Я. Ты. Мы. Они (СИ) - Евстигнеева Алиса (прочитать книгу TXT) 📗
Он крепче прижимает меня к себе.
— Саня, давай попробуем все исправить? Давай, начнем… — он опять говорит с этой гребаной надеждой. И я почти ненавижу себя за то, что скажу дальше.
— Нет, Саш, нет. Я должна понять, как это без тебя. Как жить полагаясь только на себя. Без ожиданий, без всего. Себя найти. Иначе мы опять… Скатимся в это болото.
Все-таки я слабая, потому что утыкаюсь хлюпающим носом ему в шею. Он еще крепче прижимает меня к себе.
— Пожалуйста… — просит Саша.
— Тебя надо будет отпустить меня, если любишь… Отпусти. Мне нужно время.
— Сколько?
— Я не знаю. Неделя, месяц, год… Да какая разница! Если мы не разберемся с этим, у нас будет целая вечность друг без друга.
Сашка вроде как и не слышит меня. Целует мои губы, и от этого становится так сладко… и больно. Неужели он меня не понял?! А он целует, целует… А потом отпускает.
— Я буду ждать. Сколько надо, столько и буду.
— Саш…
Он опять хватает меня и прижимается к моему лицу, но уже без поцелуя. Так и стоим, как два полоумных истукана. У меня опять катятся слезы. Он ласково вытирает их и аккуратно отстраняется от меня.
— Не надо, слышишь? Не надо. Иди лучше, уже утро почти. Ты устала.
Я на еле гнущихся ногах иду к подъезду, даже каким-то чудом открываю двер и делаю шаг вперед, когда слышу Сашу. Он говорит очень тихо, но я слышу каждое слово.
— Я люблю тебя. Чтобы не случилось, помни об этом.
И подъездная дверь закрывается, отрезая нас друг от друга.
Глава 44
Девочки росли. Быстро, шумно и с оркестром. Им был год, и они очень активно осваивали пространство вокруг себя. Спали они у нас в спальне, зато во время бодрствования громили всю оставшуюся квартиру. Парни терпели, молчали, но явно страдали от того, что две светловолосые малявки постоянно лезут в их вещи, мнут тетради, рвут учебники, хватают игрушки. Приходилось убирать все куда-нибудь повыше. Впрочем, как и обещал Саша, они их любили, оберегали и лелеяли. Даже Ромка стоически терпел, когда кто-нибудь из девочек запускал свои ручки ему в волосы.
Постепенно мы научились жить нашим цыганским табором. Саша по утрам собирал мальчишек и разводил по пунктам назначения. Кира в сад, а Рому в школу. Стас солидности ради бегал на учебу один, если, не считать Дамира, с которым они каждое утро встречались на лестничной площадке. Я оставалась воевать с девочками, мы гуляли, играли и пытались наводить порядки. Вернее порядки наводила я, Вика с Кристиной больше специализировались на беспорядках.
В обед Стас приводил Ромку со школу и уезжал на футбол. Сам. На метро. Не знаю как я смогла принять этот факт, но старший сын был доволен своей новой свободой. Примерно в это же время, мне удавалось уложить девочек спать и усадить Рому за уроки. Здесь начиналась лотерея под названием «А какое же сегодня у Романа настроение». Если все было хорошо, то с уроками он справлялся сам в два счета. А если нет, то мы могли с ним до вечера сидеть, пока не приходили братья с отцом, и кто-нибудь не давал Ромке дружеский пендель.
В хорошие дни у меня даже было время поучить языки, повариться в своей лингвитики. Чуть-чуть, урывками, но это все равно было пьяняюще круто.
Вечером приезжал уставший Стас и уходил делать уроки к Бероевым, потому что я к тому времени уже успевала забрать Кира из садика. Саша всегда старался приезжать к ужину. Получалось через раз. Но получалось. После того как все ели, он забирал близняшек с Киром, и они шли гулять. А мы с Ромой устраивали битву характеров, после чего ребенок тоже отправлялся гулять с одноклассниками, которые как не странно всегда были рады ему. Хотя сдается мне, тиранил он их порядком.
У меня был мой час. Только мой. Когда я ничего не делала, а просто валялась на кровати и читала. А потом возвращалось мое ненормальное семейство, наступало время готовиться ко сну.
