Последняя Ева - Берсенева Анна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Обернувшись, Ева увидела высокую женщину в бежевом замшевом пальто. Скорее всего это была чья-нибудь родительница – кто еще приходит в школу в субботу к концу уроков? Лицо у нее было удлиненное, с довольно красивыми, но поблекшими чертами – со следами былой красоты, как это принято называть. Но, несмотря на эту блеклость, оно выглядело живым и нервным.
– Я хотела с вами поговорить, Ева Валентиновна, – повторила женщина, теребя пуговицу пальто.
– Пожалуйста, – сказала Ева. – Вы чья-то мама? Пойдемте в мой кабинет, – предложила она уже на ходу.
Кабинет русского языка и литературы, с таблицами спряжений и портретами писателей на стенах, находился в конце коридора и должен был уже освободиться.
– Да, – кивнула женщина, торопливо идя вслед за Евой. – Артема Клементова.
Еве стало не по себе, когда она узнала, с кем разговаривает. Она видела маму Клементова впервые – та почему-то не ходила на родительские собрания, – но зато у нее еще не совсем изгладился из памяти разговор с Мафусаилом. И ей, по правде говоря, не слишком хотелось беседовать с этой сумасбродной родительницей.
«Ну и День смеха у меня в этом году!» – подумала она.
Они молча дошли до кабинета. Ева отперла дверь и пропустила женщину перед собою.
– Как вас зовут? – поинтересовалась она, чтобы как-то начать разговор. – Садитесь, пожалуйста.
– Ирина Андреевна. Но это неважно! Оставим условности, Ева Валентиновна, я совершенно не собираюсь ходить вокруг да около. Вы понимаете, зачем я пришла.
Ее нервные, порывистые интонации только подтверждали впечатление, сложившееся у Евы заочно.
– Что-нибудь случилось с Артемом? – спросила Ева, стараясь говорить тем более спокойно, чем более взволнованной выглядела ее собеседница. – Его сегодня, кажется, не было в школе? Правда, у меня сегодня нет урока в их классе…
– Его и вчера не было. И позавчера, если вы заметили.
– Да, кажется, – кивнула Ева. – Но ведь не я у него классный руководитель, а Вера Георгиевна, она потом и поинтересуется справкой.
– Ах, дело совсем не в справке, – поморщилась Ирина Андреевна. – Будет у него справка, если надо, у меня подруга медработник. Дело в том, что в последнее время он стал совершенно невменяем из-за вас, вы не можете этого не знать!
Еве вовсе не казалось, что Артем стал невменяем, тем более из-за нее. Наоборот – теперь он почти не заводил с нею разговоров, как это бывало прежде, только здоровался, встречая ее в коридоре. А на уроках всегда отвечал отлично, без лишних слов.
Однажды, выглянув в окно учительской в ожидании Левы, Ева увидела, как, выйдя из школы, Артем обнимает Лену Нифонтову из параллельного одиннадцатого – едва ли не самую эффектную из старшеклассниц – и, поцеловав ее в губы, идет рядом с ней через двор. Что ж, он тоже был красивым парнем, и это смотрелось вполне естественно: два красивых юных человека идут в обнимку по весеннему двору…
– Я не понимаю, о чем вы говорите, Ирина Андреевна, – сказала Ева. – И не буду скрывать: этот разговор мне неприятен. Василий Федорович говорил мне несколько месяцев назад о ваших… предположениях. Но мне казалось, вы сами убедились, что они не имеют под собою никаких оснований.
– Ах, перестаньте, – поморщилась мамаша. – Вы говорите то, что должна говорить учительница. Скажите еще, что это распространенная психологическая ситуация… Я все это прекрасно знаю! Нас в свое время тоже инструктировали в пединституте.
– Вы педагог? – спросила Ева, пытаясь переменить тему.
– Переводчица, я на иностранном училась. Раньше немецкую поэзию переводила, но теперь не до того – на фирме работаю. Ева Валентиновна, не отвлекайте меня посторонними вопросами, я и так сбиваюсь! – Лицо ее снова нервно дернулось. – Да, вот… Вы говорите со мной так, как должна говорить с мамашей учительница. А я в данном случае вижу в вас не учительницу, а женщину, в которую влюблен мой сын, из-за которой он готов поломать свою жизнь!
Ева поняла, что переводить разговор на нейтральные темы бесполезно. Лучше попытаться убедить эту нервную даму, что она явно ошиблась.
