***надцать лет спустя (СИ) - Шульгина Анна (читать полную версию книги .TXT) 📗
Лара, которая ещё минуту назад была готова хоть пешком бежать за его машиной, как-то резко перехотела объяснять суть происходящего. Потому что сейчас полноценно осознала, какую глупость совершила. Да, она была в своем праве, но надо было если не посоветоваться, то хотя бы предупредить. Вот и замялась, пытаясь подобрать слова:
- Это… Ну…
- Лар, кто и за что требует у тебя деньги? – для придания весомости и без того суровому тону он даже чуть тряхнул её руку.
- Я сегодня разорвала договор липовой аренды и распорядилась, чтобы на тот счет ничего не перечисляли! – выпалив это, она почему-то зажмурилась. Одно дело понимать самой, что натворила, и совсем другое, услышать оценку событий от Сашки.
Оказалось, с закрытыми глазами стоять ещё страшнее, потому, помявшись с минуту, она все-таки глянула на него. И поняла сразу две вещи. Во-первых, лучше бы не смотрела, нервы были бы целее. Во-вторых, Чернышов явно хотел её обнять. Двумя руками. За шею.
- Ключи.
- В смысле?
- Ключи. От квартиры. – Голос, выдававший отрывистые команды был таким спокойным, что просто оторопь брала. Зато он на корню лишал малейшей способности к сопротивлению, и Лариса молча вытащила связку из сумки и вручила её Сашке. – За мной.
Поднимаясь след в след за Чернышовым и понимая, что она сейчас взглядом протрет дыру на его рубашке, Лара начала догадываться, что двигало крысами, которые, может, и не хотели, но шли за человеком с дудочкой. Кто ж их спрашивал…
Щелкнули замки, едва слышно скрипнула дверь, открывая темный провал в прихожую, и Лариса чуть замешкалась на пороге, но тут же мысленно встряхнулась. Ничего он ей не сделает, ну, поорет немного, и то вряд ли.
Поэтому удивилась, когда Чернышов, всё так же молча ухватил её под руку и, протащив в гостиную, довольно бесцеремонно устроил в кресло.
- А теперь четко и по пунктам расскажи, что и как ты сделала, - Сашка остановился прямо напротив, а потом ещё и руками на подлокотники оперся, отчего Лара всё-таки поежилась и откинулась на спинку кресла.
- Не нужно на меня морально давить.
Очень хотелось проверить, не задрался ли подол юбки, но отвести взгляд от его явно злых глаз не получалось. Может, и к лучшему, говорят, если уж уставился в глаза хищнику, первым этот контакт разрывать нельзя – кинется и загрызет.
- Я тебя сейчас не только морально, но и физически давить начну, если немедленно не объяснишь, зачем ты это сделала! – Как у него получалось негромко, но очень показательно рычать, она не поняла, но впечатлилась до глубины души. Потому даже не возмутилась, а принялась торопливо рассказывать:
- Мне показалось, что это хорошая идея. Ты же сам говорил, что нужно спровоцировать, а потом посмотреть, кто и как прореагирует. Утром я дала распоряжение бухгалтеру заморозить выплаты по договору аренды, после обеда отправила заказным письмом акт о расторжении этого договора. А сейчас мне пришла эта смс-ка…
В конце её голос понизился до шепота, не в последнюю очередь из-за того, что Сашка нагнулся ещё ниже, почти вжав Ларису в кресло. И говорил он тихо-тихо, но от этого было даже страшнее:
- Ты ведь понимаешь - преступник теперь знает, что ты в курсе схемы? Не просто случайно наткнулась на договор и заинтересовалась, в этом случае ты бы дождалась, когда Авдеев снова станет дееспособным, посоветовалась и только после этого предприняла бы какие-то меры. Мало ли, может, он таким способом как-то от налогов уходил. Что спровоцировала, это молодец, это умница, видишь, и результат сразу получила, - издевательские нотки в голосе стали совсем уж очевидны. – А дальше что? Ларис, ты соображаешь, что вот прямо сейчас ты в очень уязвимом положении? Леха с плеча рубить не будет, но если появятся намеки, что не без твоей помощи Авдеев сейчас отдыхает в больничке, он быстренько тебя закроет. А суд поддержит ходатайство, и сидеть тебе в СИЗО месяца два, и это в лучшем случае! Ты понимаешь, что письмо никак не могло уже прийти по адресу, а значит, кто-то из твоих сотрудников сливает информацию? А мы, мало того, что не в курсе, кто это, так теперь ещё будем вынуждены постоянно дергаться, пытаясь понять, как и когда нас подставят!
