Само совершенство. Том 1 - Макнот Джудит (читаем книги онлайн .TXT) 📗
– Не могла же я оставить тебя умирать на морозе после ТОГО, как ты рисковал жизнью, отлавливая меня в ледяной воде, – сбивчиво начала объяснять Джулия, наклоняясь к вазе, чтобы поправить две шелковые магнолии, которые, как ей показалось, нарушали гармонию букета.
– Тогда почему ты не уехала после того, как дотащила меня до дома и уложила в постель?
Джулия постепенно начинала понимать, что чувствует человек, пробирающийся по минному полю. Даже если бы она вдруг набралась смелости и рассказала Заку правду о тех чувствах, которые испытывает по отношению к нему, результат был бы совершенно непредсказуемым. А вдруг он рассмеется ей в лицо?
– Честно говоря, даже не подумала о такой возможности, – неуверенно начала она, но внезапно оживилась, радостно ухватившись за только что пришедшую ей в голову мысль, – и кроме того, я не знала, где находятся ключи!
– Они были в кармане брюк – тех брюк, которые ты с меня снимала.
– Но… Но дело в том, что мне в голову не пришло искать их там. Наверное, я была слишком взволнованна, чтобы мыслить логически.
– А тебе не кажется это странным, учитывая те обстоятельства, которые привели тебя сюда?
Взяв журнал с края стола, Джулия аккуратно положила его рядом с остальными. Лихорадочно высматривая, что бы еще можно было поправить, она заметила, что хрустальная ваза с шелковыми цветами стоит не по центру, и сдвинула ее на пару сантиметров влево.
– За последние несколько дней произошло вообще много странного, – осторожно начала она, – поэтому мне довольно сложно определить, какое именно поведение следует считать нормальным в сложившихся обстоятельствах.
На столе теперь царил идеальный порядок, и Джулия, встав, начала поправлять диванные подушки.
– Кажется, у тебя есть привычка наводить порядок именно в те моменты, когда тебя что-то беспокоит, – насмешливо заметил он.
– Не думаю. Я вообще очень аккуратный человек. – Выпрямившись, Джулия наконец подняла глаза и чуть не рассмеялась при виде его насмешливо-изумленно приподнятых бровей. – Ладно. Признаюсь. У меня действительно есть такая привычка.
Водрузив на место упавшую подушку, Джулия невольно улыбнулась собственным воспоминаниям:
– Однажды, когда я провалилась на экзамене, я сделала полную перестановку на чердаке и расположила все стереозаписи братьев и мамины рецепты в алфавитном порядке.
Несмотря на то, что в глазах Зака после ее рассказа заплясали веселые искорки, его вопрос прозвучал совершенно серьезно:
– Неужели я делаю что-то такое, что заставляет тебя нервничать?
Джулия с трудом подавила очередной приступ смеха и, тщетно пытаясь сохранить хотя бы видимость суровости, отпарировала:
– Ты уже целых три дня постоянно делаешь нечто такое, что заставляет меня чрезвычайно нервничать!
Показная строгость тона не обманула Зака, и, глядя на Джулию, он вдруг почувствовал такую мучительную нежность, что у него защемило в груди. На ее прелестном, выразительном лице теперь не осталось и следа прежней подозрительности, отвращения и ненависти. Он даже не мог вспомнить, когда на него последний раз смотрели подобным образом. В свое время даже его собственные адвокаты до конца не верили в его невиновность. А Джулия верила. Теперь он это знал. Достаточно было вспомнить те слова, которые она Говорила ему у речки. То, как дрожал и срывался ее голос, когда она уговаривала его подняться: «Помнишь, ты говорил, что хочешь, чтобы хоть кто-нибудь поверил в твою невиновность? Я не совсем поверила тебе тогда, но зато я верю сейчас! Клянусь. Слышишь?! Я знаю, что ты никого не убивал! Я верю всему, что ты мне сказал!»
Она могла бы оставить его умирать там, на берегу. А если такой поступок был несовместим с моральными устоями дочери священника, то могла бы довезти его до дома, уложить в постель, забрать машину и позвонить в полицию из ближайшего телефона-автомата. Но она этого не сделала. Потому что верила, действительно верила в его невиновность. Заку захотелось сжать ее в объятиях и рассказать, как много его значит для него. Ему хотелось снова и снова видеть ее теплую улыбку и слышать непритворно веселый, заразительный смех. Но больше всего хотелось снова почувствовать теплоту и податливость ее губ, целовать и ласкать ее до тех пор, пока они оба полностью не утратят контроль над собой, и тогда он сможет отблагодарить ее за доверие тем единственным, что у него осталось, – своим телом.
