Кодекс страсти - Шредер Марта (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Гарри кивнул с довольным видом. Вот и покончено с истинной любовью всей его жизни, подумала Кэролайн. Роксане повезет, если через неделю у нее будет крыша над головой.
– Во-вторых, Кэролайн, ты будешь настолько занята ремонтом дома и оформлением его нового интерьера, не говоря уже о восстановлении своего социального статуса, что тебе придется оставить учебу в школе.
Кэролайн покачала головой, не веря своим ушам:
– Нет, Мейда, я не брошу школу. И не выйду второй раз замуж за вашего сына. Обратите внимание! Земля не плоская, а я не собираюсь снова становиться женой Гарри!
– Если ты захочешь позднее продолжить свои занятия, мы это обсудим, но сейчас, пока вы с Гарри восстанавливаете свои отношения, о таких помехах, как юридическая школа, не может быть и речи.
В убежденности Мейды, что ее восприятие действительности является единственно возможным, было, по мнению Кэролайн, даже определенное величие. Ей даже в голову не приходило, что она ошибается. Переведя дыхание, Мейда с улыбкой продолжала:
– Вдобавок я готова оплатить учебу в колледже обоим детям и назначить им разумное содержание. А теперь, – сказала Мейда в заключение, – какое ваше мнение? Можем ли мы принять этот план действий и перейти к его осуществлению?
– О, бабушка, спасибо! – Тесса вскочила и перебежала через комнату, чтобы крепко обнять и поцеловать Мейду.
– А ты, Кэролайн? Что ты об этом думаешь?
Мейда грациозно склонила голову.
Кэролайн чувствовала гнев и разочарование. Как заставить эту женщину услышать других?
– Я отвечаю «нет». Ответ всегда будет «нет». Я не хочу быть женой Гарри и поэтому не вступлю с ним в повторный брак. Я хочу посещать юридическую школу, и я буду продолжать оплачивать все сама. Не знаю, почему вы не в состоянии понять такие простейшие рассуждения, но попытайтесь, потому что я не собираюсь повторять все это еще раз. Ваш сын уехал из города, не сказав ни единого слова ни мне, ни детям. В мои двери ломились его кредиторы, а у меня не было денег. Вот если бы вы тогда предложили оплачивать учебу детей в колледже, я не смогла бы выразить словами мою благодарность. Но я не услышала от вас ни слова, Мейда. Ни одного слова. Ни от вас, ни от Гарри. В течение долгого времени. – Голос Кэролайн дрожал от ярости и воспоминаний о причиненной ей боли. – А теперь вы осмеливаетесь использовать образование моих детей – основу их будущего – как козырь, чтобы исполнить сиюминутное желание своего сына. Они ваши внуки, Мейда. Как вы могли попросту игнорировать их, когда они больше всего нуждались в вас? Как вы смеете пытаться спекулировать их будущим? Что вы за бабушка? – Кэролайн выпрямилась во весь рост, чувствуя, что ее слегка трясет от ярости. – А теперь я ухожу, Мейда.
– Минуточку, Кэролайн. – Глаза Мейды сверкали от бешенства, она так сильно сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев. – За всем этим вздором о независимости стоит юридическая школа? Или тот профессор из «Урбаны», о котором говорила Тесса?
– Довольно, Мейда. – Кэролайн сама удивилась этим словам. Сколько раз ей хотелось их произнести, а сейчас она выпалила их, почти не раздумывая. – Моя жизнь вас не касается.
– Значит, все дело действительно в профессоре. Если бы в твоей жизни его не было, ты заинтересовалась бы моим предложением? – задумчиво посмотрела на нее Мейда.
– Нет, Мейда, не заинтересовалась бы. Я не стала бы рассматривать ваше предложение, даже если бы никогда не слышала о Дэниеле Фрателли или юридической школе «Урбана». Для меня имеют значение только мои чувства к вашему сыну и то место, которое я отвожу ему в своей жизни.
– Какое же?
Гнев Кэролайн нарастал. Неужели Мейда не услышала ничего из того, что она сказала?
– Никакого. Для него в моей жизни места нет. Спокойной ночи. Мне утром на работу. До свидания.
Она вышла из комнаты вместе с Беном, благодаря Бога, что может распрощаться с Гарри и его матерью. Она чувствовала себя осужденным, получившим отсрочку в исполнении приговора. Возможно, так оно и было. Не подцепи Гарри Роксану, Кэролайн была бы пожизненно приговорена к длинным, действующим на нервы обедам с Мейдой и долгим томительным вечерам с Гарри.