У Ларисы горели не только щеки, но и уши. И вообще было мучительно стыдно за то, что даже половины озвученного ей в голову не пришло. Нет, про причастность кого-то из офиса к происходящему, она размышляла, но не в таком ключе. Как-то всё это виделось в более светлых красках, а теперь, после его слов, отчаянно захотелось покаяться, а то и просто разреветься. Тем более, что слезы были уже близко, Лара не привыкла, чтобы ей вот так, четко и по пунктам расписывала её же собственное скудоумие. Пусть и вполне заслуженно.
Чернышов резко оттолкнулся руками, и кресло с противным скрежетом отъехало назад, отчего сидевшая в нём Лара только ещё больше скукожилась и обиженно засопела. Но говорить пока не решалась, догадываясь, что не всё он ещё высказал, а прерывать изволившего гневаться мужчину не стоит. В самом деле, пусть проорется, а дальше видно будет.
- Ладно, тебе захотелось поиграть в самую умную, бывает. Но почему мне ничего не сказала? Ты понимаешь, что вместо этой смс-ки тебя в подъезде поджидать могли?!
- Я хотела… - Лара внезапно разозлилась, поняв, что вместо уверенной речи невнятно и виновато блеет. – Ты сам постоянно что-то утаиваешь, и я не знаю, насколько могу тебе доверять! Я даю тебе рыться в моих документах, копаться в делах фирмы и при этом понятия не имею, что тебе тут на самом деле нужно! Я даже не уверена, что эта якобы кража это не способ отмывания денег. Да, я дура, потому что ни черта в этом не разбираюсь! Ну, не умею я ни схемы ухода от налогов придумывать, ни что-то в этом духе, да мне даже бухгалтерия темным лесом кажется. Дом с нуля рассчитаю и нарисую, а это не умею! Поэтому и доверяла тому, кто разбирается в таком лучше, чем я… - под конец она всё-таки шмыгнула носом и совершенно по-детски, отрывистым движением руки, смахнула слезы, навернувшиеся на глаза. Для полноты картины осталось только сопли рукавом утереть.
Если начало речи он слушал спокойно – во всяком случае, со спины это выглядело именно так – то к концу резко повернулся и шагнул к Ларисе, отчего она инстинктивно отпрянула.
- Ну, давай, изобрази мне тут ещё и ужас. Я тебя когда-нибудь хоть пальцем тронул? Чего дергаешься тогда? – судя по взгляду, это был тот редкий момент, когда Чернышов задумался о том, действительно ли физические наказания такое зло? Чисто в теории это выглядело весьма заманчиво, пусть на практике, тем более на Ларисе, применять никогда и не собирался. Но можно же помечтать, а?
- Ты смотришь так, что мне уже страшно, - честно призналась Лара, но его правоту признала. В этом плане она Сашку никогда не опасалась.
- Тебе и должно быть страшно, - он резко подошел и, отбросив назад её рассыпавшиеся по плечам волосы, плотно обхватил Ларисино лицо ладонями. – Я тебе уже сказал, зачем приехал, повторять не буду. Что ты себе по этому поводу напридумывала, мне примерно понятно, так вот – забудь. Даже если бы оказалось, что ты и сама в это дерьмо умудрилась влезть, я бы тебя отмазал. И если ещё раз что-то такое услышу, по заднице всё-таки надаю, поняла?
Лариса медленно, будто завороженная, кивнула. Реветь расхотелось, зато адреналин, ещё секунду назад бушевавший в крови, резко ударил в голову, иначе с чего бы ей было сказать:
- Сашка…
- Что?
- Я тебя сейчас поцелую. – Прозвучало это с оттенком угрозы.
Чернышов молчал, и молчание это было неоднозначным. В том, что отговаривать он её не станет, Лара была уверена. Чай, не малолетка, первый раз обнимающаяся с понравившимся мальчиком, да и про благотворное влияние небольшого скандала на сексуальную жизнь знала. Но и инициативы не проявлял, это уже настораживало. Поэтому, собравшись с духом, будто предстояло прыгнуть с обрыва в реку, зажмурилась и потянулась к его рту.
Осторожное первое касание, едва-едва прижаться и тут же на миллиметр отпрянуть, впитывая ощущение теплых гладких губ. И ещё раз, чуть смелее и дольше, но всё так же легко, будто поглаживая и согревая своим дыханием. Кончиками пальцев проследить линию челюсти, цепляясь подушечками за отросшую щетину, ещё не заметную глазу, но уже колкую и шершавую, раздражающую чувствительные рецепторы настолько, что дыхание рефлекторно сбилось. Стало глубже и тяжелее, будто приходилось прилагать усилия, чтобы вытолкнуть воздух из легких. И сердце тут же зашлось в тревожном стаккато, быстром и гулком, отдающимся в ушах.
