Скандальный роман (СИ) - "Алекс Д" (книги онлайн полностью .txt) 📗
Времена белой луны…. Ночи становятся длиннее, а воля людей слабее. Лучшее время для темного жреца. Закрывая глаза, я не погружаюсь в сон, как обычные смертные. Мое сознание блуждает по мирам, узнавая места, в которых я никогда не был, и им нет конца и нет начала… Хаос Вселенной, потрясающая картина мироздания, и только избранным дан дар узреть то, что не способен постичь и охватить разум других. И подобные ночные путешествия требуют сил и энергии, которые даруют мне одалы. Огромного контроля требует не забрать все, что у них есть, не выпить до дна. Плоть слаба, и я быстро понял, как приятнее всего восстановить утерянные силы. Есть и другие источники, но я выбираю секс, как самый чувственный из возможных вариантов. Я грешен, как и все последователи темного Саха, но грех похоти слаще остальных и желаннее. Ему так сложно сопротивляться. Жажда удовольствий — это врата в ад, но большинство верит, что момент наивысшего наслаждения они поднимаются к Светлому Богу. И я тоже однажды поддался заблуждениям и самообману. Однако разум восторжествовал и сознание узрело истину. Получение жизненной силы одал через соитие с ними не идет ни в какое сравнение с ритуалом приношения жертвы. Божественной жертвы, избранницы самого Ори. Слепящее ощущение бесконечности и несокрушимой мощи, когда тонкие грани миров стираются, и я чувствую, как меня переполняет пульсирующая трансформирующаяся черная энергия могущества, и какое-то мгновение я смотрю на мир глазами самого Саха, становлюсь неотъемлемой частью его самого, не оставляя сомнений в правильности сделанного выбора.
За закрытыми веками мелькают призрачные вспышки, и я проваливаюсь в бесконечные лабиринты Вселенной, иду на зов или просто позволяю нести себя …. Мгла сгущается, становится насыщенной, осязаемой, словно пелена густого тумана, но вот он рассеивается, и я понимаю, что вернулся домой. Это место я посещаю чаще других во время своих ночных блужданий. Окутанный черными туманами и покрытый вечными снегами Креон, пристанище Саха, ледяная пустыня, олицетворяющая его сердце, не знающее жалости и милосердия. Почему среди всех миров, насыщенных светом и яркими красками, я выбираю безжизненный Креон? Что я ищу на продуваемых ледяными ветрами, уснувших вечным сном землях? Ответ, утерянные воспоминания, подсказку? Я возвращаюсь домой раз за разом, пытаясь найти ответ на вопрос, который никогда не задавал. Меня неосознанно тянет сюда, как злодея на место преступления, жаждущего взглянуть в лицо своим страхам.
Я слишком долго живу, чтобы помнить свое детство отчётливо, но как сверхъестественному существу мне свойственны совершенно непостижимые для других возможности и силы, но я никогда не заглядывал так глубоко, не возвращался к истокам. Но что-то происходит, меняется, я ощущаю трансформацию энергий, окружающих меня.
[{Кэлон…}]
Я слышу зов, нежный ласковый голос, заставляющий вибрировать мою душу, проникая в спрятанные уголки сердца. И я откликаюсь, потому что знаю его.
[{Кэлон…}]
Я услышал его с самого момента своего зарождения. Но сейчас он звучит иначе. Наполненный болью, горем, отчаяньем и слезами. Голос моей матери. Ее страх пульсирует в венах, проникая в меня через пуповину. Я лишь крошечный зародыш, который слышит и отзывается, принимает в себя ее боль.
[{Кэлон…}]
Душераздирающий крик заставляет меня впервые открыть глаза. Биение ее сердца такое слабое, едва уловимое. Энергия жизни ускользает, и ощущаю резко кислородное голодание, теряя связь, которая давала мне жизненную силу. Тепло ее ладоней, прижатых к животу, посылающих мне любовь и силу, растворяется в предсмертной агонии, сотрясающей тело, подарившее мне жизнь.
[{Он не заберет тебя. Я не позволю. Помни меня, Кэлон…}]
Я беспомощно дергаюсь, пытаясь противостоять неизбежному, ощущая звенящую тишину, которая обступает со всех сторон, биение сердца и шум тока крови в ее венах исчезают. Это конец.
