Перепутье - Стил Даниэла (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Глава тридцать пятая
Судья с сосредоточенным и торжественным видом в развевающейся мантии вошел в зал суда. Секретарь суда сделал необходимое объявление. Все встали и снова опустились на свои места. Николас замер, затаив дыхание. Джонни ждал дома — Ник не хотел подвергать его лишнему напряжению. В коридорах кишмя кишели репортеры. Они налетали, как стервятники, почуявшие мясо, и кому-то из судебных приставов пришлось выдворить их из зала суда. Заинтересованные стороны едва сумели пробиться внутрь.
— Мистер Бернхам, — начал судья, — не будете ли вы добры подойти ко мне? — Ник кинул взгляд на Бена: он оказался не готов к этому, как не был готов и сам Бен — это было отступлением от обычной процедуры. Затем судья повернулся к Хиллари и попросил ее о том же.
В гробовой тишине оба поднялись со своих мест и подошли к судье — тот внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другую. Судья был пожилым человеком с умными глазами, и, похоже, он посвятил немало времени обдумыванию их дела. Оно было чертовски трудным, и принять решение оказалось не так-то просто, хотя Нику верное решение и казалось очевидным.
— Я бы хотел сказать вам обоим, — начал судья, — что я сочувствую и тому и другому. Мне выпала неблагодарная задача вынести соломоново решение. Кому отдать ребенка? Разве можно его разрезать пополам? По правде говоря, в такой ситуации любое решение нанесет ребенку травму. Развод — отвратительная вещь И какое бы я ни принял решение, я причиню боль мальчику и одному из вас. Для меня крайне прискорбно, что вы не смогли преодолеть своих разногласий во имя сына. — Он еще раз посмотрел на Ника и Хиллари.
Ладони у Ника вспотели, по спине тек пот, он видел, что Хиллари тоже нервничает. Ни тот ни другой не ожидали этой речи, и она только осложнила их положение.
— Как бы там ни было, вы не смогли преодолеть разногласия. Вы уже разведены. И поскольку, — он повернулся к Хиллари, — вы уже вступили в новый брак, — тут он посмотрел на Ника, совершенно не готового к тому, что за этим последовало, — мне кажется, что ребенок получит более стабильный дом с вами, миссис Маркхам. Я присуждаю попечительство вам. — И он посмотрел на Хиллари с отеческой улыбкой — молодая дама полностью покорила его. Только тут до Ника дошел смысл слов судьи, и, позабыв о том, где он находится, он взорвался.
Ник повернулся к судье и чуть ли не закричал:
— Но он держал дуло револьвера у виска моего сына! И вы отдаете его этому человеку!
— Я отдаю ребенка вашей жене. И насколько я припоминаю, револьвер был не заряжен, мистер Бернхам. Вашей жене это было известно. И… — голос его продолжал журчать, а Ник почувствовал, что теряет сознание. Он еще подумал, что это — сердечный приступ или он просто сейчас умрет от горя. — вы имеете право навещать мальчика. По вашему желанию вы можете представить расписание посещений в суд или договориться об этом между собой Вы должны передать ребенка миссис Маркхам сегодня в шесть часов вечера. И, учитывая ваши доходы, сэр, суд назначил сумму в две тысячи долларов ежемесячно как алименты на ребенка, что, на наш взгляд не будет для вас обременительным.
Хиллари выиграла и, не дослушав судью, сияя от радости, кинулась обнимать Филиппа и обоих адвокатов. Ник стоял, не отрывая взгляда от судьи, и качал головой. Потом судья поднялся, и судебный пристав объявил:
— Судебное слушание объявляется закрытым.
Тогда Ник развернулся и сломя голову выбежал из зала суда. Бен Грир последовал за ним. Расталкивая толпу и отказываясь отвечать на вопросы, они наконец добрались до лимузина, и когда Ник повернулся к Бену, фотограф уже успел в последний раз щелкнуть вспышкой.
— Я не могу поверить в то, что он сказал.
— И я не могу. — Но с Беном уже бывало подобное, хотя то, что он переживал сейчас вместе с Ником, казалось совсем иным. Всю дорогу домой Ник сидел с каменным лицом, не зная, что сказать сыну. К шести вечера он должен сложить вещи Джонни и отослать его в жизнь, которая не сулит мальчику ничего хорошего. На миг он даже подумал а не поступить ли ему, как Хиллари, не похитить ли собственного сына? Но он не сможет вечно прятаться, и к тому же Джону это будет тяжело. По крайней мере сейчас Нику придется поступить так, как решил суд.
