И взойдет Солнце (СИ) - Ланская Дарья (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Кирилл попытался подняться с кровати, но у него не получилось, тело будто прибили гвоздями, а нога жутко ныла. Да что же это такое! Он стукнул кулаком по матрацу, чувствуя, как в груди разгорается огонь. Может, это получилось случайно? Может, Гена его просто не заметил? Кирилл напрягал память, пытаясь восстановить все по секундам, но напрасно. Голова болела так, словно ее со всех сторон без конца протыкали иголками, а глаза… Что с ними? Почему они ничего не видят? Вокруг была тьма, которая никак не хотела превращаться в свет, и Кирилл ничего не понимал. Может, он просто спит? Или ему зачем-то наложили темную повязку?
— Снимите ее! Пожалуйста! — закричал Кирилл, переполошив почти уснувшую мать, которая устроилась рядом на стуле.
Врач не хотел, чтобы женщина оставалась в больнице на ночь, но та и слышать ничего не хотела. Когда им с мужем сообщили, что Кирилл попал в аварию, Людмила Степановна сразу же отправилась в больницу. Материнское сердце обливалось кровью, пока она ждала результатов операции в коридоре. Ведь чувствовала, что эта железная игрушка не доведет до добра, а сколько раз просила сына бросить кататься по ночам! Умоляла, плакала! Но тому Кириллу было все нипочём, он поступал только так, как считал нужным, а родители не могли на него найти управу. И вот результат…
Когда после операции врач сообщил, что не удалось спасти зрение, Людмила Степановна с трудом устояла на ногах, и если бы не муж, который все это время был рядом, то точно упала в обморок. Владимир Николаевич стоически перенес это известие, не выдав ни единой эмоции, хотя душа его в тот момент будто разлетелась на тысячи осколков. Безумно хотелось завыть от отчаяния во весь голос, но он понимал, что этим только добьет ситуацию, и его любимая Людочка точно не выдержит.
Некоторое время Кирилл пролежал в реанимации и только потом его перевели в обычную палату. Людмила Степановна суетилась вокруг спящего после наркоза сына, подтыкая со всех сторон одеяло и гладя по голове. Она до последнего не хотела верить в страшный диагноз и надеялась, что вот-вот ее Кирюша откроет глаза, улыбнется и скажет, что с ним все хорошо. После этого она уж точно заставит его прекратить эти дурацкие ночные поездки! Но время шло, а Кирилл не приходил в себя. Наступил вечер, и врач попросил родителей вернуться утром. На что Людмила Степановна твердо ответила, что остается с сыном и никакой силой ее отсюда не выгнать. Первое время врач противился этой затее, но Владимир Николаевич сумел убедить его. Он и сам хотел остаться, но тут врач уже твердо отказал. Ладно один человек, но два — это уже перебор. Поэтому отец отправился домой, а мама Кирилла осталась. Почти сутки без сна дали о себе знать, и Людмилу Степановну все же немного сморило, но когда она услышала голос любимого сына, то тут же подскочила с места и подбежала к нему.
— Кирюша, родной, ты очнулся! — Она схватила его за руку и со всей силы сжала ее, покрывая бесконечными поцелуями.
— Мама, пожалуйста, сними ее! Я так не могу! — истошно закричал Кирилл, обхватив женщину двумя руками. Он цеплялся за надежду, словно утопающий за соломинку, и верил в то, что только мама может ему помочь.
— Что снять, родной? — Людмила Степановна уже не могла сдержать слез.
Она смотрела на мучения родного сына, и не знала, как ему сказать страшную правду. Пыталась гладить его по голове, плечам, рукам, но Кирилл уворачивался от ее материнских ласк. Он вертелся на кровати, словно уж на сковородке, и постоянно трогал лицо руками, пытаясь найти причину того, что он ничего не может увидеть. Безумная паника охватила все его существо и сжирала изнутри. Он тер глаза, дергал за веки, бил себя по щекам, но бесполезно.
— Повязку! Мама, сними повязку! — умолял Кирилл, царапая ногтями лицо. От этого на коже оставались кровавые дорожки, уродовавшие прекрасное молодое лицо.
