?
— К Вениамину. — Владимир напрягся и протяжно вздохнул, повторив. — Правда?
— Нас наверняка пригласят в гости, чтобы удостовериться, что кресло в доме и стоит в каком-то пыльном углу… позабытое позаброшенное.
— С четы вы взяли? — молодой дедок, прекративший разговор по телефону, хитро прищурился, глядя на меня.
— Кресло вам требовалось не для передвижения. В нем находится либо флешка с информацией, либо документы, либо, что крайне невероятно, пара сотен бриллиантов, которые группа захвата в вашем особняке не нашла.
Я уютно утроилась в руках Владимира и умиротворенно продолжила:
— Перед обыском вы вместо того, чтобы уехать за границу как это делают все люди, попавшие в список неугодных, разыграли сердечный приступ. И переехали в клинику. Куда почти одновременно попала и я со своим респондентом. На вас было увешано слишком много трубочек, — и поясняю, — все же с конспирацией перестарались. Но да ничего, настоящий инфаркт или что-то в этом роде вы перенесли, когда я забрала кресло. И именно этим спасла вас от повторного обыска подставными медсестрами, который вполне мог обнаружить ценность агрегата для передвижения.
— Танюшь… — тихое обращение, предупреждающее об опасности дальнейших высказываний, меня не остановило.
— Шшшш, надо… просто ситуацию прояснить, чтобы знали кто и кому должен. — Я улыбнулась ему, а в ответ получила недовольный взгляд. Пусть позлится немного.
— С той встречи прошло две недели ровно. За это время вас вычеркнули из списка, вы выписались из больницы и установили слежку за мной. Ведь Бадри и сам не плох, знатно скрывается.
Я не ждала одобряющего кивка от господина Ставропольцева, и все же он последовал в купе с улыбкой.
— Вам уже сказали, что большую часть времени кресло искало вас, и, найдя, затерялось в доме, так как вы в нем не нуждались?
— Да. — Подтвердил он с той же холодной улыбкой и постучал в стекло.
По знаку влиятельного бизнесмена, Мальчики расселись по машинам, так, что нас с шефом никто никуда не двигал, но и не сгрузил. Правда, правдой, а провести проверку без заложников Вениамин не захотел.
Хорошо покатаемся до Рублевского шоссе, я не против. Погрузившись на время поездки в легкую дремоту, удобно устроилась в руках Владимира. И такое спокойствие накатило, что следом за дремотой пришел крепкий сон…
Пункт 29: Никогда не говори «У меня всё плохо», потому что эти слова, как едкие чернила, въедаются в страницы вашей жизни
Я не ощутила, когда машина остановилась, и не услышала, как хлопнули двери авто, выпуская Мальчиков, очнулась время спустя от встревоженного голоса Владимира:
— Татьяна, вы как?
— Ммм…выспалась. Спасибо. — Отстранилась от его плеча и, потирая глаза, зевнула. — Мы еще долго здесь?
— Нет. Сейчас уезжаете. — Бодрый и довольный голос Вениамина Братиславовича быстро вернул меня с небес на землю. И моя новоявленная журналистская жилка затрепетала в предвкушении новой истории.
