По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

Но главное: судя по недавним отзвукам перестрелки, аванпост пытались взять дикари, то есть, они подобрались совсем близко. Об этом Салли не хотела думать, однако постоянно возвращалась к мысли о том, как будут оборонять «Верфь Келла». «Берег» располагался в нескольких километрах на восток от Храма Цитры, который непоколебимо стоял на изрезанном островками, отмелями и устьями рек южном побережье. Между Храмом и «Берегом» обычно вставал препоной еще один аванпост, но его-то как раз взяли пару дней назад, что, без сомнения, не могло обрадовать главаря.

Однако он хитро улыбался всю дорогу, почему-то поглядывая на Салли, отчего девушке делалось все более жутко. Неизвестность — злейший враг человека. Животные видят опасность в настоящем — боятся. А человек опасается угроз будущего, что всегда покрыто туманом.

Аванпост встретил теми же грубыми лицами пиратов в красных майках. Однако среди них Салли заметила доктора, дорогого Бена! Но он оказался слишком занят с новой партией раненых. Кстати, девушка обнаружила, что совершенно спокойно наблюдала, как обожженные на конопляных полях пираты медленно покидали этот свет, корчась в затяжной агонии. Она видела, как трое окончательно сошли с ума, как бормотали что-то бессвязное. Но сердце ее не сжалось ни на миг, она сделалась равнодушна к чужой боли, а в какой-то степени даже мстительна. В ней черный фрегат шептал: «Мучаешься не ты, и это хорошо». Все чаще эта темная тень нашептывала из-за грани сознания, все чаще Салли соглашалась с ней.

Помимо раненых возле штаба, что являлся таким же бараком, как и все остальные постройки, сидели четверо пленников. Ракьят. «Белого демона» среди них не обнаружилось. А жаль… Салли бы своей рукой хотела проломить его дурную башку, лишить племя символа сопротивления, чтобы прекратилось все это! Чтобы не ждать каждый миг атаки на аванпост. Случайная пуля по дороге — судьба, хотя все равно страшно. А разгромленный аванпост и неопределенность ее дальнейшего статуса — это настоящий ужас.

Да, лучше раскроить череп! Отчасти желание Салли сбылось…

Ваас подвел ее к одному из пленников, все так же ненормально ухмыляясь:

— Устроим представление, а, Салиман?

— П-представление? — слабо спросила девушка.

— ***! Салиман! Вот так не надо! — недовольно пророкотал голос, Ваас нахмурился на миг, отчего его черные короткие изогнутые брови поползли к переносице, но он вполне ясно объяснил: — Я тебя на камеру, между прочим, снимать буду. Так что говори громко и четко. Хотя, ***, тебе особо говорить не придется. Но я предупредил. Ты же в курсе, что я великий режиссер? Ты в курсе, да, ты в курсе. Приведи себя в порядок, скоро начинаем!

Салли оказалась совершенно сбита с толку, она боялась, что Ваас будет снова пытать ее. Однако он никогда не снимал то, что делал с «личной вещью», да и какой смысл заключался в том, чтобы тащить ее на соседний аванпост, да потом еще показывать новых пленников? Нора, как выяснилась, была доставлена по просьбе доктора, который в последние дни трудился не покладая рук, а женщина за короткий период научилась неплохо помогать ему. Бен… Бенджи, милый Бенджамин. Опять рядом с Норой. А как бы хотелось очутиться рядом с ним, пусть даже помогать перевязывать ненавистных для них обоих пиратов. Но Ваас одним своим присутствием оказывал парализующее воздействие. И еще побаливал шрам на спине с его инициалами. Нет, в присутствии главаря не стоило допускать и мысли о Бене. Черный Фрегат и не допускала, она была притачана к Ваасу невидимыми веревками, корабельными канатами, прокаленными цепями. А Салли как глупый мотылек летела на свет, не ведая солнце то или губительное пламя. Так она думала, пока смывала дорожную пыль с лица.

Потом все делалось чуднее и жутче: Ваас кинул ей, вероятно, отобранную когда-то у пойманных туристок, косметичку, заставляя накрасить поярче губы и глаза. Салли ощущала, что грядет нечто… Что?

Она наносила на кожу красную, словно кровь, помаду, неумело рисовала стрелки на глазах, глядясь в осколок потрескавшегося зеркала. Много же времени прошло с тех пор, как она последний раз красилась. Да и там, на большой земле, она выглядела всегда безвкусно с липким розовым ягодным блеском и скатывающимися в шарики тенями, пахнувшими мылом. Дешевка!