И как бы хорошо, мы не научились уживаться со всем этим, нам стало неимоверно тесно всемером в двухкомнатной квартире.
Как-то утром, не попав вовремя в ванную, а перед этим споткнувшись о детские игрушки и облив чистую рубашку кофе, Саша объявил:
— Пора строить дом.
В этот момент я была готова бежать за бенгальскими огнями и размахивать ими во всем стороны с воплями: «Ура». В последнее время я все больше понимала Рому и Пушинку, презирающих все сущее на этой земле. Что угодно за угол, где можно просидеть сорок минут без любых других признаков жизни. У нас сейчас в туалете-то закрыться на пять минут — это непозволительная роскошь.
В тот же вечер мы сели с Сашей и попытались составить план на жизнь. Поскольку дома из нас никто до того не строил, нам нужна была сторонняя помощь. Обратились за советом к Борисовым. Те как-то в миг нашли нам участок, архитектора, подрядчиков. А потом, когда я через месяц увидела смету, сказала, что даже если мы всех пятерых детей на опыты продадим, то у нас все равно денег не хватит. Витька лишь засмеялся и заверил, что мне с таким перспективным мужем не стоит опасаться бедности. И поскольку мой муж великий юрист (сама судить не берусь, так лишь говорят), то он может себе позволить качественное жилье и не абы где.
— И, вообще, Сань, от вас же не сейчас сумму эту требуют. Купите участок, начните строиться, думаю, что за два года вы уложитесь, — успокаивал меня Витя.
Ха, два года в двушке! Да я уже сейчас готова собрать детей и переехать жить к Борисовым в дом. Витя тогда быстро не то, что Саше зарплату повысит, но и первый побежит нам жилищную площадь искать, лишь бы не видеть нашу семейку еще лет десять.
Когда Борисов ушел, мы долго с Сашей считали и пересчитывали варианты. Можно было купить квартиру. Надолго ли? В идеале у каждого из детей должна быть своя комната, ну или хотя по два человека на комнату. А такое в Москве мы сейчас не потянем. Мы первый-то кредит еще не до конца выплатили.
Да и дом все же хотелось.
Крутили, вертели, вздыхали. Я парочку раз высказала Саше все, что думаю о нем. Не забыв упомянуть, что нормальные люди сначала условия создают, а потом детей рожают. Он недовольно надулся, но смолчал. А потом как самый разумный в мире взрослый, взял близняшек и просто ушел с ними гулять.
Не знаю, что он там выгулял, но через два часа вернул грязных, но до ужаса довольных дочек. Лужи они там, что ли мерили? Сам тоже успокоился, даже как-то подобрел. Я с вопросами не полезла, пусть что хочет, то и делает. Остаток дня молчали, и лишь когда спать легли, он мне на ухо зашептал:
— Я ради вас горы сверну.
Отвечать не стала, лишь хмыкнула недовольно.
А через две недели это чудо собрало нас перед подъездом для демонстрации огромной черной машины. Мальчики пришли в восторг. Зато во мне проснулся инстинкт убийцы. Если бы не Вика с Кристиной, которые держали меня за руки, я бы его этими самыми руками и придушила.
— Не нравится? — с вызовом спросил меня Чернов.
— Отчего же, если учитывать, что с сегодняшнего дня ты ночуешь в ЭТОМ, то вполне сойдет.
— Выгоняешь?
— Спасаю. Детей от сиротства. Иначе отправлю тебя на тот свет, а сама за решетку попаду.
— Да ладно тебе, садись в машину, прокачу, — с довольным видом предлагает он мне.
Вот как объяснить человеку, что он кретин? Сам же видел, что денег лишних нет, что жилье новое нужно. Я в тот момент практически разочаровалась в нем. Всегда ценила Сашу за то, что у него никогда не было особого стремления к роскоши или статусам, он восхищал меня своей самодостаточностью. А тут, блин, машина?! Явно дорогая. Да я б за эти деньги… А он… Ах, так. Кажется где-то здесь обида стала подкатывать к горлу, и я, чтобы не разреветься, рванула к подъезду.
Саша успел перехватить. И теперь тащил меня в машину, а я как всегда сопротивлялась, пиналась и орала. Дети зато вот забавлялись, думали, что мы играем. Запихнув меня на заднее сиденье и усадив на меня сверху близняшек для надежности, рассадил мальчиков на свободные места.