Зак понимал, что Джулия, так же как и он, почувствовала необратимую перемену, происшедшую в их отношениях. Но по каким-то совершенно непонятным для него причинам это заставляло ее нервничать сильнее, чем когда она сидела под дулом его пистолета. В этом он был совершенно уверен, так же как и в том, что сегодня вечером они будут заниматься любовью и она хочет этого не меньше, чем он.
Джулия ожидала, что он рассмеется над ее шуткой или по крайней мере хоть что-то ответит. Но Зак промолчал. Она отступила к спасительной кухне и еще раз спросила:
– Ты голоден?
– Я умираю от голода, – медленно кивнул Зак, и Джулия застыла от того интимного смысла, который, несомненно, прослеживался в его словах и в том, как они были сказаны.
Джулия пыталась убедить себя, что в его словах не было никакого подтекста, и как можно более невинным и вежливым голосом поинтересовалась:
– А чего бы тебе хотелось?
– А что ты предлагаешь? – отпарировал Зак, с такой легкостью и непринужденностью играя в эти словесные шахматы, что Джулия даже заподозрила: какая бы то ни было двусмысленность в его словах ей только померещилась.
– Ужин, естественно.
– Естественно, – торжественно согласился Зак, но при этом в его глазах прыгали веселые чертики.
– А если быть более точной, то я предлагаю домашнее рагу.
– Это очень важно – вовремя уточнить то, что имеешь в виду.
Джулия решила не продолжать эту своеобразную словесную дуэль и предприняла стратегическое отступление за кухонную стойку.
– Думаю, мы поужинаем прямо здесь. Сейчас я все приготовлю.
– Давай лучше поедим у камина, – попросил Зак. Звук его голоса оказывал на Джулию не меньшее воздействие, чем нежные прикосновения его рук и губ, – это гораздо уютнее.
Уютнее… Джулия почувствовала, как у нее пересохло во рту. Она, усиленно хлопотала на кухне, но руки дрожали и плохо слушались – ей с трудом удалось разложить густое рту по глубоким тарелкам. Краем глаза Джулия наблюдала за тем, как Зак подошел к стереопроигрывателю и начал рыться в груде компакт-дисков. Через несколько минут комнату заполнил живой голос Барбры Стрейзанд. Из всего огромного количества записей, среди которых было практически все – от Элтона Джона до джаза, – он выбрал именно Стрейзанд.
Уютнее.
Это слово неотступно вертелось в мозгу, пока она, стоя спиной к гостиной, расставляла на подносе приборы и выбирала салфетки. Уютнее. Джулия положила ладони на стойку и попыталась хоть немного успокоиться. Она прекрасно понимала, что хотел сказать Зак этим словом. «Интимнее». «Романтичнее». Она была уверена в этом точно так же, как и в том, что ситуация бесповоротно изменилась с того самого мгновения, как она решила остаться здесь, не бросив Зака умирать у ручья и не сдав его полиции. Она также прекрасно понимала и то, что Зак это почувствовал не хуже ее. За подтверждением своих предположений не нужно далеко ходить. Оно сквозило в его взгляде, в нежности его улыбки, в новых нотках, появившихся в бархатистом голосе. Все это вместе наносило сокрушительный удар по ее самообладанию. Джулия наконец оторвалась от стойки и одновременно решительно отбросила всякие дальнейшие тщетные попытки обмануть саму себя. Пришло время посмотреть правде в глаза.
А правда заключалась в том, что она хотела его. И он хотел ее. И они оба это понимали.
Джулия положила на поднос столовое серебро, метнула быстрый взгляд через плечо, но тотчас же отвернулась. Небрежно закинув ногу на ногу и положив вытянутые руки на спинку дивана, Зак снисходительно наблюдал за ней – невозмутимый и невероятно сексуальный. Он мог себе позволить быть благодушно-терпеливым и не нервничать, ведь ему, несомненно, приходилось тысячи раз заниматься любовью с сотнями женщин, каждая из которых была наверняка красивее и уж, конечно, гораздо опытнее, чем она.