– Почему вы решили, Ирина Андреевна, что Артем собрался поломать свою жизнь, да еще из-за меня? – стараясь говорить как можно мягче, спросила она. – По-моему, он хорошо занимается, много читает. Он глубокий, вдумчивый человек, неужели вас это не радует?
– Он не был таким… до вас, – покачала она головой. – То есть не был таким – как вы сказали? – да, задумчивым.
– А вы считаете, что задумываться вредно? – невольно усмехнулась Ева.
– Ему, может быть, и не вредно, – усмешкой же ответила Ирина Андреевна. – Он не женщина, ему не предстоит выслушивать от мужа, что баба не должна давить интеллектом. Но это совершенно беспочвенные размышления, понимаете? Он думает о вас, о том, что связано с вами – с вашей душой… Он сам мне так сказал! А зачем ему это?
– У вас… был с ним разговор на эту тему? – осторожно спросила Ева.
– Да, – кивнула она. – Я вынуждена была с ним поговорить, когда поняла, что вся система его жизненных ценностей сместилась… Что у него вообще нет мыслей о своем будущем – о профессии, о карьере, в конце концов, почему бы и нет! Сейчас такое тяжелое время, сколько я могу одна… И знаете, что он мне ответил? – Она взглянула на Еву с таким смятением, что ей впервые стало просто жаль эту женщину. – Он сказал: «Мама, все это не стоит одного ее взгляда». Это, по-вашему, нормально? – Она сжала длинные пальцы так, что хрустнули суставы. – И как он будет с этим жить – мужчина, в нашем-то обществе? Хотя, наверное, подобные вещи льстят вашему женскому самолюбию…
Еве показалось, что Ирина Андреевна сейчас заплачет.
– Боже мой, но мне это и в голову не приходило! – воскликнула она. – То, о чем вы говорите… И при чем здесь мое женское самолюбие? У меня его вообще нет. Он мальчик, ученик, разве я могу думать о нем иначе, чем как об ученике? Была бы я хотя бы молодой учительницей, после института… Но ведь я его старше чуть не вдвое! Безумие какое-то… Ну хорошо, – сказала она уже спокойнее, – предположим, Артем сказал вам правду и ему действительно кажется, будто он в меня влюблен. Неужели вы не понимаете, что это пройдет через месяц после того, как он закончит школу и перестанет сталкиваться со мною каждый день? Ирина Андреевна, поверьте, это пройдет, как детская корь и ветрянка! Он точно так же переболеет неразделенной любовью, уверяю вас… И спокойно найдет девушку по себе, займется серьезным делом, и все будет прекрасно.
– Вы думаете? – усмехнулась Ирина Андреевна. – Ах, Ева Валентиновна, вы говорите не о нем, а так, вообще… Как должно быть, по вашему мнению, с каким-то абстрактным молодым человеком! А он не из тех, кто изживает чувства, понимаете? Иначе я не стала бы беспокоиться…
На ее лицо вдруг легла печать такой тоски и усталости, что даже не верилось: неужели оно только что выглядело нервным, живым? Ирина Андреевна встала, принялась застегивать пальто. Верхняя пуговица наконец оторвалась, и она зажала ее в кулаке.
– Ладно, Ева Валентиновна, – печально произнесла она. – В этом разговоре нет смысла, я понимаю. Вообще-то я и не знаю, зачем пришла. Наверное, просто хотелось на вас посмотреть. Теперь я вижу, что вы едва ли… заманивали его.
Она обеими руками отвела длинные прямые волосы, падающие ей на глаза, и посмотрела на Еву внимательным, пронзительным каким-то взглядом.
– Может быть, мне надо с ним поговорить? – спросила Ева. – Все-таки это ужасно, я даже не представляла, что… Как вы думаете?
– Поговорите, – пожала плечами Ирина Андреевна. – Он вполне взрослый человек. Хотя – о чем говорить, тем более вам… А правда, что вы выходите замуж, Ева Валентиновна? – вдруг спросила она.
Ева растерялась, не зная, что ответить.
– Кто вам об этом сказал? – только и смогла она спросить.
– Он и сказал, Тема. Сказал: «Не волнуйся, она выходит замуж». Вы с ним о поступлении поговорите, раз уж собираетесь, – попросила она. – Он, по-моему, вообще об этом не думает, а я просто в ужасе. Ему же восемнадцать первого сентября исполнится, если не поступит, сразу в армию заберут. До свиданья, – сказала Ирина Андреевна, уже стоя у порога, и неожиданно добавила: – А у вас и в самом деле взгляд какой-то… необыкновенный. Я даже не пойму, в чем дело… Тему можно понять.