Но вот ей приказали выходить. На мертвенной бледности лица девушки неестественно алели губы, придавая ей сходство с вампиром. Но выглядела она непривычно красиво, что заметил и главарь.

— Неплохо, сейчас бы тебя… — многозначительно повел бровями Ваас, но сам себя прервал, громогласно обращаясь уже ко всем собравшимся пиратам: — Но сегодня у нас другое развлечение!

Действо происходило на берегу реки, на песке, где тесным кругом собрались пираты. Часть являлись караулом, пристально поглядывая через джунгли в оптические прицелы, был среди них и снайпер Алвин. Другие же прибыли только в качестве зрителей и массовки.

С каждым шагом Салли все больше дрожала, но Черный Фрегат словно предвкушала что-то, той, второй и темной, нравился свой внешний вид — джинсы, красная майка с черепом и яркое лицо — она догадывалась о чем-то лучше второй, светлой и забитой. И ее догадки нашли подтверждение, когда посреди дикого пляжа по шею в песке маячил один из пленников ракьят. Еще двое уже лежали трупами, испещренные следами тяжких пыток. И один из пиратов не прекращал снимать все кошмарное действо на большую профессиональную камеру.

Запечатлевался каждый шаг Салли, которую Ваас вел прямо к пленному ракьят, тот еще вертел шеей, слал проклятья и просто бессильно хрипел.

Черный Фрегат окончательно подавил личность девушки, выбрался, обрадовался, горящими глазами посматривая в сторону главаря.

— Казнь в прямом эфире — это сегодня мода такая! — озлобленно скалясь, кривлялся главарь, а затем встал за спиной Салли, нависнув над хрупкой невысокой девушкой, улыбнувшись: — Давай, убей его!

И протянул ей небольшой топор, скорее даже ледоруб.

Черный Фрегат на миг покинул девушку, оставив паникующую «личную вещь», которая разве только бабочкам крылья отрывала, и от этого уже ей делалось стыдно. А здесь человек!

Но Ваас тут же взял ее руки в свои. Он — второй скелет, он — кукловод. Ледоруб поднялся, а затем плавно и почти незаметно лезвие несколько раз опустилось вниз, резко вонзаясь в окровавленный череп, раскраивая его ничуть не хуже, чем кокосовый орех. А всего-то вместо белого молока текла алая кровь и чуть позже бледные густые струйки развороченного мозга. Вскоре ледоруб дернулся немного вправо, затем влево, отчего губка мозга, похожая на грецкий орех, все лучше проступала через отламываемые куски кости. Сама все это Салли, разумеется, не сумела бы провернуть. Она ощущала потное жаркое тело главаря вокруг себя, точно оказавшись в раскаленной печи. И ей делалось жутко от сознания, что теперь она стала убийцей.

Вот так внезапно, но она вдруг поняла, что ничего уже не исправить и назад не вернуть. Хоть бы Ваас потом дал пару раз затянуться от своего косячка. Забыть все это! Забыть! Забыть! А внутренний ее монстр ликовал. Какой-то рычаг слетел в голове, открывая бесконтрольную смену личностей беспомощной куклы и Черного Фрегата. Если раньше последняя являлась скорее защитным механизмом, то теперь она обретала самостоятельность, почти отдельную волю.

— Как тебе? — спрашивал Ваас, выглядывая у нее из-за плеча. Он ухмылялся, довольный такой картиной. Ушную раковину девушки обжигало его горячее дыхание, пропитанное табаком.

Вероятно, без его помощи, она не сумела бы вот так пробить чей-то череп. Но по факту ее заставили убить, просто так, в качестве еще одного его развлечения. Цинично показывали публике из Интернета юную девочку, которая легко проламывает голову человеку, безропотно подчиняясь приказам главаря.

— Не знаю, — в замешательстве рассматривала девушка свежий труп расширившимися от ужаса глазами.

— ***! Салиман! Ты опять не знаешь, что отвечать? — разозлился Ваас. — Опять не понимаешь риторических вопросов?! Надо отвечать: «Отлично, Ваас, давай повторим!» Ок? И поживей, поживей, тебя камера снимает, а ты как сомнамбула ***ая, — мужчина выдохнул, махнув своему оператору, обращаясь примирительно к Салли, поглаживая ее тыльной стороной ладони по щеке. — Ну что, зажжем для этих ***, чтобы у них *** поджались? — но вновь рычал, видя ее оцепенение. — Зажжем или нет, я спрашиваю?! Дубль два. Как тебе?