Сердцеед (ЛП) - Эванс Кэти (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗

Я едва слышу ее. Мне нужно уйти. Из «Эджа», от нее, из этого офиса.

— Хелен, ничего, если сегодня я поработаю из дома?

Хоть и с неохотой, но она соглашается. Я иду за вещами к своему столу, ледяной холод проникает до костей.

Сент прыгает с парашютом.

Сент покупает статью Виктории.

Сент считает, что я предала его.

Выйдя на улицу в обед, я останавливаюсь возле книжного киоска, с его полок на меня смотрит один оставшийся экземпляр нашего «Эджа».

— Вы уже читали? — мужчина за прилавком смеется и присвистывает. — Эта журналисточка позволила парню забраться глубоко себе в трусики.

Я вскидываю голову, готовая наорать на продавца. Вместо этого я зависаю, рассматривая фото Сента, которая Хелен использовала для обложки — эти холодные зеленые глаза смотрят прямо на меня. Так что да, этот мужик прав. Я правда позволила Сенту забраться к себе в трусики. Не только в трусики, в душу и тело. В свою жизнь.

Никого не касается, как сильно я скучаю по нему.

Я хочу его поцеловать.

Хочу его сжать. Руками. И бедрами. Всем телом, пока не СЛОМАЮСЬ или пока он меня не сломает, и я совершенно не против, если только это означает, что он будет со мной.

— Вот и умница, — наконец шепчу я, от эмоций перехватывает горло. — Думаю, возьму его с собой домой.

Я покупаю журнал только лишь из-за фотографии Малкольма на обложке. Классический галстук, идеально стоящий воротник, густые ресницы, ледяной взгляд, который так и просит, чтобы его согрели, который сбивает меня с ног. Удивительно, как легко эти ледяные глаза могут растопить меня.

Я сажусь на скамейку, кладу журнал на колени и вожу кончиками пальце по его глазам, в тысячный раз задаваясь вопросом, прочтет ли он то, что я написала ему.

Глава 30

ПОСЛЕ БУРИ

Все кончено.

Не было дождя или грозы, когда между нами все закончилось. Закончилось все так же, как и началось. Не было никаких вспышек света, которые бы сказали мне, что я влюблюсь, что встречу единственного мужчину, который бросит мне вызов, сведет меня с ума. Теперь все закончено, мой проект готов. Завершен.

Распорядок дня вернулся в норму. Я все так же просыпаюсь по утрам. Хожу на поздний завтрак с подругами по выходным. Навещаю маму по воскресеньям. Мой мир снова стал обычным, почти таким же, каким был до того, как я написала статью. Я и не осознавала, каким блеклым был мой мир. Я боюсь однажды увидеть в газете его фото... с какой-то девушкой. Или с тремя.

Приступы рыданий все еще невыносимы. Вот так выходишь куда-то, чувствуешь запах вина и ууупс, начинаешь шмыгать носом. И даже не думайте говорить со мной о слонах, я тут же оказываюсь на грани отчаяния. Но страх пропал. Ты боишься выйти на улицу, но вот ты уже там, бросаешь вызов вселенной или умоляешь ее дать тебе шанс оправдать тот факт, что ты дерьмово чувствуешь себя сегодня. Джина всегда готова дать мне бумажный платочек.

Некоторые из моих коллег.. скажем так, некоторые из них завидуют мне.

— Вот бы меня подослали к Малкольму Сенту, — как-то сказала мне Сэнди, моя коллега, из-за всех тех предложений о работе, которые мне поступили, но, самое главное, потому что «так круто, когда тебя катают на яхте и вот так преследуют...» (цитируя ее мечтательную речь).

— Ну, колись, давай, секс был потрясающим?! — спрашивает Валентайн.

Думаю, они пытаются меня взбодрить... но это невозможно.

Я продолжаю подглядывать за его публикациями в Twitter. Не могу удержаться, хочу знать, как он там. Но, не смотря на то, что медиа сейчас более одержимы им, чем когда-либо, сам Сент... ведет себя тихо.

Его спрашивали обо мне, и репортеры в прямом эфире, и в интернете. Он говорил «без комментариев» или вообще игнорирует расспросы. Так же, как игнорирует меня.