Обезумевшая от горя женщина уже заплакала во весь голос и обняла сына так крепко, чтобы он не мог больше двигаться. Его страдания она ощущала во сто крат сильнее, чем он сам, но не знала, как помочь своему единственному ребенку. Бессилие и беспомощность стали для женщины худшими из зол, поэтому единственное, что она могла, так это просто обнять мальчика и уверять, что все обязательно будет хорошо. Голос матери только больше напугал Кирилла, который все еще надеялся, что это всего лишь сон.
— Мама, что со мной? Почему я ничего не вижу? — охрипшим голосом спросил он, пытаясь разглядеть во тьме лицо матери.
Несчастная от горя женщина целовала сына, словно ее прикосновения могли его исцелить, но ничего не получалось, и когда Кирилл снова потребовал ответа, то ей пришлось сказать правду.
— Ты попал в аварию, была операция… Твое зрение… Врачи не смогли спасти его… — Людмила Степановна могла говорить только обрывками фраз, но ее сыну и этого было достаточно. Он все понял и безудержно зарыдал.
Кирилл отогнал навязчивые воспоминания, бередившие душу, и вслушался в тишину. Маша молчала, поэтому он сам решил начать разговор:
— Как себя чувствуешь? У тебя что-то болит?
Девушка вздрогнула от звуков его голоса, погруженная, как и он, в свои мысли. Ушибленная нога сильно ныла, а туго затянутые бинты только усугубляли положение. Ко всему прочему голова еще немного кружилась от падения, поэтому приходилось частенько закрывать глаза, но Маша очень ждала Кирилла, им о многом нужно поговорить.
— В общем, все обошлось. Ногу вот только подвернула и пару ссадин получила. Благо водитель попался нормальный, я потеряла сознание, а он «скорую» вызвал, — тихо сказала она, поправляя на кровати больную ногу.
— Слава Богу. Я волновался за тебя.
Снова между ними пауза. Кириллу показалось, что неожиданно возникла стена, отгораживающая от Маши, еще никогда не было так тяжело молчать рядом с ней. Хотелось так много всего сказать! Слова застряли в горле, и он боялся их произнести, но вдруг она заговорила сама:
— Я встречалась с Геной, и он все рассказал. Все, — подчеркнула она.
При упоминании имени бывшего лучшего друга Кирилл сжал пальцы в кулак и постучал им по коленке. В один момент в душе вспыхнул огонь, не поддающийся контролю.
— И про вашу тусовку стритрэйсеров, и про гонки за деньги, — продолжила Маша, хоть и заметила изменения в Кирилле.
— Зачем тебе это было надо? — Его голос изменился, стал жестким и требовательным. Маша уже и позабыла эти резкие нотки в голосе любимого. Она сразу вспомнила первые месяцы их знакомства, когда Кирилл был озлоблен на весь мир и не принимал ее помощь.
— Что именно? — не поняла она и сконцентрировала на нем свой взгляд, хоть и сделать это было достаточно трудно.
— Копаться в прошлом! Тем более за моей спиной! — казалось, он взбесился, но Маша была не из пугливых. Она была уверена, что ей ничего не стоит усмирить гнев любимого, ведь практиковала это много раз.
— Я не копалась, — возразила она. — Просто поговорила с твоим другом…
— Бывшим другом, — уточнил Кирилл. — Тебе не стоило этого делать!
Если бы сейчас на лице не было очков, то Маша точно бы увидела, как сверкают от негодования его глаза, но все же их скрывали темные стекла, поэтому оставалось только догадываться, хотя и так было понятно, что она задела больную тему. Однако Маша решила идти до конца и в этот раз не отступать.
— Но ведь ты же мне ничего не рассказывал! — справедливо заметила она.
— Значит, на то были свои причины, — отрезал Кирилл.
— Какие? — не могла взять в толк она.
— Как тебе вообще пришла в голову мысль разговаривать с этим ублюдком! — взорвался Кирилл и подскочил с места. — Зачем туда полезла, Маша?! Кто вообще просил? Та жизнь тебя не касается!
Он так яростно размахивал руками, что если бы на пути попалась ваза или лампа, то тут же она оказалась бы на полу.
— Что значит «не касается»? — Маша хлопнула ладошкой по больничному матрацу. — Разве, если человек любит, то он не должен доверять на сто процентов? Зачем все эти тайны?
— Как ты не поймешь, я пытаюсь все это забыть! Навсегда вычеркнуть из памяти! Сомневаюсь, что тебе бы понравился тот Кирилл! — Он уже перешел на крик.