И в следующее мгновение меня вырывают из мертвого тела матери, ее кровь застилает мне глаза, попадает в рот и ноздри, и тогда я издаю свой первый крик, оглушительным эхом, разлетающимся по спрятанной в ледяных горах Креона пещере, которая стала местом моего рождения. Мой отец зажег огонь и обернул меня в серебристую шкуру Орана, пытаясь согреть. Он держал меня на руках, вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь понять, что со мной делать дальше. И мы оба молчали, ощущая важность момента и его значимость.
— Вот что прятала глупая женщина. Дитя. Истинное порождение тьмы, — сказал темный жрец и, окунув палец в кровь, растекающуюся огромной лужей вокруг неподвижно лежащего тела на каменном полу пещеры, начертал на моем лбу знаки своего божества. — Темный Сах дарит тебе свою благодать, мальчик.
[{Кэлон…}]
Открывая глаза, я вижу высокие своды своих покоев во дворце Нуриэля, но отчаянный женский голос все еще звучит в моем сознании. Я никогда не видел лица своей матери. Моя жизнь началась с ее смерти. Вкус крови вместо грудного молока обжигает пересохшие губы. Единственный рожденный от смертной женщины тёмный жрец….
Но свое предназначение я осознал не сразу. Это был долгий путь, и он еще не окончен.
Чары рассеиваются, и я постепенно возвращаюсь в оцепеневшее тело, прогоняя сковавший мышцы холод. Сердце замедляет ход, но разум все еще ощущает отголоски видения.
{Почему ты зовешь меня? Что ты хочешь?}
Поднимаю руку, дотрагиваясь пальцами до своего лба, пытаясь нащупать невидимую метку. Фантомные ощущения окончательно растворяются, когда я понимаю, что там ничего нет кроме пылающей как в лихорадке кожи. Опускаю руку на кровать, вскользь задевая лежащее рядом со мной женское тело. Дыхание моей аманты настолько слабое, что я даже не сразу ощутил ее присутствие.
Почему она до сих пор здесь?
Поворачиваю голову и скольжу рассеянным взглядом по скорчившейся фигурке. Рыжие волосы тусклыми прядями скрывают ее лицо. Руки обхватывают плечи в защитной позе, ноги, согнутые в коленях, поджаты к груди.
— София, — зову я, резко поднимаясь и переворачивая ее на спину. Девушка не спит, как мне показалось изначально. Она без сознания, и ее жизненные силы на исходе. Убираю с лица спутанные волосы и на какое-то время замираю, изучая расцветающие всеми цветами радуги синяки и кровоподтеки на ее лице и теле.
{Я это сделал?
Почему я не помню?}
Когда мной владел гнев, я и не такое творил со своими одалами, но аманта никогда не подвергалась насилию. Ее покорность и слепая одержимость мною не позволяли найти причину для жесткого обращения. Провожу ладонями вдоль всего тела девушки, фиксируя повреждения. Я почти выпил ее, покалечив тело. Сломанные пальцы и ребра, вырванные клочки волос на подушке, засохшая кровь на губах. Сах меня подери, если я понимаю, что здесь произошло. Последнее, что я помню, это как она вошла вслед за мной в покои за купальней, после публичного наказания Мандисы, и я брал ее немыслимое количество раз прежде, чем отключиться и перенестись в Креон.
Я никогда не делал ничего подобного для других. София — первая одала, которую я исцеляю, используя свою энергию, бледное свечение сочится сквозь пальцы, пока я произношу слова древнего заклинания и провожу ими по поврежденным местам на теле девушки. Их предназначение питать меня, а не наоборот. Но София слишком долго была моей амантой, чтобы я позволил ей уйти, не дав ответов на мои вопросы.
— Что ты сделала, София, чтобы я сотворил с тобой такое? — спрашиваю я, когда, задрожав, ее ресницы через силу открываются, она не может говорить и только хватает воздух рваными глотками, глядя на меня с ужасом. Ее горло покрыто синими отпечатками моих рук, я скольжу по темным следам подушечками пальцев, стирая их и наблюдая, как кожа девушки снова становится бледной. Я смотрю в ее глаза, погружаясь в глубины ее воcстанавливающегося по крупицам сознания, перебирая необходимые мне воспоминания, не замечая, что тем самым причиняю ей новую боль. И когда я отпускаю разум аманты, она облегчённо выдыхает, в изнеможении закрывая глаза.