Ник вышел из машины и направился в дому с видом приговоренного к гильотине. Бен последовал за ним, не понимая, уходить ему или оставаться, но когда он увидел мальчика, то пожалел, что не ушел. Никогда в жизни он не видел, чтобы детское лицо искажала такая боль.
— Мы выиграли? — Все тельце ребенка напряглось в ожидании ответа, но Ник покачал головой.
— Нет, тигренок. Мы проиграли.
Джон заплакал. Не говоря больше ни слова, Ник обнял его, а Бен отвернулся, чувствуя, как и по его щекам катятся слезы; сейчас он ненавидел себя за то, что ему не удалось ничего сделать. Но детские рыдания заглушили все его мысли.
— Я не хочу уезжать, папа! Я не хочу! — Джон вызывающе вскинул голову. — Я сбегу!
— Нет, ты не станешь этого делать. Ты будешь мужчиной и выполнишь то, что предписано судом, а мы с тобой будем видеться каждые выходные.
— Я не хочу видеться с тобой по выходным, я хочу видеть тебя каждый день.
— Ну, мы что-нибудь придумаем. И Бен сказал, что мы можем предпринять еще одну попытку. Мы можем подать на апелляцию. Это займет некоторое время, но, возможно, во второй раз нам удастся выиграть дело.
— Нет, не удастся. — Джон утратил всякую надежду. — И я не хочу жить с ними.
— Сейчас мы ничего не сможем сделать. Надо немного подождать. Слушай, я буду звонить тебе каждый день. И ты мне можешь звонить, когда захочешь… — Но в глазах у Ника тоже стояли слезы, и голос его дрожал. Он прижал к себе сына и думал о том, как было бы хорошо, если бы все вышло иначе. Почему жизнь так несправедлива. Он любил сына, а кроме ребенка, у него не осталось ничего. Но такие мысли ничему не помогут. Им обоим было тяжело, и он должен помочь мальчику. — Пошли, тигренок. Будем собираться.
— Прямо сейчас? — с ужасом спросил Джон. — Когда я должен уехать? Ник с трудом сглотнул.
— В шесть часов. Судья считает, что мы должны покончить с этим делом как можно скорее. Так что дела обстоят таким вот образом, дружок.
Ник распахнул дверь, но Джон смотрел на него, не шевелясь. Казалось, мальчик пришел в состояние полного шока, как и сам Ник. Это был самый страшный день их жизни. А затем, еле волоча ноги и заливаясь слезами, Джон подошел к двери и снова посмотрел на Ника.
— Ты будешь звонить мне каждый вечер? Ник кивнул, пытаясь спрятать слезы за дрожащей улыбкой.
— Да.
— Ты клянешься?
— Клянусь. — Ник поднял руку, и Джон снова кинулся в его объятия.
Они поднялись наверх и с помощью горничных упаковали три саквояжа с одеждой и игрушками. Ник хотел, чтобы Джон это сделал сам. Когда они закончили, Ник встал и огляделся.
— Этого должно хватить. Остальное можешь оставить здесь, чтобы тебе было чем заняться, когда ты будешь сюда приходить.
— Ты думаешь, она позволит?
— Обязательно позволит. Ровно в шесть раздался звонок в дверь, и на пороге появилась Хиллари.
— Можно войти? — Она улыбнулась отвратительно приторной улыбкой, и Ник ощутил новый прилив ненависти к ней. — Джонни сложил вещи?
Она нарочно посыпала раны солью. Ник посмотрел ей в глаза — они по-прежнему были черными и прекрасными, но абсолютно пустыми.
— Ты можешь гордиться собой.
— Судья оказался мудрым человеком.
— Просто старый дурак. Нику оставалось надеяться только на то, что Бен прав и сын ей скоро надоест. Джонни вышел, остановился рядом с Ником и посмотрел сквозь слезы на мать.
— Готов, милый?
Джон покачал головой и прижался к Нику.
— Он сложил свои вещи? — Хиллари посмотрела Нику в глаза.
— Да. — Ник указал на саквояжи в коридоре. — Я бы хотел обсудить с тобой, когда я смогу с ним видеться.
— Да, конечно. — Теперь она была готова проявить великодушие. Ник мог видеться с сыном когда угодно. Она уже добилась своего. Мальчик принадлежит ей. Так что теперь Ник может говорить о ней все, что угодно, это не лишит ее попечительства над Джоном. Даже мать Филиппа позвонила и поздравила их. — Я тоже хотела бы попросить тебя кое о чем.