—Все равно долго бы эта связь не продлилась, — убеждает меня Джина, замечая, что я в депрессии. — Это была интрижка. Он неисправимый бабник.

Но меня убивает, что я все равно уже никогда не узнаю, как бы оно было. Не узнаю, серьезно ли он говорил, когда называл меня «своей».

Я храню не отправленные письма, адресованные Сенту, мне не хватает смелости что-то сделать с ними, зная, что я не заслуживаю его времени.

Кому: Малкольму Сенту (черновик)

Статус: неотправлено

У меня еще тысяча таких писем, как и это, я их никогда не отправлю. Мне просто нужно тебе писать.

Прошу, прости меня.

Ты хоть иногда думаешь обо мне?

Чур, твои губы мои, и твои глаза, и твои руки, и твое сердце. Даже твое упрямство, потому что я его заслуживаю. Даже твой гнев, я хочу всего тебя. Чур, ты мой. Видишь, #ятожежадина!!!

Джина говорит, раз она сумела пережить разрыв, то и я справлюсь с разбитым сердцем.

— Детка, я знаю, что это больно. Когда правда о Поле вскрылась, мне хотелось, чтобы меня сплющил метеор, и я могла спокойно умереть и перестать страдать.

— Боже, Джина, я знаю. Я лишь хочу один шанс.

Этим утром я смотрю через окно на улицу. Никаких больше сияющих «Роллс-Ройсов» по субботам, чтобы отвезти меня «куда угодно».

Не забавно ли? Что я все еще жду, надеясь его увидеть? Что каждое утро я просыпаюсь с надеждой. С надеждой на сообщение, смс, звонок, машину, шанс.

Перестань надеяться, Рейчел... к этому времени он бы уже прочел статью.

Возможно, он прочел, но ему просто плевать, он не хочет говорить с тобой о своих чувствах по этому поводу.

Я столько узнала о нем, пока мы были вместе, но я так и не узнала, способен ли он полюбить меня. Позволит ли ему гордость простить меня. Ищет ли он освобождения от боли, что я ему причинила, в объятиях других женщин, или он замкнется в себе, так же, как и я. Я узнала о нем десятки вещей, но ничего, что облегчило бы мою участь сейчас.

Мы вместе спасли слониху, он ввязался в мой бой за более безопасный город, но единственное осязаемое, что у меня осталось от него — это его рубашка.

Его рубашка, которая, словно бесценный трофей, запечатана в пластик и лежит внутри коробки в дальнем углу моего шкафа, потому что мне невыносимо видеть ее. Сейчас я не могу надеть ее. Но иногда, в приступе меланхолии, я иду к шкафу, достаю ее, ослепительно белую и большую, такую безошибочно мужскую, особенно на фоне меня, а от ее воротника все еще исходит его аромат. В такие дни жалость к себе накрывает меня, требуется одна, две, три секунды и я начинаю думать о нем, так что требуется четыре. Четыре секунды, прежде, чем я позволяю сделать себе новый вдох.

Я расскажу вам историю. Историю, которая меня уничтожила. Историю, которая вернула меня к жизни. Историю, которая заставила меня рыдать, смеяться, кричать, улыбаться и снова рыдать. Историю, которую я пересказывала самой себе снова и снова, и снова, пока не запомнила каждую улыбку, каждое слово, каждую мысль. Историю, которая, я надеюсь, останется со мной навсегда.

История началась именно с этой самой статьи. Это было обычное утро в «Эдже». Утро, в которое передо мной открылась серьезная возможность — написать разоблачительную статью о Малкольме Кайле Престоне Логане Сенте. Мужчине, не нуждающемся в представлении. Миллиардере и плейбое, обожаемом сердцееде, источнике стольких слухов. Эта статья открыла бы мне двери, дала бы молодому голодному журналисту голос, который услышат.

Я рванула в бой, сумев добиться интервью с Малкольмом Сентом, чтобы обсудить Interface (его невероятного нового убийцу Facebook) и его стремительно растущую популярность. Будучи столь же одержимой персоной Сента, как и весь город был годами, я сочла себя счастливицей, которой досталось такое задание.