Воспоминания - Стил Даниэла (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Сирину словно ударили. В глазах у нее стояли слезы, Маргарет Фуллертон встала и подошла к столу. Мгновение спустя она вернулась с небольшой папкой, опустилась рядом на кушетку и посмотрела на Сирину.
– Буду с тобой откровенна. Если твоей целью было выбраться из Италии, ты этого добилась. Если ты хочешь остаться в Штатах, я позабочусь, чтобы устроить это. Можешь обосноваться в любой части страны, разумеется, кроме того места, где будет жить Брэд, что, как ты понимаешь, означает ни в Сан-Франциско, ни здесь. Если ты захочешь вернуться в Европу, я незамедлительно позабочусь об этом. В любом случае, после того как ты подпишешь эти документы, сразу же начнется процедура развода, которой займется фирма отца Брэда, а за причиненное беспокойство тебе будет выплачено солидное вознаграждение.
Маргарет Фуллертон выглядела совершенно обыденно и не испытывала ни малейшего неудобства от только что предложенной сделки.
Сирина еще прямее села на стуле, в ее изумрудных глазах внезапно вспыхнуло пламя.
– Я получу вознаграждение?
– Да. – Маргарет была довольна: очевидно, она на верном пути. – И весьма приличное. Мы с отцом Брэда еще раз обсудили эту ситуацию вчера вечером. Разумеется, ты должна понимать, что, как только подпишешь бумаги, лишаешься права требовать чего-то большего. Придется довольствоваться тем, что получишь, и исчезнуть.
– Понятно. – Глаза Сирины метали молнии, но голос ее теперь звучал по-деловому и бесстрастно. – А за какую именно цену вы выкупаете своего сына?
На миг Маргарет Фуллертон встревожилась.
– Не сказала бы, что мне нравится подобное выражение.
– А как иначе назвать то, что вы делаете, миссис Фуллертон? Выкупаете его у итальянской шлюхи? Разве не так вы смотрите на все это?
– То, как я на это смотрю, не имеет совершенно никакого значения. Окрутив моего сына, пока он находился в Европе, ты можешь пагубно повлиять на его будущее и карьеру. Ему нужна жена-американка, такая, которая принадлежала бы его классу, его миру, которая могла бы ему помочь.
– А я, значит, не смогу?
Маргарет Фуллертон рассмеялась и грациозно развела руками в стороны.
– Посмотри вокруг. Разве это твой мир? Мир, из которого ты вышла? Что ты можешь ему дать, кроме смазливой мордашки и своего тела? Есть ли у тебя что-нибудь полезное для него? Положение, связи, средства, друзья? Неужели ты не понимаешь, что он мог бы сделать карьеру в политике? Но уж никак не мужем итальянской горничной, моя дорогая. Как сможешь ты компенсировать тот вред, который причинила его карьере… его жизни?
Слезы вновь подкатили к глазам Сирины. С хрипотцой в голосе она проговорила:
– Нет, мне нечего ему дать, миссис Фуллертон. Кроме моего сердца.
Она не ответила ни на один из других вопросов. Какое дело этой женщине до ее происхождения, до того, откуда она родом? По правде говоря, она принадлежала к более высоким кругам, но кого теперь интересует все это? Все кончено. Ушло в прошлое.
– Вот именно, – продолжала Маргарет. – У тебя нет ничего. И, прямо говоря, ты и сама – ничто. Но подозреваю, тебе чего-то очень хочется. А у меня есть именно то, что тебе нужно.
«Неужели есть, сука… – подумала про себя Сирина, приходя в неистовую ярость, – есть ли у тебя любовь… терпение… понимание, доброта, чтобы дать это мне? Потому что именно это я хочу отдать ему». Но вслух она ничего не сказала.
Не говоря больше ни слова, Маргарет Фуллертон открыла папку, взятую со стола, и протянула Сирине чек:
– Почему бы тебе не взглянуть на это?
Из чистого любопытства Сирина взяла чек в руки и, не веря глазам, уставилась на цифры.
– Эту сумму вы готовы заплатить мне, чтобы я оставила Брэда?..
– Готова и плачу. Мы можем покончить с этим делом в несколько минут, если ты просто подпишешь вот здесь.
Маргарет подвинула Сирине документ, отпечатанный на пишущей машинке. Девушка с удивлением смотрела на бумагу. Там говорилось, что если она согласится развестись с Брэдфордом Джервисом Фуллертоном и покинет страну или будет жить в другом городе, если она никогда и ни при каких обстоятельствах не станет говорить на эту тему с прессой, если она незамедлительно исчезнет из жизни Брэда, то взамен ей будет выплачена компенсация в двадцать пять тысяч долларов. Далее в документе говорилось, что она заявляет, что на момент подписания не беременна и не предпримет впредь никаких попыток объявить Брэда отцом детей, которых может заиметь в будущем. Когда Сирина прочла этот абзац, на ее лице появилась улыбка, и мгновением позже она рассмеялась. Эти подонки подумали обо всем, но внезапно вся эта возня показалась ей на редкость смешной.
– Вижу, ты нашла что-то смешное?
– Да, миссис Фуллертон. – В глазах Сирины продолжало бушевать пламя, но теперь она наконец чувствовала себя хозяйкой положения.
– Могу ли я спросить, что тебя развеселило? Документ подготовлен очень тщательно. – Маргарет со злостью восприняла реакцию Сирины, но не осмелилась сейчас откровенно показать это девушке.
– Миссис Фуллертон! – Сирина с мягкой улыбкой посмотрела на нее и встала. – У нас с Брэдом будет ребенок.
– У вас будет… что?
– Я беременна.
– И когда же это случилось?
– Два месяца назад. – Сирина гордо смотрела на свекровь. – Ребенок должен родиться в декабре.
– Это обстоятельство, несомненно, придает совершенно другой масштаб твоим козням, не так ли? – Маргарет почти задыхалась от ярости.
– Знаете… – Сирина посмотрела на нее, взявшись за ручку двери. – Вам, вероятно, трудно будет поверить, но я с самого начала не устраивала никаких козней Брэду. Знаю, для вас я бедная побирушка из Рима, но правы вы лишь отчасти. У меня нет денег. Только и всего. Но моя семья была не менее величественна и высокопоставленна, чем ваша. – Глаза Сирины остановились на портрете, висевшем на стене. – Мой дед совершенно не похож на этого человека. Наш дом, – она улыбнулась, глядя на Маргарет, – был гораздо больше этого. Честно говоря, каждый из трех наших домов, но самое главное, миссис Фуллертон, состоит в том, что мне ничего не нужно от вашего сына. Кроме его любви и нашего ребенка. Другого мне не нужно. Ни его денег, ни ваших, ни денег его отца, ни этого чека на двадцать пять тысяч долларов. Я ничего не забираю у вас, кроме… любви моего мужа.