Отсутствие денег и необходимость сдавать экзамены – все это недорогая плата за обретение юридической школы и Дэниела.
– Далеко пойдешь, мама! – сказал Бен, когда они опустились на обитое роскошной кожей сиденье машины Мейды. – Настоящий филадельфийский борец. Роки Бальбо гордился бы тобой. Ты, конечно, пострадала, но только местами! Считаю, что по очкам ты выиграла этот бой.
– Спасибо. Сомневаюсь, что кто-нибудь услышал хотя бы слово из моей речи. Но теперь все кончено.
Бен рассмеялся:
– С бабушкой? Со Старой Упрямицей? С Бульдогом из Бринвуда? Я бы на это не рассчитывал.
– Я видела, ты говорил с отцом, пока Мейда все это не начала. Ну и как?
– По-моему, нормально. Мы беседовали, если ты это имеешь в виду. – Бен пожал плечами.
– Хорошо.
– Не питай иллюзий. Было объявлено перемирие, но это все.
– Я не прошу большего. Просто перемирия. Может быть, он никогда не простит отца, но они, по крайней мере, поговорили, и Кэролайн надеялась, что со временем горечь, испытываемая Беном, потеряет свою остроту. – Мне не хотелось бы чувствовать себя виновной в разрыве ваших отношений.
– Что это с тобой? В чем твоя вина? За мои отношения с Гарри несет ответственность только Гарри. – Бен покачал головой. – Расслабься, ладно?
Только дома Кэролайн поняла, в каком напряжении находилась. Она сбросила туфли и плюхнулась на кушетку в гостиной. Бен немедленно оказался у телефона и через пять минут отправился играть в покер к какому-то приятелю.
– Ставка пенни, мама, так что не волнуйся, – крикнул он, уходя.
Кэролайн с трудом стащила себя с уютной кушетки и поднялась наверх. Сняв платье и колготки и облачившись в старый махровый халат, она решила позвонить Дэниелу.
Его не было дома.
Она не сознавала, как много значил для нее разговор с ним, пока не услышала автоответчик. Ей захотелось глупо, по-детски разреветься, потому что его не оказалось дома. Кэролайн понимала, что ведет себя по-дурацки, но от этого ее тоска по Дэниелу не становилась меньше. Теперь она знала, что его общество необходимо ей. С Дэниелом она могла позволить себе быть такой, какой ей хотелось. Она села и несколько минут смотрела на телефон, горячо желая, чтобы он зазвонил.
«Веди себя как взрослая. Успокойся. Сделай то, что тебе надо, перед тем как лечь спать, – приказала она себе. – Утром ты сможешь снова позвонить ему».
На следующий день, когда Кэролайн уже оделась и собиралась уходить на работу, зазвонил телефон:
– Кэролайн?
От звука его голоса ее захлестнула такая сильная волна облегчения, что ей пришлось сесть.
– Я так рада, что ты позвонил. Я пыталась вчера вечером дозвониться до тебя, но…
– Знаю. Я прослушал запись автоответчика и узнал о твоем звонке. Я в Нью-Йорке. Мне вчера позвонила мать Элисон, и я поехал туда. Элисон заболела, и мне надо забрать Сару домой. Матушке Бэйрд не хотелось оставлять Элисон одну.
– Звучит серьезно. Она очень больна?
– У нее простуда, – сухо ответил Дэниел, и она услышала шум голосов рядом с ним.
– Простуда. Понимаю. – Кэролайн не знала, смеяться или плакать. Похоже, они с Дэниелом оба выбрали себе беспомощных и бестолковых спутников жизни. – Ну, я уверена, что Сара будет наслаждаться поездкой в поезде вместе с тобой.
– Ты всегда отыщешь единственное светлое пятно. Да, нам будет приятно в обществе друг друга. Я позвоню тебе сегодня вечером. – Его голос звучал далеким любовным рокотом. – Я люблю тебя. Пока.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала Кэролайн, обращаясь к монотонному гудку в телефонной трубке.
В конторе «Ченнинг и Мак-Кракен» день начался полной неразберихой, которая все усугублялась. Борден заставил всех суетиться вокруг него, наподобие обезумевших муравьев, в поисках подшивок с делами, уточнения дат судебных заседаний, написания писем, которые были нужны ему через час, если не через минуту. Все носились по офису, решая проблемы на пределе возможностей своих голосовых связок.
