Инженю, или В тихом омуте - Ланская Ольга (читаемые книги читать .TXT) 📗
— Да вы не волнуйтесь, Марина. К сожалению, задержался у местного начальства. Думал, что вас без меня не отпустят, — а они вот перестарались. Любопытный народ — то забирают без повода, то за дверь выставляют в спешке…
Она смотрела на него с испугом и подозрением — и он почувствовал, хотя и не видел ее глаз.
— Да, забыл представиться — я, между прочим, ваш адвокат. — Мужчина улыбнулся спокойной дежурной улыбкой. — Так что будем знакомы. Скажите — они вам все отдали, вы проверили? Не то знаете — тут все, что угодно, пропасть может, а потом не найдешь…
— Адвокат? — переспросила удивленно, разглядывая его, такого неуместного здесь со своей респектабельностью. — А вы… вы от Виктора, да? Это же он, да? А он где — он тут?
— Увы, Марина, я не имею чести знать того Виктора, о котором вы говорите. — Он продолжал улыбаться, несколько раз быстро оглянувшись назад, на дверь. — Но ведь это не важно — важно, что вы свободны, правда? И если вы не против, может быть, мы пойдем?
— Да, да, конечно, — произнесла разочарованно, тут же окрылясь новой надеждой. — Конечно, я поняла — вы от Вики, из банка!
— Вы успокойтесь, Марина. — Он взял ее под локоть, осторожно подталкивая вперед, явно не желая стоять тут и беседовать, явно не желая отвечать на ее вопрос, явно не желая называть свое имя и вообще с ней общаться. — Все позади, теперь все в порядке. Пойдемте, прошу вас, — у меня за углом машина…
— Вы не от Виктора — и не от Вики? — переспросила тупо, чувствуя, как гаснет вспыхнувшая радость. — Но…
— Я не думаю, что пребывание здесь доставило вам массу положительных эмоций, правда? — Рука его сильнее сжала ее локоть, он буквально тащил ее за собой. — И давайте не искушать судьбу. Прошу вас…
Она шла покорно рядом с ним, не понимая ничего, все пытаясь понять, кто же он тогда. Так ничего не успев придумать, когда он распахнул перед ней дверь темно-синей «БМВ», приглашая жестом забраться внутрь, на заднее сиденье.
— А куда мы?..
— Вы, Марина, вы — у меня своя машина и свои дела. — Он кивнул в сторону стоявшего рядом серебристого «мерседеса», в котором кто-то сидел за рулем. — А вас ребята отвезут.
— Но… я не понимаю…
— Марина, вы устали. — Он был все еще вежлив, он, наверное, не умел быть другим, но, кажется, начал уже раздражаться от ее вопросов. — Сейчас вас отвезут — и все будет в порядке. Ну давайте, садитесь…
Она не понимала абсолютно ничего — кроме того, что ее отпустили. Отпустили благодаря этому импозантному мужчине, назвавшемуся ее адвокатом. И покорно села на желтоватое кожаное сиденье, принявшее ее комфортно, заставившее обмякнуть. И посмотрела в обернувшиеся к ней лица двух сидевших спереди парней.
— У нас порядок! — бросил один из них в трубку мобильного, поворачиваясь ко второму. — Ждут — поехали.
— А куда?.. — спросила тихо, когда оба уже отвернулись, так ничего ей и не сказав. — Куда мы едем?
— Недалеко — скоро увидишь. — Тот, кто говорил по телефону, снова повернулся к ней подмигивая. — Не в Бутырку. Устраивает вариант?
Машина плавно тронулась с места, бесшумно набирая скорость, направляясь куда-то. Она не знала куда — все еще веря, что это сюрприз, приготовленный ей Виктором, а может быть, и Викой. Сюрприз, о котором она узнает очень скоро. Но даже если это не так, по крайней мере она едет отсюда — что уже хорошо. Даже очень…
— А ведь я тебя видел где-то. — Черные глаза, большие, умные, рассматривали ее с интересом. — Точно видел. Мы не знакомы с тобой?
Она покачала головой. Она боялась напоминать ему о недавнем заочном знакомстве — и искренне надеялась, что он ее не узнает. Когда несколько минут назад он вошел в комнату, где она сидела, — в отдельный кабинет маленького ресторанчика, непонятно где находящегося и непонятно как называющегося, — она узнала его сразу. И сначала жутко обрадовалась — потому что поняла наконец, по чьей инициативе она здесь. А потом испугалась, что он ее вспомнит и все поймет и…
Не так, конечно, испугалась, как вчера, когда ее арестовали, — с тем ощущением ничто не могло сравниться. Даже тот вечер, когда напротив нее стоял длинный с пистолетом в руках, был по эмоциям несравненно слабее. Но все же это было ни к чему — чтобы он ее узнал. И она напряглась, тут же вспоминая, как выглядит сейчас, после суток с лишним без душа, столько пережившая, до сих пор полумертвая какая-то и снаружи, и внутри, кое-как подкрасившаяся в машине — совсем непохожая на ту, которую он видел тогда.
Но тем не менее это было первым, что он сказал. Вошел молча, сел напротив нее, вглядываясь в ее лицо, — и заявил, что точно ее видел. И сейчас, кажется, вспоминал, где и когда.
— Голодная? — Вопрос был неожиданным, и она инстинктивно замотала головой. — Кофе будешь? Давай кофе с пирожными — выпечка здесь класс. Выпьешь чего-нибудь?
— Нет-нет, спасибо, — произнесла тихо. — Если можно, сигарету — у меня кончились. Просто сигарету — и воды.
— Да кончай — надо ж выход твой отметить. — Смуглое лицо, яркое, привлекательное, несмотря на чуть приплюснутые уши и крупный и кривоватый нос с большой горбинкой, словно сломанный когда-то, нарисовало на губах усмешку. — Как Никита покойный сказал бы — откинулся человек, подогреть надо. Положено у них так, у бандитов — того, кто вышел, хорошо встречать. Ну а мы не бандиты, конечно, — но тоже понимаем кое-что…
Он улыбнулся, пододвигая к ней пачку «Мальборо лайте» — узнаваемую, но все же странную, видимо, настоящую, привезенную из Штатов, — и тяжелую золотую зажигалку с вмонтированными в корпус бриллиантиками. И тут же вышел, оставляя ее одну. Давая возможность наконец выдохнуть с облегчением. Потому что он ее не узнал все-таки — и потому, что это оказался он, а не кто-то другой. Кто-то куда более жуткий и страшный и дикий — типа того каменнолицего из ресторана. И хотя она уже кое-что слышала о нем и понимала, что он куда более опасен, чем вся шайка покойного, вместе взятая, — все же он был привлекательным внешне, и с ним ей было легче.
Она вспомнила, как они подъехали сюда полчаса назад. Примерно полчаса — потому что времени в дороге ей едва хватило на самый поверхностный и очень примитивный макияж. Она сразу спохватилась, что ужасно выглядит, — как только машина тронулась с места и те двое отвернулись от нее, не собираясь с ней разговаривать. Мужское общество так на нее подействовало — общество двух нормальных на вид мужчин, пусть и повернувшихся к ней спиной, но зато не в форме, зато не враждебных. И она достала пудреницу, ужаснувшись, когда сняла очки и заглянула в зеркальце, — увидев напрочь лишенное косметики лицо, бледное, помятое, отекшее, с припухшими красноватыми глазами.
Она его уже видела, это лицо, совсем недавно — когда перед тем, как отпустить, ее отвели в туалет и она умывалась там перед грязным пятнистым зеркалом. Но там ей было все равно, она вообще не думала о том, как выглядит, — то есть ей вообще все было все равно. Но теперь…
Она не знала точно, сколько они ехали, — но показалось, что недолго. По крайней мере накраситься как следует она не успела — только обозначила губы кое-как и положила на них всего один слой помады, че тонко положила, — неуверенными неровными мазками. И тут они остановились.
Никто не помог ей выйти, не открыл ее дверь — и она, подождав, открыла ее сама. Вылезти без посторонней помощи было непросто — сил не было, и сиденье было слишком мягким, буквально всасывающим ее в себя. И естественно, платье задралось, когда она наконец спустила ноги на землю. Задралось слишком высоко — притягивая взгляды нескольких стоявших рядом мужчин. Один из которых сказал что-то громко, явно в ее адрес. Но ей было все равно сейчас — куда важнее было понять, зачем она здесь.
В маленьком полутемном зале, в который ее провели, было красиво — она это даже в своем состоянии отметила. Огромная картина на стене, необычная, с гигантским красным солнцем на белом полотне, и кривой черной веткой, и иероглифами внизу. Восточные фонарики под потолком, усыпанные иероглифами полоски ткани на стенах. И почему-то очень простые деревянные столики и стулья, утонченные в своей намеренной простоте.
